Олаф, глупый король

– Как? А разве из не забирали раньше?
– удивился Олаф.

– Нет, ваше величество. Одна из вольностей дворянства.

Олаф кивнул:

– Хорошо, займитесь этим. Мы им покажем, ваша светлость, кто в берлоге медведь.

9.

– Взгляните, ваше величество!
– бродячий художник аж на месте подпрыгивал от усердия. Он был юн и голоден, носил черный берет с кисточкой и был вымазан в краске с головы до ног. Последнюю неделю он рисовал портрет Олафа, и теперь, когда работа была закончена, горел желанием показать результат.

Художник сдернул покрывало. Олаф взглянул на портрет...

– Кто это?...

– спросил он после нескольких секунд молчания.

– Как?...
– удивился художник, - Вы!

– Вы шутите. У меня не такой подбородок.

– Я сделал его более мужественным, ваше величество!

– Так-так-та-а-ак...
– Олаф смотрел на портрет под разными углами и решительно не узнавал сам себя.

– Живот вы мне тоже сделали более мужественным?
– Олаф поглядел на паренька, приподняв бровь, но тот сарказма не уловил и закивал:

– Да-да, ваше величество! Вы точно улавливаете суть! Так приятно встретить в наше невежественное время людей, разбирающихся в искусстве!..

Олаф скривился. Такой поток грубой лести он проглотил бы не задумываясь, будучи крестьянином, но сейчас...

– А это что?
– ткнул Олаф в холст.

– Ордена!
– отрапортовал художник.

– Но я же не награжден!
– просипел Олаф, - Как это понимать? Тоже, ради мужественности?

– Да, ваше величество! И это картина, как бы на будущее. Вы же, прошу прощения, король совсем недавно, ордена - дело наживное.

– А борода???
– рыкнул король, и художник понял, что ему тут больше не рады.

– А... Отрастить...
– пролепетал художник, чем окончательно вывел Олафа из себя.

– Стража!
– в дверях мгновенно нарисовались два бугая с алебардами.

– Сколько времени я вам позировал, милейший?... Хм? Знаете, сколько я мог за это время подписать документов? Отдать приказов? Сколько прочесть донесений? Знаете? Не знаете! Так!
– обратился он уже к стражникам, - Проследите, чтобы этому прохвосту дали пару серебряных Харальдов и пинка под зад из дворца! А художество пусть повесят в подвале и больше мне не показывают!

Незадачливого художника увели под белы руки, а Олаф все сокрушался по поводу потраченного времени - это все советник виноват! "Хорошо бы вам, ваше величество, искусствам и наукам потворствовать". Художников, стало быть, поддерживать.

Впрочем, потерянное время не было такой уж проблемой - Олаф и его команда вполне могли позволить себе хоть и небольшой, но вполне заслуженный отдых. Даже несмотря на то, что Мнморт натуральным образом трясло, лихорадка эта представляла собой не что иное, как движение по накатанной - в направлении, заданном реформой барона Фулльтофа.

За дворян взялись крепенько - и трясли, как грушу. Доход казны удвоился, а после реквизирования имущества казненных вообще утроился, и Олаф торопливо собирал армию. Вербовку солдат и их обучение с радостью взвалил на себя Сигурд, которому уже давно не приходилось поучаствовать в чем-то подобном и проявить себя в качестве организатора.

Пока капитан королевской гвардии гонял новобранцев, Асгрим, по просьбе Олафа, отправил гонцов на север, где за горами угнездились вольные мечники. Олаф хотел сделать им более чем щедрое предложение в обмен на участие в войне против Кралбранда, и рассчитывал на их помощь.

После того, как картину и мольберт унесли с глаз долой, Олаф уселся в кресло и начал читать ежедневный доклад Асгрима.

Люди главы Тайного Кабинета были повсюду, и информационного голода у королевства не возникало, так что по донесениям агентов, и по той выжимке, что представлял Асгрим королю для ознакомления, можно было составить полную картину происходящего.

Однако, стоило Олафу лишь взять в руки исписанный пергамент, как в кабинет ворвался (иначе и не скажешь), советник Вегард.

Волосы всклокочены, глаза бешеные, даже усы едва ли не дыбом - впервые за все время Олаф видел его таким взбудораженным.

– Ваше величество! Вторжение! Кралбранд! Началось!

У Олафа как будто что-то оборвалось внутри, а советник продолжал:

– Сигурд с ополчением и рекрутами пошел на выручку пограничной страже, они пытаются сдержать наступление, атакуют войска противника, создают новые засеки, взамен пройденных, устраивают лесные пожары. Но их мало, их очень мало...
– советник был потрясен, нужно было выводить его из этого состояния, что Олаф и попытался сделать.

– Прекратить!
– рявкнул он грозно, - Это все равно бы случилось! Успокойтесь! Вегард!

Советник замер на миг, глядя на Олафа, и взор его стал проясняться.

– Простите... Ваше величество.

– Нужно ли нам выдвигаться вслед за Сигурдом?
– спросил у него Олаф, чуть погодя, - Короли же всегда, вроде, должны следовать за войсками... В битве участвовать...
– все это Олаф, к собственному удивлению, говорил абсолютно спокойно, без тени страха или недоумения - просто выяснял, как ему следует поступить для того, чтобы выполнить королевский долг до конца.

– Да, ваше величество... Позвольте?
– советник указал на бутылку вина, стоящую на столе, Олаф кивнул.

Советник налил вина в кубок, отпил, и продолжил:

– Да, это обычай. Вы можете не участвовать в битве, вы можете даже не командовать, но быть на месте обязаны. Это настроит войска на серьезный лад, придаст им уверенности.

– Что с наемниками?

– Откуда мне знать, ваше величество?
– раздраженно огрызнулся советник, - Послы уехали, вестей не отсылают... Но если и появятся, то точно не через день-два. А они нам ой как нужны, ваше величество, ой как. Людей-то набрали много, да кто они? Ополченцы, вчерашние крестьяне, горожане - большей частью проходимцы, которые в армии от петли прячутся... Не умеют они воевать, ваше величество. Да и нечем толком. Копья, луки охотничьи, топоры. Мечи - у единиц. Конных - только гвардейцы, да и из тех вояки так себе...

"Да уж, положеньице..." - подумал Олаф, но лишь напустил на себя бравый вид:

– Передайте Сигурду, что мы едем с ним. В городе оставьте Асгрима, да ополченцев для него, чтоб, если кто нос высунул, то сразу по носу и получил со всей силы.

– Да, ваше величество.
– Вегард убежал отправлять посыльных к главе Тайного Кабинета и капитану Сигурду, а Олаф направился в свои покои собираться на войну, сопровождаемый стенающими слугами.

Из города выехали ближе к вечеру. Войско змеей выползло из ворот и отправилось к южной границе. Во главе ехали Олаф, Сигурд и советник Вегард. За ними - гвардейцы, сменившие, в кои-то веки, церемониальные жестянки на настоящие доспехи, и увешанные громоздкими и страшными на вид пистолетами. За гвардией брела пехота - человек 700, на вид - сущие оборванцы, каждый одет по-своему, доспехов у многих нет, лишь стеганки да кожаные кирасы, обладателей кольчуг мало, щиты хорошо, если у половины, из оружия - копья да дубины. За пехотой, глотая пыль, тащился обоз. По бокам, в авангарде и в арьергарде в прямой видимости пылили конники - разведка, стало быть.