Охотники за Костями

Наглое предательство после многих лет тяжких трудов. Маппо считает их главными врагами. Он опекун Икария. Друг. Ясно, что нынешний спутник Джага ведом лихорадочным страхом беглеца, понимающего, что за ним идет охота, что он стал частью заговора. Маппо не устанет преследовать его.

Ему не нужна помощь Паста. Маппо начал подозревать, что сотрудничество Верховного Мага обусловлено сомнительными мотивами. К примеру, это он посоветовал идти по болоту, обещая, что всего через два дня они попадут на тракт у побережья и сильно сократят время погони. Да, пять дней — это не два. И конца болоту не видно. Но Трель не мог понять возможных мотивов Паста (или всего Дома Теней?), не мог понять, к чему его задерживать.

Икарий — оружие, которое не решится использовать ни бог, ни человек. Если Безымянные думают иначе — это признак их безумной наглости. Не так давно они направили стопы Икария и Маппо к Дому Треморлор, способному на веки веков заключить в себе Джага. Таков был их замысел; но Маппо, даже понимая его разумность, отказался помогать в пленении друга. Столь внезапная перемена планов убедила Трелля, что Безымянные потеряли путь или что древний культ подчиняется ныне иной силе.

Искарал Паст вдруг вскрикнул — над странниками скользнула широкая тень и пропала. Глаза Маппо обшаривали заросли замшелых деревьев, ничего не находя; однако он еще чувствовал поток холодного воздуха, устремившегося вслед… кому-то. Трелль повернул голову у жрецу: — Искарал Паст, в этих топях водятся энкар'алы?

Глазки старика были широко раскрыты. Он облизывал губы, непроизвольно заглатывая остатки раздавленных комаров. — Не имею понятия, — сказал он и высморкался в руку, вздрогнув при этом, как дитя, застуканное за ужасным проступком. — Надо идти назад, Маппо Коротыш. Совершена ошибка. — Он склонил голову набок. — Он верит мне? Как не верить! Уже пять дней! Мы шли не поперек болота, а вдоль его северного рукава! Энкар'ал? Боги, они жрут людей! Так это энкар'ал? Хотелось бы! Но нет. Не он. О мудрый мой разум, сумей чего поумнее сказать! — Он поскреб заросший седой щетиной подбородок, просиял: — Это всё Могора! Ее идея! Всё не так!

Маппо огляделся. Рукав болота? Им нужно было срезать к западу. Но пять дней назад Маппо страдал головокружением и не мог видеть, куда они идут. Вроде бы на север? Он и сейчас не уверен, что избавился от тумана в голове.

В душе что-то проснулось, загорелись уголья гнева. Он поднял голову и повернулся.

— Куда это ты? — спросил Паст, спеша следом. Мул заревел.

Трелль не потрудится ответить. Он боролся с желанием свернуть тощую стариковскую шею.

Вскоре земля начала ощутимо подниматься, стала более сухой; впереди показался ряд окруженных березником полян.

Посреди поляны, небрежно откинувшись на камень, сидела женщина. Высокая, с кожей цвета свежей золы, свободно свисающими прядями волос. Она носила кольчугу поверх серой рубахи с капюшоном и мягкие серые брюки. Сапоги из кожи какого-то чешуйчатого зверя доходили до колен. На поясе были две рапиры с чашевидными гардами.

Женщина жевала кроваво — красное яблоко.

Большие черные глаза со складкой эпиканта смотрели на Маппо, и в них читались ленивое пренебрежение и вялый интерес. — О, — пробормотала она, — вижу руку Ардаты. Ты исцелен Королевой Пауков — опасный союз, Опекун. — Тут она прижала ладонь к устам и широко раскрыла глаза. — Как грубо! Ты больше не Опекун. Как же называть тебя, Маппо Коротыш? Отставник? — Она встала, отбросив яблоко. — Нам есть о чем поговорить наедине.

— Я не знаю тебя, — отвечал Трелль.

— Мое имя Злоба.

— Ох, — вмешался Искарал Паст. — Подходящее имя. Я уже разозлен.

— Союзники не обязательно должны дружить, — ответила женщина, сверкнув глазами. Затем она бросила косой взгляд на мула. — Я не имею друзей и не ищу их.

