Охотники за головами

— Арчибальд Хаим, — протянул руку сухонький муж чина, — интриги, сбор компромата, организация политических убийств.

— Джим Форш, профессиональные абордаж, арест без гарантии прав арестованного, — в тон интригану ответил Джим и крепко сжал холодную ладонь.

— Давай, Грэйс, пробирайся сюда и держись за ножку — этот стол могут сдвинуть, — Джим подтянул девушку ближе, чтобы кто-нибудь снаружи не задел ее ногой.

Едва он это сказал, как орущая толпа навалилась на их стол, и он заскрипел. Массивные ножки сдвинулись с места, но все же устояли.

— Арчи, сделай что-нибудь, я больше не могу здесь находиться! — высказала недовольство спутница мистера Хаима. Судя по комплекции и количеству бриллиантов, она была его женой.

— Потерпи немного, Аранта, скоро все успокоится и мы выйдем… А вы как думаете, молодой человек, скоро это кончится?

— Не могу сказать ничего определенного, — пожал плечами Джим, — я здесь впервые… — и, нагнувшись к уху Грэйс, он прошептал:

— Сейчас самое подходящее время. Я свяжусь с Дилонги.

Джим покрутил настройку на своих часах и вскоре услышал слабый отклик Ника.

— Слушаю тебя, старик.

— Готовь малыша «Готтарда», Ник! Здесь наилучшие условия!

— Понял тебя…

— С кем это вы говорили, молодой человек? — тут же полюбопытствовал Арчибальд.

— С друзьями, — сухо ответил Джим.

— И что они сказали?

— Сказали, что сейчас подойдут.

— Но тут такое творится…

— Им это не в диковинку.

Арчибальд понятливо кивнул и, улегшись на живот, подполз к краю стола. Затем осторожно выглянул наружу и сказал:

— Вот так дела! Вы когда-нибудь видели, чтобы Сэм Гриффит выглядел так плохо?

— Что? — первой отреагировала жена мистера Хаима и, протиснувшись мимо Джима, ободрала ему каблуком руку. — Какой ужас! Что у него с лицом?

— Где Гриффит? — оттолкнув локтем миссис Хаим, спросил Джим.

— Вот его ведут…

Форш смотрел и ничего не мог понять. Несколько охранников поддерживали пошатывающегося человека в обгорелых лохмотьях. У него было красное лицо, а волосы и брови отсутствовали напрочь.

— Дайте же и мне посмотреть! — навалилась на Джима миссис Хаим.

— А почему вы решили, что это Гриффит? — уточнил Джим, борясь с дородной и довольно сильной дамой. — Да подождите же, мадам, мне это нужно для дела…

— Все очень просто — такой дурацкой прыгающей походки я ни у кого не видел… Это может быть только Гриффит. Что же у него взорвалось, интересно знать?

— А что тут знать? Наверное, как и ты в прошлом году, пытался пить кальвадос и одновременно курить сигару.

— И что? — спросил Форш.

— Кальвадос вспыхнул от искры, и Арчи сильно обгорел!

Наручные часы Джима тихонько пискнули.

— Это у вас будильник? — спросил любопытный Ар-чибальд.

— Да… — кивнул Джим и отполз подальше.

— Джим, мы собираемся выходить, — разобрал Форш голос Дилонги. — Ждите нас возле входа. Если сможете, попытайтесь подстраховать.

— Уже идем, Ник, — ответил Форш и, обращаясь к чете Хаим, сказал: — Нам уже пора, было очень приятно с вами познакомиться.

Форш осторожно выбрался из-под стола и подал руку Грэйс.

— Вот это да, — сказала она, оглядывая разгромленный зал.

Джим взял ее под локоть, и они пошли к выходу, перешагивая через обломки столов и стульев.

Большая часть посетителей уже разбежалась, а тем, что остались, оказывали первую помощь.

53

Яркая полоса. Это было последнее, что Сэм Гриффит запомнил перед тем, как потерял сознание.

«Наверное, я уже умер…» — равнодушно подумал он, поскольку ничего не видел, не слышал и не чув-ствовал.

«Но я рассуждаю, стало быть, я как-то существую… Но как? Наверное, теперь я дух бесплотный…»

Глубоко интимные рассуждения Гриффита были прерваны волной боли. Затем появились звуки и голоса.

— Вот это да, Глик… Такого я еще не видел… — произнес кто-то сдавленным голосом. — Меня сейчас вырвет, Глик…

— Ну и пошел вон. Выйди и позови Панцера.

Послышались шаги выбегающего из камеры человека — того, кому сделалось тошно. Ему на смену пришел другой. Он был спокоен, и его шаги звучали уверенно и четко.

— Ну? — коротко спросил он Глика.

— Надевай перчатки. Давай всех рассортируем…

— А чего тут сортировать? Вот это Уманду… — сказал Панцер.

— Откуда знаешь?

— По часам определил,

— Они же расплавились…

— Браслет с тыльной части уцелел, а на нем надпись, видишь? Посвети фонариком…

— Согласен, — сказал Глик. — Тогда эти два урода — Картер и Блоу, а босс… А вот босса я нигде не вижу…

— Может, его разнесло на куски?

— Может, и так… Эй, Силиндер, ты проблевался?! — крикнул Глик.

— А что? — донесся слабый голос Силиндера.

— Носилки тащи!

— Сейчас…

Спустя какое-то время послышался грохот, и в морозильную камеру вошло несколько рабочих.

— Куда носилки?

— Одни ставь сюда — для мистера Уманду.

— Вот так загорел парень… — сказал один из рабо-чих. — Ну-ка, Гэс, бери его осторожненько — сейчас перевернем прямо на колясочку…

Послышался треск и недовольный голос:

— Я же сказал — осторожно!

— А как я тебе осторожно, если он рассыпается весь?

— Ладно, не ругайтесь, ребята, — сказал Глик. — Кладите по частям — ему уже все равно… Берем большого, Панцер, раз, два! Взяли! Эй, лысый, чего стоишь, помогай!

— Как помогать?

— Ну ты же видишь, что они спеклись и мы их поднять не можем! Возьми топорик и сюда тюкни! — сдавленным от напряжения голосом приказал Глик.

— Куда тюкнуть? — не понял лысый.

— Да тюкай куда-нибудь, я уже держать не могу… — прохрипел Глик

Послышался удар топора, и тела двух великанов наконец расцепились.

— Переваливай! О-оп!

Тело грохнулось на носилки, и все перевели дух.

— Ох, еще один остался, — сказал Глик. — Стоп, а это что такое? Панцер, ну-ка посвети сюда…