Окрестности сорока

Поликлиника была старая и задрипанная, чем-то напоминающая подобные советские, да и многие российские учреждения. Там внутри стоял пыльный полумрак, - такой гнетущий, что трудно было поверить, что на улице сияет солнце. Им пришлось высидеть часа полтора в очереди к терапевту. В его кабинет Маня пошла одна.

Довольно быстро, - минут через десять, - она вышла оттуда вся сияющая.

– Вы был прав, - сказала она, - Доктор смеяться и спрашивать меня, из какой деревни я приехал?! А потом сказать, что пупок надо чистить, а то будет воспаление, будет совсем плохо. Я боялся, но он почистить пупок совсем не больно. Там было много чёрный грязь. Вот столько!
– и она показала Ване свой сжатый кулак.

– Доктор научить меня чистить пупок самой и дал мази, - его лечить, - продолжила Маня.

................................................................................................................

Наступил последний Ванин день в Китае. Маня поехала с ним в аэропорт.

В такси они говорили мало. Да, и о чём было говорить?

Ваня похвалил Манин русский язык, сказав, что за время его пребывания в Китае тот заметно улучшился.

– Спасибо. Это всё практик, - отвечала Маня.

– А у вас стало меньше пахнуть из рота, - добавила она.

– Спасибо. Это всё - китайская пища, - отвечал он, - А как твоя рука?

– Уже - совсем хорош. Спасибо!
– и она торжественно покрутила у Вани перед носом своей оперированной кистью.

Ему показалось, что рука - всё ещё распухшая и красная..., но он ничего не сказал.

Потом Ваня пригласил её посетить его в Корее. Она сказала, что обязательно приедет, - вот только получит загранпаспорт и скопит немного денег.

Он обещал позвонить ей, когда вернётся к себе.

– Позвоните мне через неделю. Я сейчас поехать в Гуйлинь, к родитель, а потом вернуться, - отвечала она на это.

Ваня отдал ей небольшую сумму оставшихся у него юаней, - на обратную дорогу. Она, поблагодарив, взяла.

В аэропорту он быстро зарегистрировал багаж, - сильно раздувшуюся дорожную сумку, в которой было теперь много Маниных сувениров: кроме дисков, кассет и чёрта китаянка засунула туда ещё несколько банок зелёного чая и пару бутылок ароматной местной пятидесяти двух-градусной водки.

Ваня уже опаздывал на самолёт..., - надо было прощаться. Ему внезапно стало очень грустно, - даже захотелось плакать. Он понял, что больше никогда не увидит Маню. "Хотя, впрочем, как знать..." - мысленно пытался утешить он себя.

Перед тем как уйти за матовый стеклянный барьер паспортного контроля, он остановился, посмотрел на китаянку и сказал: "Ну вот... Спасибо тебе за всё. Было очень здорово. Не забывай чистить пупок! Ну, до свидания!" И он нагнулся и поцеловал её в щёку. Ваня был сдержан и старался не показать своих расстроенных чувств.

Маня улыбнулась и закачала из стороны в сторону своей круглой головой. Вид у неё был совсем не печальный и, казалось, даже, что она испытывает облегчение от того, что Ваня уезжает. Она сказала: "Хорош. Буду чистить пупок. Приезжайте ещё ко мне в Китай! Ну, до свидания!"

Ваня молча кивнул, резко развернулся на каблуках и ушёл за матовую загородку, больше не оглядываясь.

................................................................................................................

Потом они часто говорили по телефону, со временем - всё реже и реже. И, наконец, совсем перестали. Они никогда больше не встретились..., но помнили друг о друге. Так бывает...

Сувон (Южная Корея) -Москва, 2003-2004 гг.