Оковы Древнего Н-Зота

Солдаты, очевидно, не рискнули продолжить преследование в небе. Как только Андуин совладал с управлением строптивого грифона и смирился с пробирающим до костей холодом, потому что привыкнуть к нему нельзя было, он взял курс на передовую.

Первый дирижабль вынырнул из темноты совершенно неожиданно и так близко, что пришлось лететь строго вверх, даже немного запрокидываясь назад, рискуя вот-вот выскользнуть из седла. Обычно, перед полетом, наездники пристегивались для надежности поясным ремнем к седлу, но на грифоне его не было, и Андуину только и оставалось, что вцепиться руками в поводья и стиснуть ногами птичье тело, пока грифон словно бы ложился на спину, огибая в воздухе воздушную подушку дирижабля.

Кажется, даже сердце замерло в эту секунду. Дышать он точно перестал.

Когда грифон выровнялся, а дирижабль остался позади, Андуин с трудом разжал пальцы и закричал во все горло, вскинув руки вверх.

Потом, правда, снова пришлось хвататься за поводья и вжиматься в птичий пух. Небеса мало походили на безмятежные голубые просторы над Штормградом, и никак нельзя было расслабляться.

Но это было уже потом.

***

— Сейчас рухнет!

Дирижабль ответил протяжным стоном и треском деревянных перекрытий. Через пробоину в воздушном мешке со свистом и содроганием вырывался воздух, и чем сильнее провисала ткань, тем ниже к земле клонилось судно. Если бы не ветер, думал Вариан, если бы он унялся хоть на мгновение… Но шквалистые порывы тащили безвольную тушу дирижабля, словно прибой мертвого кита, а следом за ним и огромные свинцовые якоря, которые представляли даже большую угрозу, чем сам падающий корабль.

— Руби канаты! — донеслось и тут же утонуло в визге и скрежете.

Послышались глухие удары о землю — падали привязанные к бортам мешки с песком. Вариан знал, капитан делал все возможное, чтобы не дать судну рухнуть прямо на головы солдат. Маневр не прошел даром. Ветер тут же подхватил дирижабль и потащил дальше, прочь от места высадки, но, пожалуй, чересчур быстро. Цепи, к которым крепились якоря, распрямились, натянулись, угрожающе заскрежетав металлом колец-звеньев.

Тяжеленный якорь на миг повис в воздухе.

А потом рухнул, всей своей массой пропахав борозду в мягкой от дождя земле, отчего увяз так глубоко и сильно, что потянул к себе дирижабль и три других якоря, тем самым ставя крест на отчаянных попытках капитана увести корабль как можно дальше от солдат.

Ветер толкнул дирижабль в бок, развернул и швырнул со всей силы, как надоевшую игрушку, об землю.

Вариана ослепило взрывом, он отвернулся, оглушенный грохотом, криками и собственной болью. Что они делают здесь, подумал король Штормграда, ради чего и с чем сражаются?… Разве способны смертные остановить это?…

Твари Древнего Бога не давали передышки, не знали жалости. Стихия не знала снисхождения, и просьбы шаманов оставались без ответа.

Разве это его война?…

«Орда поможет драконам».

Ну да, если жизнь короля Вариана Ринна шла под откос, значит, без орков не обошлось.

Крики, всюду крики и смерть. Бессмысленная атака почти вслепую, ведь враг представляет нечто такое, что смертный разум даже неспособен осознать в полной мере. Где Алекстраза, которая втянула их в это? В небе красные драконы охраняли дальние рубежи, очищая для смертных путь к Редуту. Им нужно вернуть Редут, сказала Алекстраза, но почему должны они отдавать свои жизни ради деревьев с красными листьями, она не объяснила.

Вариан стоял дальше, на пригорке, но не чувствовал себя в безопасности. Слишком шатким и переменчивым было их положение. И после взрыва дирижабля стало только хуже. Пламя хлынуло в подземные ходы вместе с черными ползучими гадами, которые горели, но не сгорали. Они сами стали частью огня, раскаленные добела, вопящие и извивающиеся. Стихия была на их стороне и не приносила вреда им, но не смертным.

