Оккупация

Отъехав метров на сто, мы перевели дыхание. Погони или выстрелов вслед не было: план сработал безукоризненно. Мой пиджак вполне естественно смотрелся в кабине грузовика: водитель из себя деревенщина деревенщиной, окромя баранку вертеть ничего не умеет, а с ним экспедитор, за груз отвечающий, чиновничья душа в пиджаке и с бумагами. Вполне естественно выглядящий дуэт. Повезло, что офицер даже не стал читать, если, конечно, вообще умел читать по-кортански. В общем, пригодилось мне мое аквилонское прошлое, где бы я еще так отточил навыки ухода от погони? А план на самом деле простой: если ищут одного — найди себе компанию. Точно так же я когда-то ушел от аквилонских ищеек в супермаркете, просто помогая женщине с малышом нести сумки. Искали одного меня, на «семью» из трех человек — ноль внимания.

— Пронесло, — сказал водитель, — господь не оставил.

— Угу, пронесло.

— А почему вас искали-то?

— Я их ключевой объект взорвал. Притормози-ка за углом.

Я поблагодарил водителя за помощь, выбрался из кабины и пошел дальше, пытаясь решить, что делать дальше. Нужна новая одежда, нужно укрытие — переждать время, чтобы выбраться из города, нужны еще и карты, компас, фонарь… Да уж, непростая задачка.

В принципе, я мог бы сбить преследователей с толку, обойдясь вообще без убежища. Они уверены, что я просто не могу без крыши над головой, как и все нормальные люди, а между тем был в моей прошлой жизни непростой период, когда я не располагал ни жильем, ни регулярным питанием, так что не в новинку. Прикинься я бездомным нищим — нипочем не найдут. Буду сидеть на главной улице, просить подаяние, и хоть там оккупанты колонной ходить будут — никто не узнает, потому что никому и в голову не придет посмотреть. Завязанный на положение и даваемые оным блага, социум свартальвов не позволит им хоть на миг подумать, что кто-то способен вот так запросто и добровольно жить на улице.

Правда, у этого плана имелось два изъяна. Во-первых, у меня нет никакого нищенского лохмотья. Во-вторых, статус нищего делает меня невидимым для ищеек, но при этом сильно усложняет процесс поиска выхода: одежда нищего — это камуфляж, работающий только на паперти и привлекающий внимание в любом мало-мальски приличном месте. То есть — везде.

По пути чуть дальше поворот налево, а там есть соседний большой магазин. В нем я разживусь новыми курткой и штанами, а свой костюм, и так уже малость помятый, оставлю в примерочной. А дальше видно будет.

Я дошел до магазина, незаметно оглядываясь. По городу ездят броневики, но не за мной, это просто они зашевелились, как датацентр рухнул. Паникуют, паскуды.

В магазине я спокойно выбрал себе новую одежду, расплатился, затем в примерочной кабинке неторопливо переоделся и немного посидел на стульчике, отдыхая и продолжая обдумывать в тишине дальнейшие планы. Ничего толкового, правда, не придумал, самая лучшая идея из тех, что посетили мою голову — купить флягу воды, несколько пачек шоколада, а затем налегке попытаться выбраться из города, двигаясь полями. В принципе, вариант имеет право на жизнь, я даже знаю, где именно у самой черты города имеется кукурузное поле. То есть, практически готовый маршрут, если только свартальвы подобного не предусмотрели и не выставили патруль. Но какие там патрули, если в город почти четыре тонны тротила завезли как нефиг делать, то поля тем более никто охранять не будет…

Я «повертел» идею и так, и сяк, каких-то вопиющих минусов не обнаружил, не фонтан, конечно, но вариантов получше у меня нет, да что там получше, я вообще никакой альтернативы не знаю. Значит, беру в качестве рабочего плана кукурузное поле…

Однако стоило мне выйти из примерочной, как со стороны выхода послышался какой-то неясный, тревожный гомон. Выглянул в окно — так и есть, прямо на моих глазах из грузовика разгружаются экипированные во все черное штурмовики.

И теперь у меня всего два вопроса. Во-первых, что мне делать и во-вторых — как, десять тысяч демонов, они снова меня нашли?!!

