Олегархат им. тов. Сталина

Впрочем, все же был и определенный положительный результат: на судостроительном заводе в Нампо наладили производство небольших морских самоходных барж на тысячу тонн груза, двигатели для которых присылались по указанию Светланы Владимировны из Советского Союза. Двигатели не новые, а снимаемые с древних танков Т-34 перед отправкой этих танков в плавильные печи — и их уже в Корее дефорсировали до трехсот сил перед установкой на баржи — но эти небольшие баржи перетаскивали к строящимся польдерам по пятьсот кубометров грунта за рейс. То есть каждые сутки по пятьсот кубометров притаскивали и очень быстро этот грунт куда надо разгружали. Причем грунт, разгружаемый на небольшом солончаке на окраине Намро, при разгрузке промывался речной водой из Тэдонгана, так что на «заводском» польдере рабочие уже посадили рис. У них этот польдер пока получился очень небольшим, меньше двух гектаров — так что его и считать в качестве «достижения» не стали, но они-то его намыли просто в процессе ходовых испытаний этих барж. А теперь судостроительный мог спускать на воду по одной такой барже в неделю… пока двигатели из СССР поступают. И через год землевозный флот будет в состоянии ежесуточно перевозить по двадцать пять тысяч кубометров грунта, вытаскиваемого со дна моря! Впечатляющая цифра… если не учитывать, что только для запланированного еще в прошлом году строительства польдера в сто двадцать гектаров земли нужно переместить шесть миллионов кубометров, а для обустройства польдера только во «внутренней солончаковой бухте» грунта нужно было насыпать в двадцать раз больше.

Товарищ Ким еще раз обдумал содержащиеся в отчете данные и в очередной раз вспомнил слова товарища Федоровой и том, что воплощение идей чучхе будет возможно лишь после того, как в стране будет не менее двадцати пяти миллионов жителей. А это будет очень нескоро… но несомненно будет, ведь Светлана Владимировна очень подробно расписала путь к этому важному рубежу. И если не очень от расписанного ей пути отклоняться…

В принципе, в июле отдыхать в Крыму очень комфортно: солнышко светит достаточно долго, чтобы за день полностью измотаться на пляже и в окрестных горах и после этого прекрасно спать всю ночь, набираясь сил для следующего дня очень активного отдыха. Опять же, фрукты местные уже не становятся экзотикой и можно хоть обожраться шелковицей, не говоря уже о менее экзотических дарах крымской природы. Но в шестьдесят шестом мне нормально отдохнуть не удалось… всем нам отдохнуть не удалось.

По результатам расследования в Ташкенте КПТ и КГБ провели совместную проверку армянских строителей и накопали очень много интересного. Например, накопали, что все руководство армянских стройпредприятий проживало в домиках, мало отличающихся от дворцов каких-нибудь князей царского времени. Но это и хрен бы с ним, кто как хочет, тот так и живет — однако оказалось, что дворцы эти полностью выстроены из сворованных стройматериалов, а вот здания, при постройке которых эти материалы воровались, в большинстве своем вообще для проживания были непригодны. Армянские «строительные рационализаторы» мало что половину цемента успевали своровать, так они еще и кирпич «экономили» исключительно элегантными способами. Например, внутри стен возводимых зданий вместо кирпичей запихивая что угодно из подвернувшегося под руку, вплоть до пакли (а в основном засыпая стены любым строительным мусором). И такой «рационализацией» занимались вообще все, начиная от подсобных рабочих и до начальников стройтрестов — так что даже пришлось из других республик срочно туда направить только милиции несколько полных полков, а арестованных воров развозили по КПЗ вплоть до Кокчетава и Днепропетровска.

И конечно же, все эти «жудкие репрессии» тут же стали приписывать «товарищу Федоровой», ведь это она, гадина такая, начала из-за мелочей притеснять честных армянских тружеников. Среди армянских тружеников все же именно честных было подавляющее большинство, но и им в Армении прилично досталось: очень много народу пришлось срочно выселять из абсолютно аварийных зданий, и народу это, понятное дело, очень не понравилось. Особенно не понравилось потому, что армянская пресса как-то очень «скромно» освещала причины происходящего — и уже потом стало понятно, что в такой среде, если постараться, найти несколько неадекватных граждан было не особо и сложно. А старались некоторые граждане исключительно качественно, и когда я с Зоей вылезала из моря на пляже возле любимого камня «Арбуз», к мне побежал, перемежая какие-то (наверное армянские) слова с русскими ругательствами один такой неадекват. Я, конечно, не стала объяснять гражданину, что бегать по пляжу с острыми колющими и режущими категорически не стоит, а просто сломала ему шею ударом ноги: не напрасно я в этой реальности вот уже двенадцать с лишним лет «занималась утренней гимнастикой» минимум по часу в день. А возле сидящего с Васей и Вовой Сергея откуда-то возникла группа товарищей, управляемая знакомой «таксисткой», а еще трое «граждан южной внешности» уткнулись мордами в гальку — и поднять им головы не позволяли другие товарищи. В целом, ничего серьезного не случилось — но отдых был испорчен окончательно и мы уже вечером отбыли обратно в Москву, где я сразу же по прибытию «имела продолжительную беседу» с Павлом Анатольевичем…

