Охотники и чудовища

«Никогда меня не слушает. Все по-своему делает, а теперь Мэд считает, что я его предал. Вот и связывайся после этого с нэймессами».

— Он талантливый маг, вернее, был таковым, но сейчас…

«Никакого доверия у меня к тебе не осталось, как и душевного расположения!»

— Да угомонишься ты или нет?!

Поймав вопросительный взгляд де Горта, я торопливо продолжила:

— Это я не вам, а вашей тва… творению вашему.

«Еще и ругается», — обиженно буркнул вейр.

— Ты меня отвлекаешь, — попеняла ему. — Я не могу одновременно слушать и тебя, и его.

— Дурдом какой-то. — Это уже Мэдок.

— И не говорите, ваше бессердечие. Дурдом как есть.

В глазах хальдага стало также сумрачно, как в Зачарованном лесу сегодня утром.

— Я ведь остановился.

— А я едва не умерла от страха.

Теперь он выразительно закатывал свои потемневшие, сумеречные глаза.

— В общем, Вертальда я беру на себя. А ты должна будешь рассказывать мне о малейших изменениях в своем состоянии.

«Как же, расскажет она…»

— Хорошо.

— Хорошо, — кивнул Стальной, и в комнате воцарилась тишина.

Неуютная такая, я бы даже сказала неприятная.

— То, что произошло ночью…

— Ничего для меня не значит, — проговорила твердо, почти скороговоркой. — Я уже все забыла, что и тебе советую. Просто я была не в себе, иначе бы мне и в голову не пришло являться к тебе в комнату. И уж тем более с тобой спать.

Вот так.

Он чуть слышно усмехнулся, кивнул снова. Отстраненно бросил:

— Я так и понял. — А потом добавил, уже собираясь уходить и жестом подзывая к себе вейра: — Отдыхай, Филиппа. Я продолжу называть тебя ее именем. Для твоей же безопасности.

Теперь уже кивала я. Проводила Стального взглядом и прикрыла глаза, пытаясь справиться с пожаром из эмоций, что бушевал внутри меня, грозясь превратить в пепелище и мою истерзанную душу, и мое израненное сердце.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. И я, и другие наины безвылазно сидели дома, готовились к Ледяному балу. Вернее, готовились любительницы местных дворцовых тусовок, а я лишь создавала видимость подготовки, старательно делала вид, что тоже с нетерпением жду этого знаменательного события. Но на бал мне было глубоко наплевать, начхать и поло… В общем, он совершенно не занимал мои мысли, чего не могу сказать о возвращении на Землю и… Мэдоке. Как ни боролась с собой, не думать о нем не получалось.

Чтобы снова не плодить в нестройных рядах невест обиду и зависть, разлюбезный жених пригласил госпожу Лендерт ко всем нам. Задачка портнихе предстояла непростая: за какую-то неделю пошить аж пять бальных платьев. Амалира, по-прежнему чувствовавшая себя в долгу перед хальдагом за спасение ее детей, храбро приняла заказ и теперь вместе с помощницами работала не покладая рук в своей мастерской. Время от времени приезжала на примерки или чтобы обговорить детали туалетов. Я со всем соглашалась, мне все нравилось. А вернее, мне все было безразлично. В отличие от других наин, меня не интересовало, сражу ли я своей неземной красотой всех придворных или потеряюсь в толпе.

Я бы предпочла потеряться и не привлекать к себе внимание. Уже напривлекалась.

Насколько я поняла, для участниц садистской Охоты испытания закончились, а вот для ее участников они продолжались. Мэдок постоянно куда-то мотался, все где-то пропадал целыми днями, доверяя нашу безопасность своей охране. Возвращался поздно вечером: уставший, с болезненной синевой под глазами, выжатый до предела. Порой мне даже хотелось, чтобы он не дошел до финального сражения. Тогда не будет очистительного огня Ильсельсии и неравной битвы. Пусть и ментальной, но мне казалось, что та окажется пострашнее физического столкновения.

Не хватало еще, чтобы де Горт повторил судьбу наследника Рейкерда.

Я старалась избегать общества Стального. Во-первых, чтобы не бередить себе душу и сердце, во-вторых, разумнее всего быть тише воды ниже травы. Другими словами, сидеть в своей комнате и не отсвечивать.

Морс больше со мной не занимался, и где-то в глубине души я скучала по его лекциям. Больше не было пусть и ворчливых, но дельных замечаний, толковых советов, интересных и полезных историй, а главное, не было телепатических тренировок. Он избегал меня точно так же, как я де Горта, делал вид, что между нами все кончено.

Жестокий.

Я сама как могла пыталась тренироваться, упрямо надеясь, что в самом недалеком будущем все же научусь общаться с вейрами, при этом не раскрывая рта. Зачем мне это надо, я и сама не знала. Но тренировки помогали отвлечься. Не думать о будущем. Таком туманном, зыбком и непредсказуемом.

Правда, без вейра тренироваться было непросто, если не сказать невозможно, поэтому я рискнула сунуться к Гертруде. Та, к счастью, не выгнала меня из своей вейрюшни, а великодушно выслушала и согласилась со мной практиковаться.

«Назло Морсику, — хихикнула птица-лев у меня в голове. — Его потеря — мое приобретение. Мне здесь, знаешь ли, бывает скучно».

— Извините, что раньше к вам не заглядывала, — покаялась я. — Если честно, я вас немного побаиваюсь. Вы такая… большая.

Гертруда склонила надо мной свою гигантскую морду с таким острым клювом, что у меня при виде его неприятно засосало под ложечкой.

«Во-первых, девочка, перестань мне выкать, так я чувствую себя старше, чем я есть на самом деле. Мне ведь недавно пять лет исполнилось. Да я буду помоложе тебя, красавица! В отличие от старичка Морока. Во-вторых, в меня Мэдок вложил все свои самые лучшие качества. Хороших людей и даже пришлых… — Птица-лев посмотрела на меня, как мне показалось, с хитринкой, — я не обижу. Это с Мороком он просчитался. Сама понимаешь, первый блин комом. К тому же на ошибках учатся».

Тоже ревнует хозяина.

Получив от Гертруды добро, я стала заглядывать к ней каждый день в отсутствие де Горта. Время летело незаметно. Я училась, общалась со сказочной птицей, отвлекаясь от этого полезного дела на сон, совместные с другими наинами завтраки-обеды и примерки бального туалета.

Кажется, невесты догадались, что между мной и нашим Стальным женихом кошка пробежала. Или скорее пронеслась стая гепардов, растоптав те невольные чувства, что я по глупости начала к нему испытывать.

У Паулины такое положение вещей вызывало дикий восторг, Винсенсия тоже выглядела довольной, особенно когда хальдаг бросал на меня хмурые взгляды. Марлен и сама тоже хмурилась, явно пытаясь понять, что между нами произошло, и, скорее всего, догадываясь, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Одель недоумевала и при каждой встрече спрашивала, все ли у меня в порядке.

— Ты в последнее время такая подавленная.

— У меня все замечательно. — Я слабо улыбнулась белокурой невесте.