Окровавленное знамя. Финальный аккорд

Коллега не отставал.

– Вряд ли он сразу сунется к ней. Да и разве он?..

– Конечно, нет. Все письма от нее шли без обратного адреса. Но нам стоит поспешить.

И пока следователи суетились, в доме Светланы царила безмятежность. Новости сюда практически не доходили, да и Максим постарался создать атмосферу уюта и покоя. Поэтому криминалу в этих стенах не было никакого места – разве что он мелькал в произведениях, но дальше исписанных страниц не допускался. Так что утро супруги встретили на кухне, мирно позавтракав и теперь наслаждаясь утренним кофе. Иногда в такое время они включали телевизор, чтобы напомнить себе о прежней суете, но сегодня он молчал. Свету это не сильно напрягало, но почему-то время от времени возникало желание нажать на заветную красную кнопку. И почему вдруг? Если бы произошло что-нибудь глобальное, соседи уже донесли все это, смакуя самые жестокие подробности.

Послышался звонок. Максим отставил кружку в сторону, поморщился.

– И кого принесло так рано? – недовольно буркнул он.

– Ты все еще злишься из-за Алексея Михайловича? Они ведь беспокоятся обо мне.

– Ага, и напоминают тебе о прошлом, – Максим поднялся и отправился к двери.

Света проводила его с легкой улыбкой на устах, после потянулась к пульту. Зуд не исчезал, поэтому вскоре телевизор зашипел и замелькал – по каналу шли новости. Света не вслушивалась, но, почувствовав знакомые нотки, посмотрела на экран. Увиденное казалось наваждение. Снова это происходило с ней? Она еще не проснулась? Света сильней укусила губу, прилично пожевав ее. Дрожь пробежалась по телу. Это происходило с ней наяву, все это не было еще одним отголоском прошлого. Или она снова вернулась назад?

– Светлана, – из коридора прозвучал голос.

Света обернулась и выронила пульт. Притворяться больше не получалось. Прошлое вернулось. Напротив нее стоял следователь Молотов, а с экрана глядела фотография сбежавшего из тюрьмы Константина Иванченко.

***

«Если вы видели этого человека или имеете представление, где его можно найти, сообщите об этом…» – вырывался из динамиков телевизора голос диктора, но поддавшись на резкое нажатие на кнопку пульта, телевизор потух и смолк.

– Достали уже, – выругался Иван, крупный мужчина средних лет, и швырнул пульт куда-то под стойку.

Он уже несколько лет держал небольшой пивной бар, даже иногда ночевал здесь, поэтому все вокруг было сделано под его вкус: темные стены, пошарпанная мебель. И солоноватый запах держался стойко. Наверное, поэтому ему все еще удавалось оставаться на плаву – никто не хотел вычищать все его старания в случае, если он покинет помещение.

– Да ладно тебе, нужно же им показать бурную деятельность, – захихикал один из посетителей, сидевший за стойкой.

Он был завсегдатаем, но Иван упорно не мог запомнить его имя. Про себя он называл его «носатый» из-за выделяющегося орлиного носа.

– Несколько месяцев прошло. Долго же они стараются, хотя его рожей тут каждый угол утыкан, – Иван плюнул в пустой стакан – такой он всегда держал для подобных случаев. – Чем только эта полиция занимается?

– Он может прятаться в лесах. Тогда его можно искать очень и очень долго, – предположил другой завсегдатай – Леня.

Леня бывал в баре чаще, чем носатый, поэтому иногда складывалось ощущение, что он прирос к стулу. И только редкое желание отлить и ходить на работу вынуждало его покидать стены заведения.

– Или покончил с собой в каком-нибудь укромном месте, – вырвалось у человека за столиком.

Его Иван не знал, поэтому сразу поставил пометку – второй раз этот голубчик не появится. Слишком нежный для подобных мест. Но взглядом этого он не показал, только фыркнул:

– Я хоть и не знал этого хлопчика лично, но уверен – не из того теста слеплен. Хрен бы он стал. Наверняка, уже пошел по старой дорожке.

Мужчина за столиком лишь примирительно пожал плечами. Мимо тем временем просеменил Максим – единственный работник зала, кроме самого Ивана. Вообще, их было трое: владелец Иван, уборщик Максим и бухгалтерша Лена. Но женщина всегда сидела в подсобке и вела учет, поэтому о ее существовании практически никто не знал. На виду были только мужчины. И хоть Максим работал недавно, все уже успели привыкнуть к его мельтешению перед глазами, пусть сам по себе он был странен: носил очки, медицинскую маску и налысо брил голову.

– А ты что думаешь, Макс? – остановил его носатый.

Максим окинул всех присутствующих взглядом, не скрывающим даже сквозь толщу очков удивления.

– Не говори, что не слышал? – Леня скривился. – О беглеце Иванченко все говорят.

– А… – протянул Максим. – Наверное, ему кто-то помог.

Он вновь стал подметать пол. Иван лишь сплюнул в стакан вновь. Максим, на его взгляд, тоже был слишком изнеженный для таких заведений, но все еще работал здесь.

– Если подумать, то в этом есть смысл, – тем временем рассуждал носатый. – Как он смог сбежать из хорошо охраняемой тюрьмы? Да и несколько месяцев скрываться?

– Ага, полиция лично ему помогает, – лишь посмеялся Леня. – Так и вижу его в обнимку со следаком, который его и засадил. Хотя… может, кто-нибудь его вербанул или что-то вроде того?

– Да что гадать-то? – фыркнул Иван. – Уши уже завяли о нем слушать. Да и зуб вам даю, если менты что и делают, так это сидят вокруг той писательницы и пылинки с нее сдувают в надежде, что ее снова захотят похитить.

– Писательницы? – вскинул бровью носатый.

– А вроде больше всех трындел об этом деле, – вновь разразился смехом Леня, осушив очередной стакан хмельного. – Писательница Лебедева, которой он там чуть ли не в любви признавался. Хотя не удивлюсь, что они были заодно, и теперь она помогла ему сбежать.

– Долго же она не чесалась в таком случае, – хмыкнул носатый.

– Вы к ней несправедливы, – неожиданно подал голос Максим.

Все посмотрели на него. Он нервно вжался в швабру, но не увел привычно взгляд, даже, казалось, только сильнее осмелел.

– Она пережила такое серьезное преступление, видела, как все происходило, а вы смеетесь над ней. Это неправильно, – голос его не дрогнул, напротив, был слишком ровный в подобной ситуации, и только местами выдавал его раздражение.

«Мальчиш, похоже, обрел яйца», – улыбнулся про себя Иван.

Подобные перемены ему были по душе.

– Тебе она нравится, что ли? – тем временем примирительно спросил Леня.

– Не она, а ее книги, – вернулся к подметанию Максим. – И, если бы вы прочитали ту, написанную о похищении, вы бы поняли, почему я заступаюсь.

– Как только научусь читать, так сразу, – уже вскользь бросил Леня и стуком по барной стойке напомнил о добавке.

И пусть больше они не поднимали эту тему, Иван предпочел к ней вернуться, когда закрыл бар. Вместе с Леной он подсчитывал кассу, но как только заметил силуэт, стряхивающий крошки с барной стойки, сразу же отвлекся.

– Что это на тебя нашло? Этим пьяным рожам ты ничего не докажешь.

Максим не оторвался от занятия, только сухо ответил:

– Я знаю. Но я слишком проникся ее историей.

Лена, женщина чуть старше сорока лет с ярко выраженными формами и вполне милым полноватым лицом, подняла голову, устремила на мужчин взгляд голубых глаз.

– Что у вас произошло? – тихо спросила она – так уж звучал ее голос, даже комариный писк мог легко заглушить его.

– Да мальчиш вспылил, когда ту писаку обвинили в соучастии в преступлениях беглеца.