Ольга-чаровница и змиев сын

— Ты поняла кто это?..

— Даже если да, кто-то же топит людей… то есть… кхм… твоих соплеменников, а не сжирает, предварительно выгнав из тела душу. Давай доедем до селения.

«Потому что эта тварь точно ненавидит воду, да и саму жизнь», — добавила Ольга про себя.

Глава 15. Горан

Терем стоял грозный, неприветливый. Всем своим видом показывал, что приближаться не нужно. Ну а уж коли путник упрям и глуп — пусть пеняет на себя.

Стоило вступить на высокое крыльцо, кожу начали кусать снежинки. Ольга так и не смогла наделить терем разумом, но в создании чего-то сродни ему преуспела. И эта недосущность теперь выказывала недовольство. Горан не сомневался: его еще не выкинули вон лишь потому, что провел в этих стенах не одно лето, сидя в посохе.

Леший тоже был здесь: стоял в тени ближайшей ели, думал, Горан его не заметит, коли лапами укроется. Однако голос все же подал, стоило потянуться к двери.

— Ты б не ходил, — посоветовал хозяин леса заповедного. — Злющая… ух! Никого не пущает.

— Ничего-ничего, — ответил Горан. — Я все поправлю. Мы поправим, — уточнил он.

— Ну-ну, ну-ну, — покряхтел леший. — А хозяйка моя как? Не забижаешь?

Губы растянулись в улыбке помимо воли, в груди потеплело.

— Такую обидишь, пожалуй, — бросил Горан, фыркнул и переступил порог, не слыша, что там еще бормочет леший.

Дверь за спиной закрылась с глухим зловещим скрипом. Внутри не было ни пылинки. Холодно и просторно. Лужи так и не исчезнувшей крови на полу. Провалы в стенах затянулись, но вряд ли терем остался доволен испытанием, которому его подвергли.

— Поправим, — повторил Горан, входя в заветную комнатку, в которой Ольга хранила свои сокровища — так она книги называла — и разглядывая полнейший разгром.

Переплеты лежали скученно. Видать, повзлетали с полок, стоило первому лиходею в терем войти, а уж как ворвались вороги сюда, спуску ни одному не дали. Меж страниц самой древней торчал кусок темной тряпицы.

— Ноги хоть унесли? — спросил Горан, одобрительно хмыкнув.

— Уху-ху, — ответил сидящий на полке огромный черный сыч (как только не сверзился вниз? судя по виду, тяжеленный) или филин… или сова. Горан в птицах не разбирался.

— Вот тебе и «уху-уху», — Горан ухмыльнулся.

Он не намеревался отпускать от себя свою чаровницу, но не собирался и терпеть несправедливость в отношении нее. Именно поэтому терем будет стоять и поддерживать в себе порядок, а заодно и лешему помогать охранять заповедный лес дабы ни один ворог не позарился. Да и с самим новым держателем окрестных земель стоило поговорить (по меньшей мере, побеседовать пока по-дружески).

Горан терпеть не мог неблагодарных тварей, к каким бы существам и сущностям те ни принадлежали. Да и с бардаком в среде прочих чаровников следовало разобраться. Соратники травли не устраивали никому и никогда. Даже самым отвратительных червям-навозникам. Не свойственно Нави разделять, она лишь объединяет. А эти… людишки ополчились на ничего (уж об этом Горан знал, как никто) не предпринимавшую против них чаровницу. Нашли себе ворога! И почему? За то, что сильнее, умнее, искуснее оказалась всякой падали, о себе невесть чего возомнившей!

Сильную злобу Горан на волхва Валидуба-Вырвитополя затаил. Да только, когда решился воздать тому по заслугам, оказалось, все само собой произошло: нет того уж в Яви, помер, собственным страхом захлебнувшись. Все-то ему казалось, будто извести его хотят, место главного волхва забрать, вот и сжил самого себя со свету.

Хотел Горан с чаровниками заморскими счеты свести, но и их настигла расплата без его участия. Главу так и вовсе ближайший ученик отравил — и поделом. А того за гнусность и нрав жестокий на копья подняли — не помогло искусство чаровническое.

Только княжонок Ивашка и остался пока землю топтать да смрад по ней разносить, но его Ольга крепко накрепко убивать запретила. Посетив зеркальную залу, решила ничего в будущем не менять.

«А почему бы не примерить на себя кощеевы одежды? Нового князя над всеми не посадить, а черных проповедничков приструнить дабы неповадно было?» — мысль явно заслуживала обдумывания, но вдоволь насладиться ею Горан не успел. Амулет, висевший у него на шее, потеплел. Это означало, что кто-то настойчиво желал пообщаться с ним через зеркало.

«Хорошо, успел докричаться до Ворона», — подумал Горан. Влад вмиг пробудил зеркало ото сна и строго настрого приказал, чтобы не засыпало более.

Пришлось спешно возвращаться, благо расстояние от терема до дворца он пролетел в мгновение ока.

…

— Неожиданно, — заметил Горан. Изображение искажалось: видимо, Ольга сидела напротив миски с водой. — А зеркала не нашла? Уже соскучилась?

— Как много вопросов! — усмехнулась чаровница. Она показалась уставшей, взволнованной. Впрочем, в том могла быть повинна вода. Не иначе, Ольга специально ее выбрала. — Со стихиями мне всегда проще — это ответ на первый.

«Лукавишь», — мог бы упрекнуть Горан, но не стал. Одно то, что она дала о себе весточку, позвала, говорить захотела было важнее всего прочего.

— Пожалуй — ответ на второй, — продолжала Ольга. — Мое возникновение ожидаемо, ведь не думал же ты, будто я пропаду надолго или не обращусь за помощью, когда она так нужна?

— