Олень
Шрифт:
Коллективная ответственность, единообразие, ежедневные рутинные тренировки, манёвры и занятия, организация быта и установление правил общежития. Всё это в совокупности довольно быстро превратило разрозненную и аморфную толпу из разных сословий и классов в нечто, что уже можно назвать даже не войском, а подразделением. Быстро сформировались солдатские и офицерские артели (всё в духе времени – местным только дай повод объединиться в какую-нибудь гильдию или цех), что позволило выровнять ситуацию по внедрению должного порядка. Но мы всё про правила да про кнут, а не стоит забывать и про пряник. Регулярное жалование и питание, лекари, сразу же появившиеся, словно из ниоткуда, маркитантки. Плюс ещё и психологический эффект – единообразная качественная одежда и снаряжение, достаточно опрятный
Более подробно коснусь артелей в разрезе самодисциплины. Повторюсь, местных хлебом не корми, но дай повод объединиться в артель, цех или гильдию. Это естественное родимое пятно феодализма, наряду с появлением иерархии, и это заложено в фундамент мышления местных людей. В одиночку в этом мире не выжить и точка. Одиночку обязательно обманут, предадут, ограбят и убьют. Он ведь чужак и не местный, следовательно, от него можно ждать чего угодно. Он опасен. А если он опасен, то его нужно немедленно убить. Очень простая и незамысловатая логика, только благодаря которой, впрочем, люди и выжили. Было ожидаемо, что внутри рот зародятся, а потом и разовьются артели, которые в инициативном порядке, сами стали следить за дисциплиной в отрядах и, что самое интересное, наказывать. Неофициально и не выставляя подобное на белый свет, но командиры о подобном всё равно знают и не пресекают. А причина подобного поведения проста – если косяк совершил один человек, то косяк совершил весь отряд, будь то десяток или сотня. Косяпорщика накажут, но и отряд может лишиться, допустим, усиленного пайка или денежной премии или получит на свой коллективный горб дополнительные хозяйственные работы. А для большинства людей подобное, как правило, хуже многих телесных наказаний.
И вот уж что-что, а мои офицеры очень быстро поняли один простой принцип – пока ты выплачиваешь жалование и кормишь своих солдат, выполняя все взятые на себя обязательства, у тебя есть практически неограниченный инструментарий по эксплуатации этих самых солдат. А так как у тебя не одна большая воинская корпорация, а множество небольших артелей, им, в случае чего, будет гораздо сложнее договориться между собой и скоординировать свои действия против «нанимателя». Не самая приятная вещь, но та, которую жизненно необходимо понимать.
Я лишён каких-либо альтруизма или оптимизма относительно выдающихся моральных и этических качеств личного состава создаваемых мною войск. Бытиё формирует сознание, от этого никуда не деться. Местные живут в очень непростых условиях, которые формируют из них не самых приятных и миролюбивых людей. И, согнав их в огромную толпу, раздав оружие и научив более эффективно убивать ближнего своего, я не мог не предусмотреть разные инструменты контроля, в том числе не самые прямые и очевидные. Могу с гордостью констатировать, что у меня получилось. Чёрным ротам ещё далеко до знаменитых прусских солдат Фридриха II, но это уже явно не Бравые Ребята или Кровавые Скоморохи.
Тем временем под барабанную дробь и офицерские свистки пехота сира Ролланда Шторма закончила перестраиваться, заняв очень выгодную позицию на вершине холма. Сир Шадрик также отвел свой конный отряд в полном порядке. Самое шокирующее для меня в этом то, что семь десятков всадников умело держали ровное построение, легко перестраиваясь в колонны и шеренги.
– Удивительно! – Я не стал сдерживать своё восхищение. – Какая выучка у всадников, господа! Поразительно!
Дальше – больше. Построение в две шеренги, почти ботфорт к ботфорту, горнист издал отрывистую мелодию, и кавалерия пошла в атаку. Слитно, ровно, постепенно ускоряя шаг… рысь и, наконец, галоп. Лицезреть столь слаженную рыцарскую лаву было воистину прекрасно и удивительно. Кавалерия сира Шадрика стремительно пересекла пространство, разделявшее их
с пехотой сира Ролланда, и обозначила удар, сбавив скорость. Пехота, тем временем, хоть и немного суетливо (всё-таки тяжело оставаться хладнокровным, когда на тебя несётся галопом слитный строй закованных в железо всадников), также отработала свой маневр, ещё плотнее сомкнув строй и ощетинившись пиками с алебардами.– Стоит признать, Ваша светлость, - слово взял Лонмаут, дождавшись, когда я утолю своё любопытство и уберу подзорную трубу от лица, - мне изначально не особо верилось, что нам удастся добиться такой выучки у наших всадников. Никогда и ни у кого ещё не было такой кавалерии, господин.