Интересно мы с ним побеседовали, ведь им (то есть КГБ) пришлось не только «армян притеснять». Проверки теперь пошли почти во всех республиках, и хищения на стройках тоже везде были выявлены. Разве что в иных местах «просто воровали», не подвергая окружающих опасности, а списывая стройматериалы по относительно правдоподобным причинам. Но — воровали, и почему-то среди воров все же стройиндустрия считалась делом «малодоходным», а основные хищения шли главным образом в пищепроме. И там тоже воровство крышевалось вплоть до руководства предприятий, да и в руководстве республик «отдельные товарищи почему-то не замечали» явных безобразий. Так что разговор с Павлом Анатольевичем в основном касался того, как можно быстро и безболезненно «национальные кадры» поменять на «интернациональные». И где это можно проделать именно безболезненно и максимально быстро…

Разговор с Судоплатовым закончился «к общему неудовлетворению»: Павел Анатольевич мое предложение «снизить планку по сумме хищений» для применения высшей меры социальной справедливости все же не одобрил, хотя и согласился, что это все же может дать заметный эффект. А мне не понравилось то, что он предложил отменить положение о полной конфискации имущества в том числе и у родственников осужденных по экономическим статьям — но он, хвала Одину (или кто там в больших авторитетах у скандинавов из богов ходит), сам отменить статью закона не мог, а Пантелеймон Кондратьевич, насколько мне было известно, собирался на следующей серии Верховного Совета вообще поставить вопрос о ее ужесточении. Но лишь собирался, и я надеялась, что пока я его смогу уговорить от такого шага воздержаться.

Не потому, что считала, что конфискация не нужна, напротив, лично я считала, что у воров нужно забирать абсолютно все наворованное. Но пока было очень трудно определить, что там именно наворовано, а что все же получено относительно честным (то есть под уголовные статьи не попадающим) способом. Но довольно скоро это станет сделать очень несложно, и вот тогда…

В Ряжском районе что-то своровать (не в смысле, из кармана кошелек украсть все же) стало уже очень трудно: там на всех предприятиях ввели ( «в порядке эксперимента») безналичную систему расчетов. То есть на карточки теперь и зарплату перечисляли, и карточками же во всех магазинах люди и расплачивались. И карточки использовались «последнего поколения» (правда, обо всех «предпоследних» люди даже и не подозревали): в кусок пластика была запрессована микросхема, хранящая код доступа к серверу и информацию о десятке последних транзакций по счету. Это для того, чтобы в случае отсутствия связи с сервером все же можно было покупку какую-то оплатить, проведя транзакцию на сервере сберкассы уже позднее. И для того, чтобы вся эта штука заработала, мало было саму такую очень непростую карту придумать, еще требовалась вся инфраструктура (то есть сервера с линиями связи), а так же очень непростое программное обеспечение. И все это (пока лишь в рамках одного района, ну, чуть побольше, чем в районе) было сделано, а теперь началась «опытная эксплуатация» системы и ее отладка. Все же и аппаратура периодически пошаливала, и в софте багов имелось достаточно — однако у меня была уверенность в том, что к следующему году все заработает относительно стабильно и систему можно будет уже начинать разворачивать в трех «подопытных» областях. То есть линии связи там уже усиленно прокладывались, но пока даже ясности в том, какие именно линии потребуются, не было.

