Олегархат районного масштаба
Шрифт:
В новом доме было проще: предусмотрительная я заранее заставила архитектора пандусы у лестниц сделать, чтобы юные мамашки коляски с детьми спокойно к лифтам подкатывали. Ну, сумка с книгами все же потяжелее коляски с ребенком, однако закатить груз всяко легче чем затащить. А я, оставив мужа у лифтов, загнала машину в расположенный под домом гараж, помогла вкатить одну сумку в лифт и мы поехали наверх. Ну мы ехали-ехали — и приехали, и Сережа сильно удивился, увидев лестничную площадку со стенами из бежевого с коричневатыми разводами мрамора и с бронзовой люстрой с хрустальными подвесками под потолком:
— Свет, а ты ничего не перепутала с этажом?
— Тут не перепутать, кнопка девятого этажа на самом верху.
— Но это как-то не очень похоже… — и он замолк,
— Слушай, мы точно не туда попали, тут какая-то мебель уже стоит.
— Не какая-то, а сделанная по моему заказу: лично мне не нравятся вешалки, прибитые ржавыми гвоздями прямо к стене. А в мраморную стену и гвоздь забить крайне проблематично. Ну чего стоишь, заходи уже!
— Свет, мне кажется, что твоя шутка…
— Послушай, муж ты мой, твоя жена работает в Комитете по передовым технологиям и поэтому будет теперь жить в самой передовой квартире.
— У вас что, всем такие квартиры дают?
— Нет, всем дают все же попроще, но им-то дают вовсе бесплатно, а мне за деньги такую выстроили.
— А откуда у тебя…
— У меня только авторских за изобретения хватило на постройку шестнадцати пятиэтажных домов для инженеров, которые мне с дипломом помогали. Ты же не думаешь, что сотни человек бросились мне помогать по доброте душевной? Ну так вот, я решила, что уж для себя, любимой, я квартирку хочу такую же — в смысле любимую. А тут подвернулась возможность поднапрячь архитектора…
— И каким образом ты его… поднапрягла? — спросил Сережа с сильным подозрением в голосе.
— Простым, самым простым способом, каким мужчину может поднапрячь женщина, занимающая пост председателя Комитета. Я ему просто сказала, что без этой отдельно выстроенной для меня квартиры я вообще дом не приму. А с такой квартирой я и ему в доме жилье выделю…
— Пост какого председателя?
— Председателя Комитета по передовым технологиям при Совете министров СССР. Работа у меня такая теперь… рот закрой и пошли смотреть квартиру. Да, чтобы два раза тебе рот закрывать не пришлось: наша спальня и оба кабинета находятся на втором этаже. Не дома, а этой квартиры. Ты мне с закрытым ртом больше нравишься, но все же напрягись, рот на время приоткрой и ответь: тебе мебель нравится? Мне ее по моим эскизам сделали… Ладно, можешь не отвечать, пошли на кухню, будем твой день рождения праздновать. А в подарок тебе…
— Честно говоря, от такого подарка у меня даже голова кругом идет.
— А квартира — это не подарок, мы здесь просто жить будем. А подарок тебе вот: — я протянула ему ключ от «Волги». — Эта — цвета кофе с молоком, как ты и хотел. А двухцветная — это моя…
К моему удивлению, Сережка обиделся. Очень обиделся, в том числе и потому, что он мне к новоселью тоже решил подарок сделать, договорился с какими-то знакомыми и те привезли для меня из Риги янтарные бусы с большим янтарным кулоном. Очень дорогие, они почти триста рублей стоили — а он решил, что на фоне моих подарков его выглядит дешевкой. Но все же бусы он мне вручил, что-то недовольно бурча, и мне пришлось ему объяснять прописную истину насчет того, что «важен не подарок». Так что до ночи он все же немного успокоился, но вот когда я утром, вручив ему комплект ключей, сообщила, что улетаю на несколько дней в командировку, он снова набычился. Ну и ладно, я все же думаю, что это ненадолго, а работа — она не ждет. Так что я села на самолет и отправилась в Йену.
