Олегархат районного масштаба

Но меня все же не столько таблетки радовали, а то, что Брянский завод начал приносить Комитету реальные денежки, причем денежки наличные, которые можно было на зарплату пустить. Каждый набор приносил почти семьдесят рублей чистого дохода, а завод теоретически мог выпускать по тысяче наборов в сутки. То есть теоретически мог: столько корпусов мог изготовить тамошний пласт-автомат. Однако практика теорию опровергала: для этого крошечного приемника требовались две детальки, которые пришлось изготавливать на самом заводе. И если с выключателем, совмещенным с регулятором громкости, проблем не возникало, то вот с переменным конденсатором, отвечающим за настройку на радиостанцию, дело было куда как хуже: обкладки этого конденсатора друг от друга отделялись лавсановой пленкой, а с ней возникли определенные трудности. Не с лавсаном: его в стране уже достаточно выпускали, а именно с пленкой — так что пока выпуск ограничивался примерно половиной теоретической мощности. Впрочем, и это приносило около миллиона рублей в месяц «сверх плана», а на эти деньги можно было набрать семь сотен инженеров или больше полутора тысяч рабочих. Немного, но хоть что-то…

Выпускать наборы именно в Брянске было проще всего: динамики (и крепления к ним) делались тут же, на Брянском электромеханическом заводе, так что и возить ничего никуда не требовалось, и при нужде можно было просто зайти к «соседу» побеседовать и согласовать планы. «Соседу» такое сотрудничество тоже было очень выгодно, ведь Комитет попросту пополнял их зарплатно-премиальный фонд. Немного, примерно на семьдесят пять тысяч в месяц пока, но сама возможность премировать своих сотрудников за хорошую работу без обращений в главк значила довольно много. И это было бы выгодно для любого из примерно двух дюжин заводов, выпускающих динамики, но простота логистики (даже если не упоминать о том, что динамик и весил больше половины приемника целиком) и возможность прямого контакта с поставщиком играла решающую роль. А аналогичных мест в СССР больше и не было. То есть было одно…

Пятого ноября, как обычно, в Москве состоялось совещание ЦК партии, а я, заехав на Старую площадь, подкараулила там белорусского секретаря и уволокла его у себе в Комитет:

— Петр Миронович, нам нужно срочно поговорить.

Вообще-то в этом здании лиц посторонних обычно не наблюдалось, так что товарищ на меня уставился с любопытством:

— Я вас слушаю, а кто вы?

— Председатель Комитета по перспективным технологиям при Совмине, и у меня как раз есть одна, которую нужно срочно внедрять в Минске.

— А почему срочно?

— Потому что сейчас все советские магазины завалены разным радиохламом, люди приемники едва покупают, а ведь уже наступила эпоха транзисторов!

— Да, я читал в «Пионерке» о вашем достижении…

— Это пока не достижение, а игрушка для пионеров, но игрушка все же полезная. А достижением будут разработанные в лаборатории Комитета два новых, полностью транзисторных приемника — и вот если их производство наладить в Минске, то белорусские приемники мгновенно захватят рынок!

— Вы, извините, оперируете терминами… капиталистическими.

— А я именно про капитализм и говорю. Американцы сейчас потихоньку производство таких приемников налаживают, их уже и в Европе буржуазной продают… задорого. А мы со своей полупроводниковой промышленностью весь европейский рынок можем буквально за полгода захватить, обеспечив Советскому Союзу устойчивый поток иностранной валюты. А заодно и советских людей обеспечим самой передовой техникой. Вы тут уже закончили? Давайте к нам в Комитет заедем, это совсем рядом с аэропортом, я вам все покажу, расскажу — и уже через месяц, как раз к началу рождественских распродаж в Европе, вы выкинете на немецкий, французский и итальянский рынки остро востребованную технику. За большие, между прочим, деньги.

— Интересно… а вы уверены, что можно производство нового приемника наладить всего за месяц?

— Конечно. Из Брянска Минский радиозавод будет получать готовые печатные платы, полные комплекты проверенных радиодеталей, там самостоятельно нужно будет только корпуса из пластмассы отливать и еще пяток не самых сложных деталей. Причем пресс-формы для них изготовят на опытном производстве МВТУ.

— А почему тогда вы у себя, скажем в Брянске, не запустите это производство?

— А потому что Комитет должен думать обо всем Советском Союзе, вот почему. А еще потому, что в Брянске мощности завода и так перегружены, людей не хватает на сборочные конвейеры — а минский завод уже работает в полсилы. Ваши «Беларуси» даже в сельмагах стоят никому не нужные! И еще у вас производство нужных для приемников динамиков буквально через улицу от радиозавода…

— Ну, не через улицу все же…

— Динамик — это половина веса приемника, я транзисторные приемники имею в виду. И далеко их возить просто невыгодно, а внутри города их можно хоть на старой «Победе» подвезти. У меня уже все сметы по производству расписаны, именно в Минске их производить окажется почти на десять процентов дешевле, чем в любом другом месте. Ну что стоите, поехали ко мне, я вам все в деталях распишу… сидя.

Петр Миронович еще раз поглядел на меня:

— Извините… а мы за два часа управимся?

— Когда вы увидите, о чем я говорю, то управимся за полчаса, включая ритуальное распитие чая с баранками. А потом вы там в Минске нужных людей выберете, отправите их к нам сюда — и вот с ними Комитет все проблемы утрясет уже где-то за неделю. Но сначала нужно, чтобы вы все же увидели, о чем речь…

Петр Миронович поглядел на меня с явным сомнением во взгляде, но — на мое счастье к нам подошел уже Николай Семенович:

— Товарищ Федорова? Какими судьбами? Опять денег просить приехали?

— Приехала денег предлагать: вот, Петру Мироновичу пытаюсь рассказать как Минский радиозавод с декабря сможет выгребать из проклятых капиталистов по миллиону марок в месяц.

— А чего так скромно-то? — настроение у товарища Патоличева явно было очень хорошим.

— Это не скромно, это я еще франки с лирами не посчитала. А для фунтов с гульденами и кронами Петр Миронович производство развернуть до конца года просто не успеет, но вот уже после Нового года… если я его все же уговорить смогу, а то он пока еще отбрыкивается.

— Ты, Петр Миронович, нашу Светочку не зли: она вообще страшна в гневе, а уж будучи в положении… А плохого она точно не посоветует, ведь именно под ее управлением в СССР вся полупроводниковая… да ты же сам в Бресте завод под ее технологии строил!

— Под её?

— Ну наконец-то проснулся!

— Мы, Светлана…

— Владимировна ее зовут!

— Светлана Владимировна, а когда мы можем посмотреть ваши разработки?

— Да вот прямо сейчас. Заедем, посмотрим, чаю попьем…

— А мне с вами можно? — веселым голосом поинтересовался Николай Семенович. — Интересно же, что я буду к Рождеству буржуям… Светик, как правильно: втюхивать?

— Вам — можно, поехали.

Когда мы садились в мою «Волгу», Николай Семенович поинтересовался:

— Светлана Владимировна, а почему вы без шофера? Не положено же…

— Я свою тушку посторонним мужчинам не доверяю, я только себе верю. А водителей, которые могут лучше меня рулить, я пока вообще не видела… Ну так вы со мной едете или мне вас потом на проходной ждать?

Приемник «Спутник» понравился и Патоличеву, и Машерову, а здоровенный «Горизонт» их впечатлил как-то не очень. Но все же, когда Сашка, как всегда сидящий в лаборатории до позднего вечера, рассказал, что за агрегат у него получился, Николай Семенович уже уходя заметил: