Охотники на дьявола

Франк ужаснулся; что-то стеснило ему грудь, ему не хватало дыхания; он сжал кулаки…

Так вот конец его игры?

Он был беспомощен, бессилен — бедный, жалкий червяк! Зато его произведения, его куклы жили и выросли до гигантских размеров, шли высоко над ним и разверзали небеса…

Вон отсюда! Вон!..

У него не хватило сил терпеть дальше. Он вышел, шатаясь, и направился к дому. Пока его можно было видеть, он шел медленно, чтобы не бросаться в глаза; но невольно его шаги участились, стали быстрей, торопливей — он побежал…

Вдруг он услышал громкий крик:

— Держите его! Ловите чужестранца!

Это был голос Терезы — и ее голос пригвоздил его к месту; он не в состоянии был сделать ни шага.

— Ловите чужестранца! — сказала она.

Это он был «чужестранец».

Тереза так его назвала!

Шесть парней подбежали к нему и он, не сопротивляясь, пошел с ними к святой.

— Следите за ним, — тихо сказала она. — Бог хочет, чтобы он присутствовал при моей смерти.

Его охватила ярость.

— Бог хочет, а… — но он не окончил фразы.

Вдруг, в одно мгновение его горячий мозг родил новую мысль… О да, это было легкое, великое спасение!.. Почему он ни разу не подумал об этом?.. Ах, он мог бы многое предупредить: смерть и Джино, и Джиованни Ульпо!

Слишком поздно для них, но все же достаточно рано для Терезы!..

Он быстро приблизился к ней, взял ее руку и нажал нерв (Maus des Daumnes). Вот эта точка, которая сделала ее рабой его желаний. Он с силой нажал на нее… Она не отдернула руки. Спокойно и удивленно смотрела она на него.

— Что тебе нужно? — спросила она.

Его охватила дрожь.

— Я… я… — пробормотал он.

Быть может, он ошибся? Быть может, то была другая рука?

Он взял правую руку и нажал в этом же месте.

Она не опустила глаз.

— Что тебе нужно? — вновь тихо спросила она.

В глазах Франка потемнело.

Его власть исчезла, разбита! Жалкий, несчастный стоял он перед ней — она была свободна!

— Иди к черту! — хрипло прошептал он.

Альвасси схватил его правую руку, Корпоро — левую.

Процессия тронулась…

* * *

Они медленно тронулись по широкой улице, сначала спускавшейся к озеру, а потом поднимавшейся в гору. Рон-хи все время не отрывал глаз от святой. Его черные глаза сверкали от благочестивой любви и горячего восторга. И когда музыка затихла, он вдруг громко запел литию. Все хором подхватили его пение. Святая опустилась на колени и — молилась. Потом она поднялась со спокойной улыбкой.

— Распустите мое платье, — приказала она женщинам, — а ты, брать Ронхи, сделай для меня венец из шипов.

Ронхи постоял немного, потом быстро удалился. Но женщины мешкали; они медленно спустили с плеч святой сукно и открыли ее грудь.

Ронхи принес ей венок.

Она сняла золотую корону, поцеловала шипы и крепко надвинула ее на лоб, покрытый кровавыми ранами.

Она поцеловала женщин, легла на крест, закрыла глаза, сложила руки и начала молиться.

Франк Браун стоял подле нее; уйти не было возможности; его стерегли. Он с ужасом закрыл глаза. Нечеловеческих усилий стоило ему отвлечь мысли от происходящего здесь; он едва мог удержаться от крика…

Тереза подняла глаза.

— Вы готовы?

— Да, святая сестра.

Она кротко улыбнулась.

— Тогда начинайте. — Она сделала знак слуге.

— С чего начать? — спросил ее Скуро.

— Сперва прибей ноги.

Слуга выбрать гвоздь подлинней, с огромной головкой и попробовал зубами конец.

Он приставил гвоздь и подняли молот, но вновь опустил его. Рука его дрожала.

— Чего ты ждешь? — спросила святая.

— Святая госпожа… — прошептал он.

Он выпил вина, поцеловал раны на ее ногах, тяжко вздохнул и поднял молот…

Она улыбалась смиренно; но пальцы крепко вцепились в дерево…

Она поблагодарила Скуро.

— Теперь левую руку, — приказала она.

Он повиновался.

— Теперь правую…

Он вставил гвоздь в рану и ударил молотком.

— Благодарю тебя, брат мой, — сказала она. — Теперь передай свой молот пророку.

— Что мне делать? — спросил ее пророк.

— Ударь покрепче в гвоздь на левой руке.

Пророк опустился на колени и исполнил приказание святой. Она призвала Ронхи и женщин и требовала, чтобы они приколачивали ее. Все брали топоры…

— Теперь поставьте крест!..

Датти и Альвасси опустили конец его в землю; остальные подняли и стали медленно опускать его в яму, пока не стал совсем прочно.

Все смотрели на распятие, теснились друг к другу, и глубокое беспокойство охватило их. Пророк приблизился к кресту.

— Что же нам делать, святая сестра?

— Молитесь!

Все опустились на колени…

Франк Браун взглянул на Терезу. Она была прекрасней, чем когда бы то ни было. Ее голова склонилась на левое плечо; длинные черные кудри рассыпались по обеим сторонам; венок из шипов обрамлял ее лоб, бросая на землю коралловые капли.

Раны на руках и ногах вскрылись, и тонкие струйки красной крови текли из них. Франк думал:

«Как долго она еще будет висеть, пока смерть освободит ее наконец?»

Тихая улыбка замерла на губах святой; лицо ее окаменело; капелька крови вытекла из ее рта и упала вниз.

— Ах, если бы она умерла, — шепнул Браун.

Она беззвучно, неподвижно висела на кресте… Шли минуты, быть может, часы. Для Брауна прошла вечность.

Все смотрели вверх.

Скуро, чтобы видеть, сделал шаг в сторону, но поскользнулся, и Тулио Трамонте, потеряв равновесие, упал с его плеча.

Франк Браун вскрикнул: он боялся, как бы юноша не увлек за собой распятую… Но Тулио слегка лишь задел ее и сорвал с нее белый покров.

Франк посмотрел на нее… Она была беременна. Под сердцем она носила ребенка… Его ребенка! Его ребенка! Они вскрикнул, оттолкнул всех, стоявших впереди, и бросился к кресту.

— Тереза! Тереза! — вскричал он.

Но она молчала. Глаза ее были закрыты и голова изне-можденно опустилась на грудь.

Он схватился обеими руками за крести и начал трясти его.