Самолет мне (точнее, Комитету) выделили все тот же: «ремоторизованный» Ил-14, на котором теперь стояли два двигателя уже турбовинтовых. Я уж не знаю, кто заставил Ильюшина провести такую доработку, но вышло удачно: теперь этот самолетик летал со скоростью в четыреста пятьдесят километров и до Эрфурта получилось долететь всего за четыре с половиной часа. До Эрфурта потому, что в Йене своего аэродрома не было, так что еще час пришлось потратить на поездку до нужного города. То есть я думаю, что можно было и минут за двадцать доехать: немцы, уж не знаю по собственной
инициативе или их попросил кто-то (хотя последнее — навряд ли) подали мне не просто авто, а лимузин «Заксенринг», в девичестве именуемый «Хорьхом». Я такой раньше только в музее видела, и экскурсовод говорил, что вообще-то в конце 50-х это был самый роскошный автомобиль обеих Германий. Ну, не знаю, самый ли — но ехать на нем было приятно.Но сразу по приезду разговаривать с немецкими оптиками было, как я поняла, бесполезно: работу немцы начинали в семь, восьмичасовой рабочий день блюли свято, так что я в город вообще прибыла к концу рабочего дня. Однако имея фору перед местными на следующее утро: в Москве-то это самое утро наступало на час раньше, так что я неплохо выспалась… и до позднего вечера (до очень позднего, несмотря на окончание рабочего дня еще где-то в середине переговоров) общалась с руководителями и специалистами прославленного предприятия. Они сами про «нерушимость рабочего графика» забыли как только я озвучила свои хотелки, а они в ответ быстренько прикинули потенциальную цену контракта. То есть тогда еще не забыли, а вот когда я сказала, что если работа будет сделана за полгода, то размер моей благодарности окажется безмерным в пределах двадцати процентов от начальной цены, то тут же и забыли. Потому что с «благодарностью» цена контракта не очень сильно отличалась от стоимости всего завода…
И во вторник мы по основным параметрам контракта договорились, а в среду, во время продолжения банкета, я озвучила и вторую мою хотелку — и тут уже немцы сильно задумались. Потому что я захотела получить не готовые изделия, а специальные станки, которые цейссовцы сами для себя у себя же и изготавливали — и никогда никому их раньше не продавали. Да и потом никому их продавать не собирались, так что пришлось включить все свое обаяние:
— Вы имеете полное право мне эти станки не продавать, но в этом случае я не смогу осуществлять текущий ремонт заказанного у вас оборудования. И тогда смысл приобретать его у вас полностью теряется, мне будет проще эти деньги отдать советским институтам, чтобы они сами все мне необходимое изготовили.
— Но мы всегда можем оказывать техническую помощь!
— А вот это вряд ли, там, где это оборудование будет стоять, иностранцы в радиусе сотни километров никогда появиться не смогут. Поэтому мне будут нужны станки, обученный для работы на этих станках наш, советский, персонал — за деньги, понятное дело, обученный. Или я просто не смогу контракт заключить. Но могу вас успокоить: приобретенное у вас оборудование не будет использоваться для выпуска продукции, составляющей вам конкуренцию…
На самом деле я немцам относительно использования их станков вообще не врала: мне не столько станки эти нужны были, сколько обученные специалисты-оптики, а станки и у нас в стране любые сконструировать сумеют. Но этот момент объяснять дружественным немцам я вообще не собиралась, а со станками запрос на обучение специалистов выглядел вроде как обоснованно. И вечером в четверг все три контракта (на оборудование, на станки и на обучение) были подписаны. Я уже довольно поздно позвонила Сереже, заказала торт «Прага» и легла спать — ненадолго, так как в пять утра уже вылетела из Эрфурта домой. Недосып компенсировала в самолете: ветер был встречный, так что полет длился даже больше пяти часов — но выспалась неплохо и тут же, даже домой не заехав, стала решать «самую важную проблему»: на какие шиши народ в Комитет набирать.
Одну интересную идею мне муж подкинул, заметив, что без моих тележек было бы очень трудно столько книг сразу перевезти — а в Приозерном все же имелся довольно неплохой механический цех, так что я отловила одного из работающих в Комитете инженеров-бауманцев и озадачила его составлением производственной программы по выпуску таких тележек. Задачка на первый взгляд выглядела очень простой — но только на самый первый, ведь там не только рама с колесиками нужна была, но и сумка, сшитая из каких-то тряпочек. И если стальные трубки для рамы достать было возможно, то уже с резиновыми шинками возникали определенные проблемы, а уж с тряпочками…