Окна на север

ТИШИНА

Я не забуду темных зданий, Больших, нагроможденных лет. Ни встреч, ни грустных расставаний Я здесь не позабуду, нет. Я говорю, что не покину, Не променяю никогда На эту тихую равнину Мятущиеся города. Но потаенным знаньем знаю, Себе безмолвно говорю, Что жадно я в себя вбираю Густую, тихую зарю. Что суета проходит мимо, А дни по новому полны Почти до боли ощутимой, С ума сводящей тишины. И больше ничего не надо — Ни встреч, ни жалоб, ни стихов, — Когда в траве высокой сада Мелькают зонтики цветов. Когда в кустах белеют розы, И так прозрачны вечера, И запах теплого навоза Летит с соседнего двора. Когда стихает голос ветра, И дышит пьяная земля, Когда на много километров — Одни пшеничные поля. 1932

ВЕТЕР

Е.А.Голенищевой-Кутузовой

I.«Навеки — вот эти обои…»

Навеки — вот эти обои, Тареоки на круглом столе, И небо — такое седое — Над ширью несжатых полей. За садом — мычанье коровы, И в дымчатых тучах закат. И крики мальчишек в столовой — Из мира иного звучат. Растерянность в каждом ответе, Удушливый дым папирос. Да ветер, озлобленный ветер, Как с цепи сорвавшийся пес.

II.«Все эти дни беспутный ветер…»

Все эти дни беспутный ветер Шумел в саду, шумел в полях. Взметались ветви, словно плети, И мерзла старая земля… Сидели дома, толковали Все об одном: да что? да как?… И заволакивались дали В сырой вечерний полумрак. Должно быть стал совсем несносен И тихий сад, и тихий дом. И дым от крепкой папиросы Висел, как ладан, над столом. За эти дни покрылись лица Непоправимой белизной. А в поле тихая пшеница Казаться стала золотой. И над жестоким расставаньем, — Над грудой равнодушных дел, — Над человеческим страданьем — Холодный ветер свирепел. 1932

В ДЕРЕВНЕ

Пробежимся со мной до распятья, Вдоль сухих, оголенных полей. На ветру мое пестрое платье Замелькает еще веселей. Я сгрызу недозревшую грушу, Ты — хрустящий, сухой шоколад. И в твою нерасцветшую душу Перельется широкий закат. А обратно мы наперегонки Побежим без оглядки домой. Будет голос твой — тонкий и звонкий Разрезать предвечерний покой. И завидя наш маленький домик, Ты забьешься в густую траву, Ну совсем — белобрысенький гномик, Чудом сбывшийся сон наяву. А потом, опуская ресницы, Ты задремлешь в кроватке своей. И тебе непременно приснится Белый зайчик с колючих полей. 1932

«Проходили года за большими, как волны, годами…»

А.Л.

Проходили года за большими, как волны, годами. В окнах девичьей спальни покорно погасли огни. Призрак легкого счастья растаял с наивными снами, И тяжела радость наполнила трудные дни. Я уже не найду той скамейки под темной сиренью, Ни весеннего леса, ни светлых внимательных глаз. Но не знаю зачем, — отчего, — по чьему наущенью, — Я в Страстную Субботу всегда вспоминаю о Вас. 1933

БЕЛАЯ ДОРОГА

I.«В нами не услышанных созвучьях…»

В нами не услышанных созвучьях, В нами не написанных стихах — Небо в молнейных, гремящих тучах, Небо в кудреватых облаках. Там живут крылатые драконы, Или ангелы, светлее дня, В небе бесконечном и бездонном, Полном вдохновенья и огня. А в пустых, незвучных наших строчках Жалобно трепещут тополя. Полевые бледные цветочки, Милая и грустная земля. Не кляни ее, — погладь, потрогай! Вот она, усталая, в пыли. И змеится белая дорога, Тонущая в дождевой дали. Полюби ее! В своей невзгоде Нам она так благостна-легка. И дорога белая уводит, Пропадая где-то в облаках.

II.«Ты цветов придорожных не трогай…»

Ты цветов придорожных не трогай. Их ногами топтать перестань. Над широкою белой дорогой Ночь расправила звездную ткань. А когда станут светлые дали, (Ночь протянется несколько лет), Я стяну ремешки у сандалий И покорно пойду на рассвет. Ты останешься бледный и строгий, — Не томись, не кляни, нем вздыхай, — Будешь ты охранять у дороги Наш земной, невозделанный рай. Я тогда назову тебя братом, (В первый раз я скажу тебе: брат). И уйду далеко, без возврата, И забуду дорогу назад. 1933

О РОССИИ

Б.А.Подгорному

Я в жизни своей заплуталась. Забыла дорогу домой. Бродила. Смотрела. Устала. И быть перестала собой. Живу по привычке, без цели. Живу, никуда не спеша. Мелькают, как птицы, недели. Дряхлеет и гибнет душа. ………. Однажды случайно, от скуки, (Я ей безнадежно больна) Прочла я попавшийся в руки Какой-то советский журнал. И странные мысли такие Взметнулись над сонной душой… — Россия! Чужая Россия! Когда ж она стала чужой? …………. Россия! Печальное слово, Потерянное навсегда, В скитаньях напрасно-суровых, В пустых и ненужных годах. Туда — никогда не поеду, А жить без нее не могу. И снова настойчивым бредом Сверлит в разъяренном мозгу: — Зачем меня девочкой глупой От страшной родимой земли, От голода, тюрем и трупов В двадцатом году увезли? 1933

ЭЛЕГИЯ

Уже пришла пора элегий — Спокойных и усталых лет. К далеким дням любви и неги Должно быть, возвращенья нет. И с каждым днем трезвей и строже Слова, желанья и дела. Ну что-ж? И я была моложе, И я счастливее была. Но все туманней дни и лица, Хмельнее память бытия. — Пора, пора и нам проститься, Пустая молодость моя! Прости — за жадные желанья, За все содеянное зло, За то, что горьким было знанье, За то, что мне не повезло… Теперь я знаю слишком много: Что счастье не прочней стекла. И что нельзя просить у Бога Благополучья и тепла. Теперь — устав в напрасном беге, Покорно замедляя шаг, — Печальной музыкой элегий Пускай потешится душа! 1933

О СМЕРТИ

«О смерти», это значит — о небывшем, О непришедшем в ледяных годах, О том, что мы всю жизнь так жадно ищем, И не находим никогда. «О смерти», это о несовершенном, О том, чего мы сделать не могли. О сердце, без любви опустошенном, И о легчайшем запахе земли. «О смерти», это — вовсе не о смерти, Не о конце, — о горечи стыда, О том, что нужно, наконец, ответить За долгие и страшные года. 1933

«Все брошено, и ничего не жаль…»

Все брошено, и ничего не жаль. Все отнято, и «ничего не надо». Ползет на жизнь тончайшая печаль, Как тишина из дремлющего сада. Проходит день, в спокойном полусне, — Больной, уже заранее уставший. И где-то там, в последней глубине, Бессмысленный вопрос: «а что-же дальше?» Не хочется ни правды, ни тепла, Ни счастья, ни свободы, ни удачи. Ведь жизнь меня обидно обошла, И я в ней больше ничего не значу. 1934