Окно в Полночь
Шрифт:
Валик выглядел взъерошенным и сердитым. Синие глаза смотрели укоризненно и угрюмо. И цветок тоже изменился, да. Став полночно-синим, он излучал легкое мерцание и пах луговыми травами. И летней ночью. Но Валик… кажется, сейчас психанет. Я, конечно, понимаю его неприязнь к писцам и поводкам, но… Присмотрелась внимательно. Ведь придуривается же, зараза. Опять. В глазах, помимо прочего… ожидание. Провокатор. И шантажист. Я что, еще не все сказала?
— Бедный мой несчастный мальчик! — посочувствовала фальшиво. — Тебя пожалеть или пендюлем обойдемся? — забрала цветок, понюхала с удовольствием и встала на проходе: — Куда собрался? И чем плоха
Он молча попытался просочиться мимо, но я встала насмерть. Вцепилась в него клещом, уронив цветок, и внушительно закончила:
— Вальк, мы, люди, все повязанные. С рождения. Семьей, друг другом, и эти связи куда крепче. Мы даем им романтические названия — любовь, дружба, забота, но, по сути, это те же поводки. Которые нами управляют. Которые на нас влияют. И… защищают. Нет одного без другого, у медали — две стороны. Короче. Ничего страшного. Зато теперь ты под защитой. И никто не позарится, и никто не поймает, — встала на цыпочки и чмокнула его в щеку, посоветовав: — Расслабься и получай удовольствие. А цветок… супер. Спасибо.
Не помогло. Его взгляд опять стал… страшным. Но пятиться я себе запретила. Вот покажу, что боюсь… И лови потом. Его. Вернее, меня.
— Между прочим, — добавила осторожно, — я пытаюсь понять, что ты все сделал… правильно. И ты тоже… попытайся понять. Для начала.
— Попытаться, говоришь? — из его глаз выплеснулись сгустки тьмы. Темно-синими чернильными кляксами растеклись по смазанному лицу и сползли по шее. Спустились на плечи и липкими щупальцами обвили мои руки.
У меня сдали нервы. Я испуганно икнула и шарахнулась в сторону. Попробовала, вернее. Ненавижу этот их… флешмоб… Ладони прилипли к его плечам намертво, и Валик опять обхватил меня так, что чуть не раздавил.
— Обещанная страшная месть? — предположил задумчиво.
— А чего еще от меня, бяки-буки, ждать? — огрызнулась. — Конечно, я только гадости делаю… Пусти, раздавишь!
— А как же обещанное удовольствие? — зловеще сощурился.
Вот… не в платье я!.. И вообще не хочу, чтобы… так… Я взъерошилась:
— А цветы? — и по дурной голове до кучи… — А траурный венок из этой гадости изобразишь — с ним на шее и уйдешь! — у меня опять перемкнуло все инстинкты. — Далеко и навсегда! Давай, рискни здоровьем!
Он почему-то заулыбался. Ослабил хватку, и тень развеялась, как дым на ветру. Открывая обычное человеческое лицо, без привычной мазни. Черт, как все-таки на мать похож… Только рожа больно серьезная. Сейчас точно пафосное ляпнет. А у меня руки свободные…
— Вась, — Валик себя не посрамил и моих ожиданий не обманул, — теперь ты понимаешь, с кем тебе…
И получил по шее. Душевно, ибо хотелось долго. А желаниям надо давать выход, и мечты непременно должны сбываться, да. Я потерла ладонь, а Валик — затылок. И снова заулыбался довольно, мазохист. Поднял с пола помятый цветочек, вручил торжественно, наклонился ко мне и поцеловал. Я снова вцепилась в него, и пусть только попробует слинять… Но он не возражал. И на пороге кухне мы зависли надолго. Пока не хлопнула дверь подъезда. Дом вздрогнул. Мы — тоже.
— Ждешь кого-то? — Валик враз собрался и напрягся.