Не было, так как в Зеленограде инженеры вовсе не сопли жевали: там в мае сумели изготовить оптический кабель длиной в полсотни километров, и по этому кабелю они уже могли передавать информацию со скоростью порядка тридцати мегабит в секунду. То есть «теоретически», как они сказали, по кабелю можно было и гигабит передавать, но пока у них просто не было нужной передающей и приемной аппаратуры, работающей быстрее тридцати мегабит, но они обещали «скоро этот результат превзойти на порядок». Вот только термин «скоро» они все же расшифровать не брались, прекрасно понимая, что там работы еще невпроворот, но кабель их экспериментальная установка уже производила по двадцать с лишним километров в сутки, а тридцатимегабитных приемопередатчиков они вообще делали по сорок шесть штук в день (именно сколько у них лазеров с усилителями на одной пластине помещалось). А еще они вроде уже закончили разработку «промежуточного лазерного усилителя-повторителя» сигналов и у них уже работали интерфейсы для подключения этих линий к компам, однако как быстро все их «эксперименты» можно будет внедрять в практические системы связи, было все же не до конца понятно. Но я «на всякий случай» распорядилась «оптику» прокладывать одновременно с «медью»: все же стеклянный кабель от лежания в земле портиться не должен, а лишний раз копать сотни километров канав я сочла делом слишком уж дорогим.

Но это было делом будущего, а сейчас руководители (района и всей страны) с большим интересом за этим «экспериментом» наблюдали. За тем, в частности, что народу поначалу карточки не понравились — но ровно до тех пор, пока не пришло время платить за квартиру или за телефон: вместо того, чтобы стоять в очереди в сберкассе, стало возможным буквально за несколько секунд в «автокассе» (так разработчики назвали прототип банкомата) все оплаты произвести: в базе данных ведь имелся и адрес владельца карты, и суммы платежей были заранее известны, кроме, разве что, платы за электричество: счетчики, которые должны будут сами на сервер данные по потреблению электричества отсылать, уже разработали, но пока их еще массово делать не начали. Впрочем, и по электричеству оплата стала простой до смешного: в автокассе при выборе такого платежа нужно было лишь последние четыре цифры показаний счетчика ввести, все остальное делалось на сервере. И автокассы печатали квитанцию о проведении всех «госплатежей», так что «расчеты с государством» стали для людей заметно проще. Да и потерять деньги стало уже труднее, потому что с потерянной карточки кто-то мог разве что пару мелких покупок оплатить: в магазинах без пин-кода проходили платежи именно мелкие, по умолчанию не свыше четвертного, да и то не более двух в сутки (или до того, как очередной платеж будет проведен с вводом кода), а снять наличные в сберкассе с такой карты постороннему человеку было невозможно в принципе: на карточке ведь и фотография владельца печаталась, а автокассы наличные не выдавали. А когда в районе были установлены еще некоторые карточные автоматы (например, по продаже билетов в кинотеатры), то люди нововведением прониклись. И особенно они прониклись после того, как из сберкасс людям домой стали приходить сводки по всем проведенным с карточки платежам за месяц…

А кроме рабочих карточками заинтересовались и крестьяне, особенно те, кто на рынках всякими продуктами торговал. Потому что на рынках (пока двух, в Ряжске и в Александро-Невском) в торговых павильонах были установлены платежные терминалы, в которые мужик вставлял свою карту — и все платежи через этот терминал шли на его счет в сберкассе. Понятно, что никто им не запрещал и за наличные торговать, но с картами шанс был ограбленным заметно снижался. Не то, чтобы в районе кого-то грабили с утра и до вечера, но в стране все же преступники еще водились, а просто расстаться с кошельком где-нибудь в людном месте было, к сожалению, не особо и сложно.

Однако больше всего народу понравилось то, что теперь в любой сберкассе стало возможно купить билет на любой поезд. Ведь все станции советских железных дорог уже были соединены неплохими линиями связи, и железнодорожники каждый эшелон уже отслеживали по всей стране. А для пассажирских поездов они стали отслеживать и все свободные (или все занятые) места в вагонах — и ранней весной уже в штатном режиме начали продавать билеты на поезда с помощью компьютеризированной системы. И к ней они сами подсоединили все билетные кассы на всех вокзалах страны — а в Ряжском районе к этой системе подсоединили и автокассы. И любой человек там мог самостоятельно билеты на любой маршрут с любыми пересадками приобрести. Точнее, забронировать: сам билет в печатном виде он получал уже в специальных автоматах на любой станции (пока лишь только любой станции района) или в кассе пункта отправления по предъявлению паспорта (если билет, допустим, для родственника из далекого места покупался), а до тех пор, пока билет не был распечатан (и не позднее, чем за два часа до оправки поезда) он мог билеты «сдать» и получить почти все деньги обратно. Почти все: десятку за каждый сданный билет все же с товарища снимали «во избежание злоупотреблений».