Око воды. Том 2

Для королевской фаворитки, и уж тем более для будущей фрейлины, знание всех родственных связей и титулов, а также отличительных знаков, гербов и девизов было обязательным. Как и умение делать правильные реверансы, правильно ходить, держать правильную осанку, разбираться в этикете и ещё огромном количестве церемониальных мелочей, из которых состоит жизнь обычного придворного.

Как раздеть и одеть королеву, какие цвета с какими можно сочетать, фасоны платья, виды украшений и соответствие их времени суток. Туфли утренние, туфли вечерние, бальные, церемониальные… География иностранных государств и титулы послов, чистописание и умение ориентироваться в цветочных ароматах…

От всего этого к вечеру у Леи голова пошла кругом. И это при том, что у неё не было проблем с географией или генеалогией. Но вот чем отличается мареновый от бордо и сангиновый от кармина, она, кажется, запомнить так и не смогла. Индиго, пурпурный, сливовый, аметистовый…. Королева носила исключительно глубокие тёмные оттенки, и Лея никогда бы не подумала, что этих оттенков так много. А особенно оттенков чёрного. Оникс, обсидиановый, цвет копоти и угля, бархатный чёрный и чёрный янтарь, «затмение» и антрацит. Какие-то цвета больше подходили для бархата, какие-то для шёлка и тафты, и во всём этом фрейлины и фаворитки должны были разбираться, чтобы, не приведи боги, не болтнуть какую-нибудь глупость при выборе наряда для Её величества. Из всего этого разнообразия цветов Лея запомнила только красный. Если Её величество надевает платье такого цвета, значит, прольётся кровь.

Потом были ещё танцы и этикет, касающийся бала. Какие танцы следуют за какими, и что может себе позволить фаворитка, а что нет. Впрочем, тут всё было как раз просто. На балу фавориток позволять себе ничего было нельзя. Девушка должна лишь благосклонно принимать все приглашения и безоговорочно понравиться кавалеру, каким-бы он ни оказался. Всем кавалерам, которые её пригласят.

Леди Вальфред особо отметила, что Её Величество подготовит всем фавориткам какие-нибудь испытания, так что не стоит удивляться, если на балу их партнёром по танцам внезапно окажется, к примеру, уродец или карлик. И если выкажешь пренебрежение, удивление или брезгливость или испугаешься, то королева это непременно заметит. И прощай тогда приданое и удачное замужество по итогам службы.

В перерывах между занятиями девушки вовсю обсуждали предстоящий бал и своё блестящее будущее, а Лея просто не знала, куда себя деть. Приходила старшая портниха со своими помощницами, которые принесли огромный ворох платьев-заготовок для бала и туфель. Девушкам было велено всё примерить, а затем леди Вальфред всех обошла лично, придирчиво рассматривая наряды и заставляя кого-то меняться платьями. Когда она остановилась напротив Леи, то, ткнув в лиф её жёлтого платья веером, произнесла жёстко:

— Сними это убожество. Дайте ей голубое. Живо!

Голубое отняли у одной из претенденток, и та одарил Лею взглядом, полным ненависти. А леди Вальфред лишь посмотрела с прищуром на струящийся шёлк и кивнула в знак одобрения.

— Оставишь для бала.

И выдохнуть Лея смогла, лишь когда наступил вечер. Девушек отпустили с занятий, и она надеялась остаться одна в своей комнате, но леди Вальфред велела ей следовать за ней. Они снова направились в Малый дворец, но в этот раз не пешком, а в большом портшезе, который несли четыре огромных пса в тюрбанах.

Лея обратила внимание, что охрана здесь повсюду, и нечего и думать о том, чтобы сбежать отсюда просто так, среди дня. Если только во время бала?

Дождь всё не прекращался, и королевский парк представлял собой унылое зрелище. Земля уже перестала впитывать воду, и повсюду скопились лужи, а местами стекающая с горы вода даже размыла клумбы. Под тяжестью дождя склонились розы, и декоративные травы поникли, смешавшись с грязью. Но Лея ничуть не сожалела об этом. Наоборот, ей казалось, что этот дождь успокаивает её и придаёт сил. Словно отчаянье, затаившееся в её сердце, изливалось наружу вместе с этим дождём.

Во дворце они с леди Вальфред поднялись на второй этаж и прошли в гостиную с большой широкой террасой, выходившей на море и бухту. Раздвижные двери террасы были открыты даже сейчас, несмотря на то, что на улице стояла непогода, но вечер уже наступил, и в комнате было сумрачно. Слева от входа пылал большой камин, и повсюду горели свечи. И Лея даже подумала мимоходом, странно, что повсюду свечи, а не светильники. Кроме свечей по углам комнаты курились четыре жаровни, истекая ароматным дымом. И пятая, самая большая, стояла у выхода на террасу. Дым из неё шёл едва заметный, лёгкий, прозрачный, и пахло нагретым песком, фруктами и немного пряной смолой. Лея бросила взгляд на небо — сумерки уже поглотили Нижний город, и в пелене дождя он почти слился с морем в одну серую непроглядную пелену.

Лея остановилась там, где ей велела леди Вальфред, и оглянулась по сторонам. Три широких ступени вели к арке с двустворчатыми дверями, но они были закрыты. Мозаичный пол, несколько диванов, обитых бархатом, пальмы в мраморных вазонах и большая картина в простенке. В комнате находился кто-то ещё. Прятался в дальнем углу за жаровней, и его хорошо скрывали сумерки и дымок, курящийся поверх углей. Лея почувствовала взгляд, скользнувший по коже, но не успела рассмотреть наблюдателя, открылась дверь, ведущая в нишу, и Лея сразу же узнала фигуру в чёрном платье.

Королева.

Она подошла совершенно бесшумно, ступая так мягко, как будто была боса, и её присутствие выдал лишь лёгкий шелест платья и запах духов: белая камелия и миндаль. Её шею украшали всё те же чёрные алмазы, но, как и в прошлый раз, никаких других украшений на ней не было. И прежде, чем присесть в реверансе, который её заставляли тренировать на сегодняшних занятиях, Лея успела рассмотреть королеву. Тёмные волосы убраны в низкую причёску на затылке, чёрные брови вразлёт, чёрные глаза, поистине королевская осанка, полная достоинства и осознания собственной власти…

И взгляд. Из тех, что прибивают к земле одним ударом.

Королева остановилась напротив Леи и щёлкнула пальцами, чуть поманив ими же и велев ей распрямиться. Лея поднялась, но опустила взгляд, как и велела леди Вальфред.

— Оставь нас, — скомандовала королева старшей фрейлине, а когда дверь за ней закрылась, произнесла уже мягче: — Ну здравствуй, Каталея Рюмон. Можешь смотреть на меня, я разрешаю.

Она повернулась и, ступая так же бесшумно, подошла к жаровне. Взяла щипцы, тронула угли и бросила что-то в огонь. Пламя взметнулось, окрасилось алым, и запах фруктов и смолы стал отчётливее и гуще.

— Подойди сюда. Не бойся, — королева указала на место слева от себя.

Лея осторожно подошла и остановилась рядом с жаровней, не зная, что ожидать дальше. Она стоит рядом с самой могущественной женщиной Коринтии, и от щелчка этих тонких изящных пальцев зависит её жизнь. Но, как ни странно, сейчас ей не было страшно. Внутри всё словно замерло.

Королева снова щёлкнула пальцами, и из сумрака появилась женщина, которая пряталась в глубине комнаты. Лея даже не сразу поняла, что это женщина, настолько странным был её наряд. Штаны из пёстрой ткани, тюрбан с мохнатым пером и на груди разноцветная россыпь бус и амулетов, едва ли не до пояса. Среди амулетов был даже маленький человеческий череп, искусно вырезанный из оникса. И, конечно, ашуманские восьмёрки — браслеты в виде змеиных колец украшали её запястья и плечи. Женщина шла, покачиваясь, и Лее даже показалось поначалу, что она слепа. Её глаза, подёрнутые белёсой плёнкой, казались похожими на змеиные, словно на них было ещё одно полупрозрачное веко, позволяющее женщине смотреть, не моргая.