Ну ладно, в этом торговом комплексе тоже должен быть черный выход. Я быстро двинулся прочь от главного выхода, но, выглянув в окно, понял, что в этот раз номер может и не пройти: здание оцеплено полностью. Более того, у второстепенного выхода образовалась небольшая толпа. Я подошел туда, делая вид, что я тут тоже вроде как обычный покупатель.

— Что там такое? — спросил у мужчины передо мною.

— Да «камзолы»… не выпускают никого.

Я вернулся в большой зал и попытался что-то придумать, но ничего стоящего в голову не пришло, а свартальвы и вовсе времени мне не оставили: через минуту громкоговоритель приказал всем находящимся внутри опуститься на колени, положить руки на голову и ждать дальнейших указаний.

Кажется, в этот раз мне уйти не позволят.

А затем внутрь через главный вход прошла группа захвата, основательно экипированная, не исключено, что такие же группы вошли через вторые двери и служебный вход… Обложили, сволочи.

Я вернулся к примерочным кабинкам и спрятался в одной из них. Суть оттягивание времени, но надо что-то придумать.

Через щель в занавеске мне было видно часть зала и действия поисковой группы. Штурмовики подходили к стоящим на коленях людям, заставляли поднять к ним лицо и сверялись с чем-то в своих руках. Наверное, у них моя фотография, предположил я и вскоре понял, что прав: один из солдат показал ее посетителю, тот помотал головой.

Отряд добрался до кабинок и начал проверять их по одной. Причем идея спрятаться тут пришла не одному мне, потому что, судя по визгу, в соседней кабинке сидела какая-то девица. Ладно, вот и к моему укрытию подходят… Шаги все ближе, ближе…

В последний момент я сыграл на опережение, и мой маэ-гэри оказался для первого штурмовика большим сюрпризом. От удара он отлетел на добрых три шага и рухнул, сломав скамейку для примерки обуви.

Короткого замешательства мне хватило, чтобы ворваться прямо в середину группы, а затем я принялся раздавать удары налево и направо, не сдерживаясь. Двоих уложил прямыми ударами кулаков, удар сквозь бронежилет сильно теряет в мощи, но им хватило, чтобы опрокинуться на пол и остаться там, мучительно хрипя и кашляя.

Третий попытался отшатнуться и этим увеличил дистанцию до такой, с которой мне стало удобно вмазать ему в голову ногой. Шлем, по которому пришелся удар, слетел с его головы и улетел, а сам штурмовик растянулся на полу рядом с первым, доломав лавочку.

От удара прикладом я увернулся, подсев, и из нижнего положения угодил ребром стопы в коленную чашечку четвертому. Хруст и вопль.

У пятого, который неудачно пытался треснуть меня автоматом, я отобрал оружие и обрушил на него вихрь ударов. Прозрачное забрало спасло его лицо от кулака, но затем я сумел, сместившись в сторону, ударить его под колено сзади и таким образом вывести из равновесия. Еще один прямой маэ-гэри — и штурмовик перелетает через ближайший прилавок.

Сразу после этого мне пришлось успокаивать второго и третьего: по удару на брата им показалось мало, так что я добавил от души, сломав руку одному и припечатав головой о бетонный пол другого.

Я переводил дыхание и размышлял лишь секунду, а затем в голове мелькнула замечательная мысль: ведь у меня же теперь есть автомат! И униформа…

С одного из солдат я снял бронежилет и каску, схватил автомат, передернул затвор и, подняв дулом кверху, нажал на спуск.

Люди в зале начали визжать, когда услыхали из отдела одежды стрельбу, а я подлил масла в огонь, закричав «Бомба! Бомба! Сейчас взорвется!»

Этот крик действует всегда и безотказно. Как-то раз, в декабре тысяча девятьсот шестьдесят восьмого, инкассаторская машина японского банка «Нихон Синтаку Гинко», перевозившая триста миллионов иен, была остановлена одиноким полицейским, который сообщил охране, что есть информация о бомбе в одной из инкассаторских машин. Чтобы проверить, он полез под машину, а затем оттуда донесся крик: «бомба, она сейчас взорвется!». Когда испуганные инкассаторы покинули машину, «полицейский» сел в кабину и просто уехал. В итоге этот угон вошел в число самых известных нераскрытых ограблений, потому что ни ловкача, ни автомобиль так и не нашли.