Охотники за головами

— В активизированном виде — да. «В активизированном виде…» — передразнил Фонтена адмирал и неожиданно сказал:

— Мисс Йорк, вы не могли бы выйти в приемную, мне нужно поговорить с доктором наедине…

— Но у меня нет секретов от Шарон… — возразил Луи Фонтен.

— Мисс Йорк, выйдите в приемную, — приказал ад-мирал.

Шарон поднялась со стула и, смущенно улыбнувшись, вышла.

— Зачем вы это сделали, адмирал? У меня нет от Шарон никаких секретов…

— И очень плохо, — зло прошипел Леггойн. — Очень плохо… Вы крепко меня подвели, дорогой Луи. Настолько крепко, что, признаюсь, у меня был соблазн уничтожить вас как запаршивевшую собаку.

Адмирал говорил очень убедительно, и Фонтен по-верил.

— Но чем я вам не угодил, адмирал? Я делал все, что мог. Я себя не жалел, в конце концов… — Доктор привстал со стула, но Леггойн резко скомандовал:

— Сидеть!

Фонтен сел.

Адмирал шагал по кабинету, заложив руки за спину. В какой-то момент он остановился возле Фонтена и сказал:

— На Ганнибале мы изучили «черный ящик», который фиксировал работу всех систем комплекса. Мы перечитывали протокол десятки раз, и знаете, что получается?

— Что? — Доктор Фонтен снова привстал.

— Произошла спланированная диверсия. Вам понятно?

— То есть как? Не может быть. Каким образом?

— Извольте, я наизусть помню выдержку из протокола: «17 часов 37 минут 8 секунд — отключение холодильных агрегатов; 17 часов 37 минут 16 секунд — выемка сетевого предохранителя». Причем совершенно исправного, Фонтен. Вот и думайте теперь, кто из вашей команды и на кого работал. С бригадиром Хаско, которому посчастливилось уцелеть, плотно работают наши люди. Он наверняка уже много раз пожалел, что выжил. Не хотелось бы, доктор, чтобы и ваша светлая голова стала нам не нужна…

Внутри у Луи все похолодело. До него наконец дошло, что адмирал говорил серьезно. Теперь, когда объекты вышли из-под контроля, от него могли запросто избавиться, поскольку он был всего лишь информированным свидетелем.

— Я сделаю все, что от меня зависит, адмирал… — с чувством произнес доктор.

— А я в этом и не сомневаюсь, — Леггойн прошел за стол и не спеша стал распечатывать упаковку с мятным освежителем. Забросив одну таблетку себе в рот, он предложил Фонтену:

— Пососите конфетку, Луи, и давайте не спеша во всем разберемся.

Фонтен взял леденец, но в рот его так и не положил, зажав в кулаке.

— Итак, Луи, вопрос первый. Вы спите с мисс Йорк? Фонтен хотел было возмутиться, но, нарвавшись на предупреждающий взгляд адмирала, кивнул.

— Давно?

— Нет. Всего несколько дней, — доктор опустил голову. На такие темы он не мог говорить свободно.

— Когда это произошло впервые? Случайно, не за день до произошедшего несчастья?

— Нет, именно в этот день… — совсем тихо признался Фонтен и склонился еще ниже. Это не укрылось от внимания Леггойна.

— До или после события?

Луи весь напрягся, и его шея приняла пунцовый оттенок.

«Ну-ну, давай признавайся, урод!» — мысленно подтолкнул Фонтена адмирал, а вслух сказал:

— Не нужно меня бояться, Луи, я никому ничего не скажу. Если вы расскажете все как есть, вам самому — станет легче… Уверяю вас… Возьмите еще леденец.

— Спасибо, не нужно. Я еще тот не съел…

— Ну хорошо. А я возьму еще один — обожаю все мятное.

— Мы… мы наводились под домиком… когда все это происходило… и там…

— Я понял, Луи, можете не продолжать… А кто был инициатором?

— Что?

— Кому пришла в голову такая блестящая мысль, Луи? Насколько я понимаю, там была настоящая рубка, ножи, камни, арматура — все шло в дело. Кричали раненые, падали на песок окровавленные тела… Так это выглядело? — Леггойн, не моргая, смотрел в лицо Фонтена, стараясь быть спокойным.

— Да, все выглядело именно так, — вздохнул Фон-тен. — Простите меня, адмирал, я не знаю, как все это произошло… Не знаю…

— Значит, она?

Не в силах говорить, доктор Фонтен кивнул.

— А вам не показалось странным, доктор, что мисс Йорк захотела заниматься любовью в такой момент?

— Показалось. Я даже заметил ей, что сейчас не место. А она сказала, что все равно мы не можем им ничем помочь…

Фоктен снова вспомнил события того трагического дня, и только теперь до него стал доходить весь ужас того, что произошло. Но в обществе Шарон он совершенно не чувствовал тяжести произошедшего, как будто это был какой-то пустяк.

— Откуда в вашем штате появилась доктор Йорк?

— Ее прислала ваша кадровая служба…

— Хорошо, я проверю, — сказал Леггойн, хотя уже сделал это и не нашел в архивах ничего вразумительного. Сведения о докторе биологии Шарон Йорк были неполными.

— Я это проверю, Луи. А теперь у меня к вам еще один вопрос. И этот вопрос самый главный — именно для этого вас сюда и доставили.

— Задавайте его.

— Как нам избавиться от магических роботов? Можно ли их уничтожить?

Фонтен подумал минуту и сказал:

— В теории, поскольку они не являются конечной формацией, их можно убить или серьезно ослабить сфокусированным ионным разрядом. Правда, выполнить это технически не так просто — оружие получится довольно громоздкое…

— Как танк?

— Да…

— Ну это не так страшно, — возразил адмирал. — Танк — это допустимые размеры.

— Дело в том, что объекты не позволят беспрепятственно атаковать себя. Они необычайно подвижны, аморфны и могут легко менять практически все физические характеристики. К тому же сейчас они вольны взять столько жизней, сколько им нужно, и насколько при этом усилится их мощь, никто не знает.

— А насколько она может усилиться? Чем мы рискуем при самом нежелательном исходе? — спросил Леггойн.

«Падут миры человеческие и, превратившись в смрадные пустыни, на веки вечные войдут в царство черного Магриба…» — вспомнил Фонтен, однако адмиралу сказал следующее:

— Боюсь, что могут быть случаи массовых эпидемий или даже сумасшествия…

— Насколько массовые? Город, материк, планета?

— Не знаю, адмирал. Пока не знаю…

56