– И такой дорогой! – Справедливо заметил кастелян моего замка. – Тех денег, на которые содержаться Штор… кхм-кхм, прошу прощения…Чёрные роты в месяц, хватило бы на найм отряда наемниковсхожей численностью. Вот только уже на три или четыре месяца.
– Сир Кортни, а смогли бы эти наемники держать строй так, как это делает сир Шадрик? – Не смог не задать я справедливого вопроса.
– Разумеется, нет, милорд. – Пенроз слегка склонил голову, признавая эффективность наших трат.
– Есть исключения, господа. – Сир Михель Венсингтон задумчиво потёр подбородок, быстро переглянувшись с Лонмаутом. – Святая Сотня Бонифера Хасти.
– Хасти? – Я стал судорожно вспоминать, что за фамилия и кому принадлежит. – Рыцарский Дом к северу от руин Летнего замка…
– Абсолютно верно, Ваша светлость. – Венсингтон кивнул и вновь продолжил. – Сир Бонифер в прошлом очень известный турнирный боец, а ныне Ваш верный вассал. Хасти – крайне набожный человек, и им был создан отряд, получивший название «Святая Сотня». Сотня отлично выученных и дисциплинированных всадников. Признаюсь, не единожды, я сам обращался к сиру Бониферу за советом.
– По всей видимости, сир Бонифер Хасти весьма талантливый и умелый командир. Так ведь?
– Истинно так, господин. – На мой вопрос поспешил ответить Лонмаут, а Венсингтон и Пензроз несколько раз кивнули.
– И вы знакомы? – Не смог я сдержать ехидную улыбку, чем немного смутил свитских.
– Да, милорд. – Признал факт Лонмаут.
– Если он и его отряд действительно так хороши, как Вы мне расписали, то позволяю от моего имени предложить сиру Бониферу присоединиться к нам на общих условиях. Также заверьте его, что его сотня будет сохранена в качестве отдельного отряда.
– Благодарю, Ваша светлость! – С несвойственной эмоциональностью выступил Венсингтон. – Уверяю, Вы не пожалеете.
– Я рассчитываю на вас, господа. А значит, ценю и доверяю вашему мнению. Если будет ошибка… что ж, мы ошибёмся вместе.
Завершив беседу, вернулся к наблюдению за войсками. Бешеная Мышь продолжала кружить вокруг пехоты Бастарда из Ночной Песни, но та монолитом встала на своих позициях. По всей видимости, это ещё долго будет продолжаться.
– Почему сир Ролланд не использовал вагенбург? – Вовремя вспомнил о своей придумке.
– Против него сир Шадрик. – Как ни в чём не бывало ответил Лонмут, явно забыв, что я не обязан знать некоторые детали.
– И что это должно значить? – С улыбкой переспросил своего будущего маршала.
– Прошу прощения, милорд. – Лонмаут смутился, проведя рукой по седым усам. – Сир Шадрик придумал занятную тактику против вагенбурга. Используя стрелков и спешенных всадников он не единожды прорывал вагенбург… хоть и не всегда одерживал победы после этого.
– Очень интересно! – Осталось только восхититься находчивостью молодого рыцаря.
Спустя некоторое время, когда до заката оставалось несколько часов, тренировочная битва подошла к концу. Взревели сигнальные трубы, а противоборствующие стороны стали сворачиваться в походные колонны. К Штормовому Пределу решили не идти, ибо дорога дальняя, а воины после «сражения» устали, так что мини-войско двинулось по направлению к ближайшей дубраве с родником. А недалеко от мест потешной битвы уже работали вовсю быстро принятые обществом полевые кухни, пристраиваясь в конце походных колонн. Можно с уверенностью сказать, что прибыв на место и разбив бивуак, солдаты получат горячее питание, а что ещё для счастья надо? Бабу, конечно же! Но чего нет, того нет.