— Н-нет… — я растерянно обернулась, посмотрела на пустой коридор и прислушалась. Шагов не слышно…
— А
идут к тебе, — он посмотрел на стену кухни так, словно насквозь видел. А может, и впрямь видел. — Встречай гостей.— Но я…
— Иди-иди, — Валик обнял меня, спиной выталкивая в коридор.
— Я боюсь!
— «Ни сы», Вась! — и в его ладони вспыхнул клубок синих искр.
С минуту ничего не происходило. А потом в дверь тихо… поскреблись.
— Открывай! — скомандовал Валик. — Там нет ничего страшного.
— А это… тебе зачем?
— Шокер? На всякий случай.
В дверь снова поскреблись. Вдумчиво и требовательно. И… заскулили. Тоже требовательно. Я собралась с духом и открыла. На площадке, в полосе света, сидел пес. Крупный и вислоухий. Черный, как ночь, только глаза… желтые. И смотрел на меня, склонив голову набок, так, что… Болезненно остро вспомнился Баюн. И… бабушка.
— Привет, — я присела и попыталась улыбнуться. — Что же ты так долго?..
Пес посмотрел загадочно на меня и неодобрительно — на Валика. Тот поспешно спрятал колдовской огонь за спину и вежливо улыбнулся. Пес, сильно хромая, прошел в коридор. Замерзший, тощий, облезлый, задняя лапа поджата, глаза гноятся, но на квадратной морде — упрямство. Все равно дойду…
— Вась, лезь в Интернет и ищи ветеринарку с круглосуточной работой, — Валик присел рядом и посмотрел на пса. — Помыть — и в больницу.
Гость, вернее — гостья, глянула на него пронзительно, но агрессии не проявила. Только обнюхала быстро и забралась на подставленные руки. У меня отлегло на сердце. Все, точно ничего враждебного…
— Ты же зверье не любишь, — я пошла за ними в ванную.
— Это оно меня не любит — сущность чует. А я не люблю навязываться, — добавил красноречиво.
— Ну, извини!.. — покаялась на всякий случай.
— Ну, не знаю…
— Хватит меня провоцировать! Я все сказала!
— Нет, не все.
— Обойдешься! Чего ты хотел за один цветочек?
Он фыркнул. Пес из ванной — тоже. И у него, вернее — у нее, тоже глаза синеют… Надо собираться на инициацию, коли так. Опять же, саламандры…
— Я — за машиной, — сообщил Валик деловито и быстро сполоснул руки. — Через час буду, и поедем, — и, походя, быстро чмокнул меня в щеку. Привычка, да.
— Запасные ключи — в комоде, — крикнула, включая душ.
Входная дверь закрылась. Я осторожно помыла собаку, завернула в покрывало и, пыхтя, перетащила в гостиную на диван. Тяжелая… Кстати, час — так час. И перекусить успеем, и…
— Я-а-а… ик… тут, — сообщил Муз, закладывая крутой вираж верхом на бутылке. Физиономия — синее некуда, все конечности — мелко трясутся, но голос — решительный.
Еще один неисправимый… И вся творческая нечисть — в полном составе. Я быстро покормила пса, сваяла бутерброды в дорогу и села за комп. Раз сегодня такой день… Сам бог велел закончить все дела именно сегодня. Чтобы не осталось никаких хвостов. А инициация, как я понимаю, штука быстрая.
Файл знакомо мигнул, открываясь. Муз плюхнулся на стол, обнялся с Варюшкиной вышивкой и нахохлился. Я заправила за уши вьющиеся пряди волос, перечитала последние строчки текста и собралась с духом. Опять. В который раз на дню. Написанное никоим образом не касалась недавних событий, разве что… Именно с них все и началось. С того момента, как «герой» позвал, я откликнулась и начала писать, открывая окно в Полночь. И дядя Боря увидел знак инициации, и понеслось… И слава богу, что не в рай.