Охотничий трофей

– Не надо, - мужчина нежно коснулся губами девичьей шеи.
– Ты всё портишь.
– Второй поцелуй обжёг тонкую кожу ключиц. От горячего прикосновения Мелисса шумно втянула воздух в лёгкие и сжала в пальцах одну из валяющихся на полу шкур, будто бы это могло помочь утихомирить бурю, разыгравшуюся в её душе.

– Эрет… - тихий шёпот сорвался с губ северянки, когда брюнет медленно, вкладывая в каждое своё движение всю нежность, на которую только был способен, начал ласкать довольно пышную для юной девы грудь. Амазонка, не в силах более держать себя в руках, выгнулась навстречу удовольствию и тихо, будто бы боясь быть услышанной, застонала. Когда же вместо грубоватой кожи мужских ладоней Мелисса ощутила тёплое влажное прикосновение губ, из её груди вырвался откровенный стон, заставивший всадника самодовольно ухмыльнуться. Второе попадание точно в цель. Теперь он знает, на какие точки нужно воздействовать, чтобы заткнуть строптивую гречанку и сделать ей приятно.

Не в силах держать рвущиеся наружу эмоции, воительница в порыве страсти вцепилась в волосы викинга, заставив его болезненно застонать, - хоть Мелисса и была девой, с виду довольно хрупкой, она всё же являлась в первую очередь амазонкой. И довольно сильной.

– Прости, - тихий шёпот вновь сорвался с губ распалённой страстью гречанки. Но девушка нисколько не раскаивалась в своих действиях, - Эрет был сам виноват в том, что довёл её до такого. В конце концов, она не опытная гетера, которой для удовольствия нужны изощрённые ласки, а всего лишь юная девица, впервые оказавшаяся наедине с мужчиной.

Что-то пробормотав в ответ на невнятные извинения, всадник покрепче обнял девушку за талию и с силой потянул её на себя, усадив, таким образом, к себе на бёдра. Мелисса, вопреки ожиданиям, не растерялась и тут же поцеловала викинга - настойчиво и немного грубо.

Животное желание с каждой секундой всё больше овладевало рыжеволосой северянкой, ещё пару часов назад боявшейся даже смотреть на бывшего охотника, с которым вынуждена была остаться наедине сегодняшней ночью. Но теперь, когда разум был затуманен страстью, а тело изнывало от горячих мужских прикосновений, амазонка растеряла остатки былой скромности и полностью отдала себя греховным наслаждениям.

Мелисса, не разрывая поцелуя, вцепилась дрожащими пальцами в края домотканой рубахи, от которой теперь ей непременно хотелось избавить Эрета. На мгновение отпрянув от него, девушка неуверенно взглянула в горящие страстью карие глаза, будто бы спрашивая у всадника разрешения раздеть его. Впрочем, он не стал дожидаться, когда амазонка соизволит стянуть с него изрядно надоевший им обоим кусок ткани, и сам поспешил снять себя треклятую тряпку, которая теперь была совершенно ненужной. Отбросив вещь в дальний угол, мужчина вновь прижал девушку к себе и увлёк в очередной поцелуй.

Северянка, ощутив прикосновение не грубой ткани рубахи, так и норовившей посильнее уколоть изнеженные груди, а горячей кожи сильного мужчины, невольно вздрогнула и с большей страстью и желанием прижалась к воину, отвечавшему взаимностью на каждое движение амазонки.

Когда же воздуха перестало хватать, Мелисса разорвала поцелуй и грубо оттолкнула Эрета от себя, заставив его улечься на шкуры. Распалённая страстью амазонка, больше теперь походившая на дикую Фурию, с вызовом и неприкрытым желанием смотрела на викинга, подивившегося резким переменам в девичьем настроении.

Дрожащая от переполняющих её эмоций, воительница поудобнее устроилась на бёдрах лежащего под ней охотника и с нескрываемым интересом принялась изучать его. Девушка, явно смущаясь своих действий, провела кончиками пальцев по сильным, покрытым шрамами рукам скандинава, не позволяя себе пропустить ни одного изгиба накаченных мышц, едва коснулась таких же сильных плеч, а после, как бы невзначай, скользнула юркими пальчиками по мужской груди, заставив всадника вздрогнуть от нежного прикосновения.

– Откуда это?..
– амазонка прикоснулась к странному шраму, больше напоминавшему клеймо. Этот символ был смутно знаком ей.

– Когда-нибудь я расскажу тебе эту занимательную историю, - всадник положил руки на тонкую девичью талию.
– Не отвлекайся…

Хмыкнув, юная северянка обвела тонким пальчиком каждую полоску уродливого шрама, а после, достаточно рассмотрев таинственный знак, спустилась вниз и нестриженными коготками провела по оголённому животу воина. Сильные мышцы от невесомых прикосновений сделались почти металлическими, а на лице всадника появилась довольная улыбка. Ему определённо нравилось.

Когда амазонке надоело изучать и эту часть красивого тела, она скользнула ладонями ещё ниже и, случайно или нет, коснулась заветной, успевшей затвердеть плоти. От запоздалого осознания того, к чему именно она прикоснулась, девушку бросило в жар и она смущенно прикусила губу и стыдливо отвела взор в сторону. Всаднице показалось, что она сделала что-то ужасное и неподобающее.

– М-м-м… не делай так, - сдавленный голос привлёк внимание воительницы. Гречанка бросила удивлённый взгляд на Эрета, на лице которого красовалось плохо скрываемое неудовольствие.
– Будь нежнее.

Мелисса не сразу заметила, что довольно сильно надавила на, пожалуй, единственное мужское достоинство, которое, как оказалось, было довольно-таки изнеженным и каким-то чувствительным.

Из груди северянки вырвался нервный и смущённый смешок, и она тут же поспешила убрать свои расшалившиеся руки от причинного места и занять их чем-нибудь другим. К примеру, шнурками, которыми были перетянуты штаны, показавшиеся гречанке лишними именно сейчас, однако дрожащие от волнения пальцы не желали слушаться свою хозяйку.

Эрет лишь усмехнулся и взял инициативу на себя: выпутав из девичьих рук злосчастные шнурки, он одним движением развязал их и перевёл наигранно-насмешливый взгляд на северянку.

– Не гляди так… я не каждый день раздеваю мужчин, - девушка притянула всадника к себе и уверенно поцеловала, желая отвлечь его от первого своего прокола. Викинг крепко обнял северянку и уложил её на спину, снова оказавшись сверху. Ещё раз окинув любовным взглядом почти обнажённую амазонку, охотник схватил шкуру, которая всё ещё прикрыла стройные девичьи бёдра, и отбросил её в сторону, чтобы более не мешала.

И вот только теперь, когда тела юной девы не касались даже небольшие кусочки меха или прозрачных тряпок, скандинав смог по-настоящему оценить девственную красоту северянки… растрёпанные ярко-рыжие волосы небрежными волнами лежали на плечах и груди эллинки… яркие голубые глаза смотрели на воина с долей страха и сильного желания… девичья грудь вздымалась от тяжёлого и частого дыхания… тонкая талия… стройные бёдра и ноги… Даже уродливые шрамы и не успевшие зажить за полтора месяца синяки и царапины не портили поистине прекрасного вида, представшего охотничьему взору.