Охотники и чудовища

И узнал.

Вернее, не узнал. Не признал во мне свой сладенький леденец.

Это стало очевидно по тому, как его глаза сначала расширились от удивления, после чего угрожающе сузились, и с губ сорвалось шипящее:

— Да ты не…

Он что-то еще прошептал, выплюнул из себя какую-то абракадабру, удерживавшие его сизые плети на миг ослабли, это дало возможность жеребчику рвануться ко мне с такой скоростью и прытью, что ни я, ни де Горт не успели никак среагировать.

Зато среагировал непонятно откуда взявшийся Морс.

Прежде чем отец Сербаль (или как его там) успел меня раскрыть, обличить, а может, даже додушить, вейр перемахнул через комнату и яростно вцепился ему в горло. Хрясь! Хальдаг рванулся к догу, но поздно. Одним точным клацаньем своих жутких клыков Морок прокусил священнику горло.

Крови было… ну, в общем, много. Уже не говорю про то, сколько ругани и проклятий в адрес моей красноглазой лапочки, так вовремя активировавшей режим «жеребчик-капут». Честно, думала, Мэд его прибьет и меня с ним заодно. Загрызет нас точно так же, как дог загрыз заговорщика.

— Я. Не давал. Приказа! — яростно цедил слова хальдаг, в то время как бедняжка вейр, поскуливая, забился в угол и покаянно прикрывал морду лапами. — Я вообще тебя не звал! Шертова ты скотина!

— Он защищал наину своего господина, — робко подала я голос, и почему-то в рифму, стараясь не смотреть на распластавшегося на постели жеребчика в луже крови.

— А я здесь, значит, просто так для интерьера?! — Теперь уже Мэдок рычал на меня.

Так гневно и грозно, что я интуитивно шарахнулась, когда он подался ко мне. Не обращая внимания на то, что я не спешу падать ему в объятия, сцапал меня, как пушинку подняв над кроватью, и потащил прочь из спальни.

— Сегодня переночуешь у меня, — заявил голосом, в котором все еще проскальзывала сталь, закаляемая пламенем досады и злости. — А завтра мы поговорим, Филиппа, — припечатал грозно.

— Как вам будет угодно. — Я смиренно опустила ресницы, а потом чуть слышно попросила: — Только не наказывай вейра. Он действовал инстинктивно и, видимо, немного не рассчитал силу.

И вовсе не защищал попаданку Лизу. Ничего такого.

Мэдок не ответил. Молча поднялся к себе в спальню, молча опустил меня на кровать, после чего устроился рядом. Скользнул пальцами по моей шее, шепча короткое заклинание, и боль, тугим кольцом сжимавшая горло, отступила, растаяла. Даже неприятная хрипотца из голоса прошла, и я снова могла свободно дышать.

— Испугалась?

— Не то слово. — Я поежилась и обхватила себя за плечи руками. Подняла на хальдага глаза, когда он встал с кровати.

— А ваше всемогущество где будет спать?

— В своей постели, — без лишних эмоций просветил меня герцог.

— Мм… — лаконично охарактеризовала я свое видение данной ситуации.

— Но сначала решу, что делать с… — Хальдаг поморщился. — Твоим мертвым любовником.

Хотела сказать, что пусть он и мертвый, но совершенно точно не мой любовник, но вовремя прикусила язык. Я все еще Филиппа, спасибо моему вейру-хранителю, а значит, придется подтвердить, что у нас с жеребчиком все было.

— Спи. Завтра поговорим, — окончательно взяв себя в руки, бросил Стальной и вышел из комнаты.

Еще какое-то время я сидела, не шевелясь, пытаясь переварить случившееся, а заодно рискуя заработать несварение мыслей. Потом тяжело опустилась на кровать, сжалась в комок и прикрыла глаза, но уснуть, понятное дело, не могла. Только не после того, что пережила.

Лишь когда Стальной вернулся и под тяжестью его тела прогнулась перина, я, вместо того чтобы напрячься еще сильнее, из-за его близости почему-то, наоборот, расслабленно выдохнула.

Спустя несколько минут уже спала, спокойно и крепко, под защитой своего Стального принца.

Проснувшись утром, не сразу поняла, где я, что я и как дошла до жизни такой — лежу тут, понимаешь ли, в обнимку с голым мужиком. Ладно, обнимки не было, да и голым его всемогущество, скорее всего, был только по пояс. Дальше, вернее, ниже, судить не берусь — за стальными кубиками пресса следовало одеяло, которое и прятало от любопытных девичьих глаз все самое важное.

Несмотря на то что в комнате было прохладно, если не сказать холодно, де Горт спал раздетым по пояс, провокационно светя мускулистым торсом, лентами шрамов — последствиями вчерашнего испытания (к счастью, раны на хальдагах заживали, как на собаках) и своей шикарной татуировкой на плече, до которой безумно хотелось дотронуться.

Я даже облизнулась, борясь с искушением это сделать. И тут же испуганно напряглась, осознав, что снова голодна. А вдруг я его… того? К счастью, после беглого осмотра Стального пришла к выводу, что он живой, почти здоровый и лично мной ни разу не укушенный.

Это радовало. И успокаивало.

Правда, недолго я радовалась и успокаивалась. Не успела опуститься обратно на подушки, чтобы прикинуться трупиком — существовал шанс, что, проснувшись и увидев, что я все еще сплю, де Горт не станет сразу набрасываться с вопросами, — как в голове раздалось протяжное и зловещее «гр-р-р».

Я тут же приподнялась на локтях и увидела сидящего возле кровати Морса, мрачно-грозного. Смотрит так, будто мечтает повторить сцену с жеребчиком, только на этот раз мне отведена роль вкусной жертвы.

«Значит, так, пришлая, — поняв, что его заметили, строго начал вейр. — Вчера ты меня поставила в очень неудобное положение. Если бы я тебя не спас, тебя бы раскрыли, и Мэд тогда бы уже точно лишился пятой наины. Он ведь как честный и порядочный хальдаг, узнав правду, обязан был бы…»

— На мне жениться? — шепотом предположила я и покосилась на спящего жениха.

«Нет, убить тебя, цыпа. А нам этого пока не надо».

— Пока? — еще тише переспросила я, ежась под демоническим взглядом.

«Пока, — невозмутимо подтвердил вейр и продолжил портить утро своими запугиваниями: — Но если ты продолжишь мне врать или недоговаривать, наши с тобой отношения окончательно испортятся. А тебе оно, поверь, не надо. И так было ясно, что у тебя рыльце в пушку, но после вчерашнего… В общем, я окончательно в тебе разочаровался. Как Мэд проснется, ты ему все расскажешь, а я послушаю и решу, стоит ли нам с тобой дружить дальше».

С этими словами он улегся перед кроватью, давая понять, что ни он, ни я не сдвинемся с места, пока я не исповедуюсь хальдагу. Не расскажу ему все, что знаю о полуночном госте и той мутной истории, в которую вляпалась с его подачи.

Вот только я с жеребчиком толком не знакома, да и о его хитромудрых планах осведомлена не была. Ну да ладно, расскажу, что знаю, а если герцогу покажется мало, скажу, что в детали меня не посвящали, да и вообще я редко с ним общалась.

Что было в общем-то чистейшей правдой.