— Куда уж, с таким — то именем!

— Искарал Паст, Гончие поступили верно, захватив Деджима Небрала. Я только сейчас поняла всю тонкость их игры — ведь рядом были Дераготы. Твой хозяин умен. Отдаю должное.

— Мой повелитель, — прошипел Паст, — не нуждается в союзе с тобой.

Она улыбнулось, и Маппо подумал, что это прекрасная улыбка. — Верховный Жрец, я ничего не хочу от тебя и твоего хозяина. — Она снова смотрела на Трелля. — Я нужна тебе, Отставник. Мы пойдем вдвоем. Услуги Мага Теней больше не требуются.

— От меня так просто не избавишься! — сказал Паст, широко улыбнувшись. Ехидство улыбки было сильно подпорчено скопившимися у корня единственного кривого зуба трупиками недоеденных комаров. — О нет, я буду как пиявка в складках одежды, жадно ползущая насосаться твоей крови. Я буду зубастым нетопырем, что повиснет на твоей груди, лакая, лакая и лакая сок жизни. Я мухой влечу тебе в ухо и поселюсь там вместе со всеми домочадцами. Я буду комаром…

— … вроде того, которого ты не доел, Верховный Жрец? — Злоба устало махнула рукой. — Отставник, до берега пол — лиги. Там есть рыбацкая деревня. Увы и ах, она освобождена от жизни, но нам это не помешает.

Маппо не двигался. — Есть ли у меня причины заключать союз с тобой?

— Тебе потребуется мое знание, Маппо Коротыш, ибо я одна из Безымянных, освободивших Деджима Небрала с целью убить тебя и придать Икарию нового хранителя. Ты, наверное, удивишься, — продолжала она, — но я была рада неудаче Д'айверса. Безымянные изгнали меня — и это доставляет не меньшую радость. Желаешь узнать, что замышляли Безымянные? Желаешь узнать участь Икария?

Он уставился на нее и сказал: — Что ждет в деревне?

— Корабль. С припасами и командой… особого рода. Чтобы догнать Икария, придется пересечь полмира.

— Не слушай ее!

— Помолчи, Искарал Паст, — бросил Маппо, — или уйди отсюда.

— Глупец! Да, вполне ясно, что мое присутствие в сей мерзкой компании не просто возможно, но необходимо! А ты берегись, Злоба! Я не позволю предать смелого, честного воина! И будь осторожна со словами, дабы их поток не свел его с ума!

— Если он вытерпел твою болтовню, — ответила она, — то уже получил иммунитет к безумию.

— Женщина, будет мудро вообще молчать.

Она улыбнулась.

Маппо вздохнул. "Ах, Паст, лучше бы сам внял своему совету".

* * *

Мальчику было девять лет. Он долго болел — дни и ночи, измеренные лишь спутанными видениями — мука в глазах родителей, холодные оценивающие взгляды сестер, будто бы уже представляющих жизнь без старшего братца, без дразнилок и оплеух, но и без надежной защиты от жестоких сверстников.

А потом случилась вторая жизнь, отличимая от первой: стены со всех сторон, крыша — черная ночь, и звезды, несущиеся над головой, будто водомерки по пруду. Мальчик был совсем один в то время, в той комнате; он пробуждался от жажды и находил рядом с постелью миску с мутной водой и роговой черпак, который мама доставала на праздники. Ему снилось, что он просыпается и тянется к черпаку, погружает в миску, с трудом достает, сражаясь с весом воды, и теплая жижа струится через потрескавшиеся губы в горло, подобное раскаленной печи.

Однажды он очнулся и понял, что попал в третье время. Он был слаб, но смог слезть с постели, поднять миску и выпить воду, кашляя и ощущая на языке вязкий ил. В животе было голодно — словно он проглотил яйца в скорлупе и теперь цыплята вылупились, стучат носами и когтями в стенки желудка.

Тяжелое, долгое странствие — и он оказался снаружи, заморгал от яркого света — такого сильного и злого, что невозможно открыть глаза. Вокруг звучали голоса, они отражались от стен домов и крыш, высокие, говорящие на неслыханном языке. Он засмеялся, но тут же почувствовал возбуждение и страх.