Вариан успел заметить поверх огненных языков, что где-то там, вдали, уже началась высадка Орды, и в то же время увидел, как бегут, извиваясь, по земле струйки жидкого пламени к оркам и их летающим кораблям. Земля под одним из дирижаблей взорвалась искрами, и вместе с огнем на поверхность вылезло что-то, отдаленно напоминавшее гигантского краба, только у него было втрое больше клешней, чем требовалось, а по черному панцирю бежали струйки лавы. Его клешни потянулись к дирижаблю, который завис над землей ниже положенного, чтобы, вероятно, обезопасить и ускорить высадку. Палуба накренилась и затрещала, когда клешни стал вгрызаться в податливое дерево. Огонь перекинулся на солдат и палубу, и по канатам стал подбираться к воздушному мешку. Несколько раз громыхнули пушки, но не нанесли чудовищу значительных повреждений.

С ужасающим треском подземный монстр разломил дирижабль пополам. В его клешнях он превратился в горящий факел. Вариан увидел бегущих прочь солдат Орды, освещенных так же ярко, как днем. Увидел, как два других дирижабля стремительно разворачивались, поднимаясь в небо, но все происходило до отчаяния медленно. Тварь же сокрушала их с невообразимой, непредсказуемой скоростью.

Вариану стало не по себе из-за осознания, что именно его решение повлияло на место и время высадки Орды. Он не ошибся, предпочтя скалистую почву равнине. Позиция Альянса была многим лучше — солдатам удалось укрыться на скалах, с которых они теперь успешно отражали атаки подземных червей и отшвыривали прочь тонких черных змей, способных одним укусом убить человека.

Орде же досталась плоская равнина, сейчас изрытая горящими лабиринтами и укрытая удушливым дымом.

Разве это его война, повторил в мыслях Вариан Ринн, и понял, что не прекращал своего противостояния с орками, совсем наоборот. Властным решением он перенес свою цель, свое видение мира из красных пустынь Дуротара на пики Гранатовой Гряды. И теперь, когда остальные сражались с Древними Богами, он, Вариан Ринн, король Штормграда, бывший когда-то гладиатором в плену орков, по-прежнему стремился к уничтожению одной только Орды.

Твари с их клешнями, щупальцами и ядовитыми жалами довершали то, чего ему так и не удалось добиться осадой Оргриммара. Вождь Орды где-то там, в огне, смраде и хаосе криков, думал Вариан, напряженно вглядываясь вдаль, и будет настоящим чудом, если он выживет.

И вдруг с небес налетели красные драконы.

Они пикировали на подземного краба, но лишь царапали когтями его панцирь, не в силах подцепить его, чтобы отбросить прочь. Драконы не выдыхали огня, хотя против других существ именно это было их главным оружием, лишь с силой налетали и били по панцирю задними лапами, один за другим, слажено, самозабвенно, оглашая окрестности злым рычанием. Только один красный дракон, немного крупнее других, оставался в небе, наворачивая круги, словно в ожидании чего-то или кого-то.

Вряд ли черный дракон был тем, кого он ждал, подумал Вариан, когда увидел черного гиганта в окружении других, чья чешуя переливалась радужными бликами в свете пожаров. Но именно к Смертокрылу устремился красный дракон.

Какое-то время красный дракон летел рядом с ним, казалось, его попытка окажется напрасной и ничто не остановит полета Смертокрыла. Но Вариан ошибся. Пластины металла, впаянные в чешую черного дракона, сверкнули молнией, когда он развернулся на лету и, не сбавляя скорости, устремился к чудовищу. Он протаранилего и протащил по земле, раздирая когтями, но именно от первого сильнейшего удара закованного в металл Смертокрыла панцирь хрустнул и проломился.

Смертокрыл тут же отпустил тварь и поднялся в воздух, словно позволяя красным разбираться с нею дальше самим. Хроматические устремились следом за лидером, и они быстро исчезли из виду.

На глазах Вариан красные драконы разодрали когтями и зубами беззащитную тварь на куски, а горящую плоть втоптали в землю. В этот миг он был почти счастлив.

Вариан поднял меч и оглянулся.

— Вперед!

Честь стала главным правилом жизни Вариана. Если он захочет поквитаться с орками, он сделает это, когда придет время. Но Вариан Ринн не предает союзников, пусть и временных.