Охотницы за сардиями или "Люди в чёрном" отдыхают

– Не надо подробнее, - замотал головой Серый.
– Спасибо.

– Удачи.

После манипуляций Модеста Филипповича он действительно чувствовал себя отменно, однако самостоятельно сесть за руль не решился - взял шофёра. Пока они ехали, повторял, как заклинание: «Только бы успеть! Только бы успеть!». Теперь, когда причина исчезновения души погибшей охотницы известна, страх за жизнь дочери стал невыносимым...

Глава 43

– Что-то я давно нашего Уточ... Тьфу-ты, Чайкина не видал? Куда делся боец? – Спросил Лисовой у Гены.

Спросил просто так, чтобы хоть что-то сказать, отвлечься от мыслей о Марте. Дался ему этот Уточкин? Ну, не видел и не видел. Мало ли какие у стажёра дела? Хотя этот Чайкин, он ничего такой. Башковитый.

Марта… И что на него нашло, в самом деле? Не сочла она нужным по какой-то причине открыть ему все карты. Значит, не доверяла. Обидно? Очень. Но злиться и обижаться – просто глупо. Профессия у неё такая – людям не доверять. Он – опер, должен понимать. Всё наперекосяк, когда ты сам не свой. А он сам не свой, когда её видит…

Никогда с ним такого не было. Увлечения, победы – лёгкие и не очень, это - да. Он нравился прекрасной половине человечества и, собственно, никогда особо себе в общении с этой самой половиной не отказывал. Наверное, нанёс кому-то из бывших своих пассий обиды да раны сердечные, сам того не желая. Вот она – расплата. Теперь и его душа корчится в любовных муках.

– Жень? Ты это… Здоров? – Гена склонился над Лисовым, который застыл, вперившись неподвижным взглядом в одну точку.

– А? Да… Да. Всё отлично!

– Ну, брат, по тебе не скажешь. Я сейчас воды принесу – чаю попьём. Да?

– Давай, не откажусь.

Хлопнула дверь – Гена вышел набрать в чайник воды.

Марта… явно не та, за кого себя выдаёт. Слишком много фактов говорят об этом. Пестун запретил интересоваться её личностью – раз. Она скрыла от него присутствие напарника – два.

Странно. Очень странно!

Хорошо. Предположим… только предположим, что Марта - не сотрудник ФСБ. В поддержку данной версии информации достаточно. К примеру, что такого секретного происходит здесь, в Алуште, чтобы возникла необходимость подключить к расследованию ФСБ? И зачем тогда Касьян направил сюда его, Лисового, простого полицейского? Мотивы Касьяна понятны – смерть внучки, однако если дело под контролем... Выходит, Касьян прислал питерского опера помогать ФСБ? Не смешите…

Женя чувствовал, что с этими смертями что-то не так. Знало бы об этом ФСБ – всё было бы засекречено, никто бы и близко не подошёл! А тут, пожалуйста! Материалы доступны, в город собирается медицинская комиссия. Значит, и правда не знают, что происходит? Либо знают, а вся эта шумиха – для отвода глаз? Тоже вариант…

Ясно одно – Марта «знает что-то, чего не знает он», как в песне Пугачёвой. Свести ниточки к какой-либо одной версии пока не получается. Фотографии с мумиями… Странная радуга над морем… Появление Марты и этого… Игорь, кажется.

А Серый? Он тут каким боком? Он что, действительно отец Сергеевой?

Вопросов больше, чем ответов. Хотя нет. Не так. Ответов нет вообще! Чёрт…

Лисовой рисовал в своём блокноте замысловатые линии - старая привычка, которая всегда спасала, но на этот раз, увы, мало чем помогла.

– Ну, вот! Сейчас чайник поставим, - Гена бросил быстрый взгляд на Лисового и успокоился, тот, похоже, пришёл в себя.
– О чём ты там спрашивал?

– Чайкин, - напомнил питерский опер.

– Точно! Уточкин… В архив я его отправил, чтоб под ногами не путался. Пестун распорядился. Думал, не пойдёт – скандал устроит, обидится. А если пойдёт, то всё равно будет спрашивать каждые пять минут – чем помочь и прочее. Он – молодой, приключений жаждет. Ну… Так мне казалось. Но, наверное, остыл уже.
– Генка неопределённо махнул рукой.

– Остыл? – Лисовой аккуратно взял из рук Стрелкова стакан с горячим чаем.
– С чего такие выводы?

– Да потому что! Ни слуха, ни духа от него с тех пор. Был Уточкин, да весь вышел. Сгинул в этом архиве с головой наш фотограф. Ну или просто… Обиделся. Нет, я понимаю. Я бы, наверное, тоже обиделся. Но я что? Начальство приказало… Ладно, ну его. У тебя что? Есть идеи?

– Никаких, - печально выдохнул Луговой и ткнул пальцем в исписанный блокнот.
– Ни-ка-ких.

– Дай взгляну, - Гена уставился в нарисованные линии и кружки - факты смертей переплетались между собой в круг по часовой стрелке и, словно закручивающийся водоворот, медленно сходились к… Сергеевой.

– Ну, как? – Женя поднял на Стрелкова глаза.

– Вполне… логично, - вынужден был признать тот.

– Так зачем ты его в архив-то отправил?

– Кого?

– Чайкина.

– Уточкина-то? Дал задание просмотреть, не было ли странных смертей в Алуште до этого.

– За какой период?

– За последние десять лет. За последние три года – точно нет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что последние три года я – здесь. И ничего подобного не припомню.

– Значит, тут ты – три года… А до этого где служил?

– В Питере, сразу после учёбы.

– И не остался?

– Неа… Оно, конечно, перспективы и всё такое, но уж больно мне в вашем сыром и хмуром городе тоскливо. К тому же не город, а какие-то каменные джунгли.

– Ясно. «Я цыган, дядя. Я волю люблю, а тут мыши, дядя», - усмехнулся Лисовой.

– Не понял... Причём тут цыган и мыши?

– Ты что, «Неуловимых» не смотрел?

– Нет, - покачал головой Гена.

– Посмотри как-нибудь. Хорошая, добрая сказка о героях гражданской войны. – И пропел тихонько:

– «Если снова над миром грянет гром,

Небо вспыхнет огнём,

Вы нам только шепните –

Мы на помощь придём», - не слышал такой песни?

– Нет.

– Эх, молодёжь... – притворно вздохнул Луговой. – Ладно. Оставим лирику. Чайкин наш накапал что-нибудь интересное?

– Нет, - покачал головой Гена.
– Не думаю. Он бы тут же примчался и рассказал. Ты домой-то собираешься?

– Иди, я ещё посижу. Надо составить картину преступления. Никак она… не выстраивается, понимаешь?

– А, может, нет никакого преступления? Может, комиссия эта медико-токсикологическая обнаружит клеща какого ядовитого и всё встанет на свои места? А?

– Клещи, говоришь? Возможно, только дело тут не только в следах от укола и присоски, - Женя встал, взял сигареты. – Пойдём. Выйду. Покурю. Так вот, - продолжил он уже на улице, щёлкнув зажигалкой.
– Есть ещё Славкины снимки, и именно они вызывают вопросы. Все эти радуги, мумии… С ними что делать?

– Чёрт… - Гена почесал затылок, - Может, показалось? Игра света…