Охотницы за сардиями или "Люди в чёрном" отдыхают
Шрифт:
– Понятненько, - усмехнулся Фильковский. – Питерец не хочет, что б мы его мудрые изъяснения слушали.
– Может – наоборот, - пожал плечами Власов – боится впросак попасть.
На самом деле оба оперативника ошибались. Лисовой тут был не при чём.
…
– Пусто!
– заглянул Гена в соседний кабинет.
– Отлично! Заходим.
Они подошли к столу, и Слава вынул из конверта несколько снимков.
– Говорят, ты мастер по всяким загадкам, - повернулся Гена к Лисовому.
– Вот тебе брат, первая загадка. Ты только присядь сначала. И вот ещё что. Пока не посмотрел...
–
– Если что – я всё видел. Своими глазами видел. Можем с Уточкиным тебе потом продемонстрировать, а пока… смотри, в общем...
Глава 10
Алушта. Днём раньше. Вечер.
– Ну что там у тебя, Уточкин? Показывай, давай, - вздохнул Геннадий, выйдя на улицу и снисходительно рассматривая новоиспеченного помощника.
– Вот.
Парень, почему-то испуганно озираясь по сторонам, вытащил два конверта.
– Посмотрите. Вот эти.
Труп девушки с рынка. Снимки четкие. Ракурсы – не хуже, чем у штатных фотографов отдела. Скорее – лучше. Во всяком случае, фотографировать пацан умеет, да и проник же он как-то к патологоанатомам? В святая святых, между прочим. Не растерялся – связи подключил. Толк будет из него. Размышляя, таким образом, Стрелков листал снимки:
– Так. Это что тут у нас?
В районе солнечного сплетения жертвы четко был виден небольшой круг с точкой посередине. Как будто от очень тонкой иглы.
– Интересненько… - Гена прикусил губу. – Надо будет подъехать к ним туда утром. Посмотреть еще раз. В живую.
– Не получиться. Мне Владислав Адамович потом позвонил – говорит, все исчезло буквально через час. Мы еще подумали – хорошо, что я заснять успел.
– Тебе? Звонил? Кто?!
– Владислав Адамович. Патологоанатом.
Гена буравил мальчишку глазами, не веря собственным ушам. Этот… Владислав Адамович. Патологоанатом. Он же зверь! В жизни никого не пустит, пока все сам не осмотрит и подробно заключение не напишет. Нет, он, конечно, лучший. Да что там говорить – гений! Сколько дел раскрыто было благодаря… уж простите, за каламбур - патологической скрупулёзности и въедливости этого патологоанатома. И чтобы он сам кому-то позвонил!..
– Он что, твой родственник?
– Не мой. Анькин. Он её дядя.
– Дядя, говоришь… а эта…как её…Анька?
– Медсестра. Ну, я вам рассказывал.
– Молодец, Уточкин! Вот…молодец! Так держать, в общем. Ладно. Фотографии интересные…
– Это ещё не всё, - парень замялся. – Понимаете… тут… в общем – вот, - и он достал снимки из другого конверта.
Гена взял их и стал рассматривать. Повисла пауза. Был поздний вечер. Стемнело. Кивнув парню, опер подошёл поближе к фонарю.
– Слушай, - наконец поднял он глаза на молодого человека. – Это…чё за… А?
В другом конверте было… нечто странное. Ванночки с полу-проявленными снимками, на которых…
– Что-то видно…не ахти…
– Я объясню, - воодушевился Уточкин, - У меня, конечно, цифровик, но иногда я делаю снимки старым, - он порылся в рюкзаке и вытащил «Ф.Э.Д.» в потертом футляре.
– Понятно. Знатный раритет, конечно, но…
– Подождите, - он сложил ладони у груди и с мольбой уставился на
шефа. – Я объясню. Я сделал всего пару кадров. Еще там, на рынке! А когда проявлял… вот! – и он ткнул пальцем в фотографии, которые Гена держал в руках.– А зачем ты их в этих ванночках-то? Не видно ж ни фига! Сами-то эти снимки где?
– Это и есть самое интересное! Вот! – и парень, вне себя от счастья, вытащил из-за пазухи ещё один конверт.
Гена смотрел на снимки. Долго смотрел. Внимательно.
Тот же труп девушки. На рынке. Никакого круга с точкой – она в одежде. Мертвенно-бледное лицо. Рядом столпились люди. Кто-то с ужасом бросает взгляды в сторону несчастной. Яркий, солнечный день. Видна машина «Скорой помощи». Словом – ничего необычного, так оно всё и было.
И другие снимки. Вернее, снимки тех снимков, что ещё до конца не проявлены, а находятся в ванночке... Толпа, «Скорая», прилавки с фруктами – всего этого лишь лёгкие очертания. А вот труп уже виден чётко! Слишком…чётко. Гена поёжился, вспоминая...
... Когда ему было двенадцать, он ездил в Ленинград, к тётке. Тётя Тася водила его в Эрмитаж. Смотреть картины. Но душа его детская на высокое искусство не отзывалась, зато мумия, что в Египетском зале, впечатление произвела неизгладимое. Как сейчас помнит. И вот что-то в этом роде было изображено на фотографиях Уточкина.
– Вы пос-смотрите... пос-смотрите... – тыкал тот пальцем в мумию, чётко видную на негативе.
Именно такая мумия и лежала на земле вместо трупа.
– Слышь, ты, - Гена смял карточку в кулаке. – Ты чё мне подсунул, гадёныш?! Думаешь, самый умный? Голову мне тут морочить…
– Я понимаю. – Парень на всякий случай сделал несколько неуверенных шагов назад. – Но я готов вам всё показать! Пойдёмте! Я покажу негативы. Вместе проявим фотографии. Сами всё увидите!
– Куда пойдёмте?
– Ко мне, в лабораторию.
... – И как ты до этого додумался!? – не то удивился, не то восхитился Стрелков, глядя, как Слава фотографирует едва начинающий проявляться негатив.
– Как только эту мумию увидел, так и додумался! – гордо сказал Чайкин.
Глава 10.2
– И вот мы теперь не знаем, что с этим делать, - вздохнул печально Стрелков. – Это ведь мистика какая-то...
– А сейчас тело как выглядит? – Женя продолжал рассматривать фотографии. В голове была пустота. Он никак не мог осознать увиденное им на снимках. Нет, одно дело раскрывать запутанные преступления и совсем другое – заниматься, как правильно заметил Гена, мистикой.
– Как обычный труп выглядит, - ответил Гена.
– У м-меня негативы есть, - поспешно сказал Слава. – М-можем вмес-сте ссейчас проявить...
– Не надо, ребята. Я вам верю. А вот тело осмотреть всё-таки хочу.
– Да не вопрос. Сейчас в морг пойдём.
– А кто ещё знает обо всём этом? – ткнул Лисовой пальцем в снимки.
– Пока никто, - покачал головой Женя. – Мы с Уточкиным в таком замешательстве находимся, что не готовы всё это начальству показать.
– Ладно, ребята. Об этом я подумаю чуть позже, - убирая фотографии в конверт, сказал Евгений, - а сейчас в морг.
Глава 11
<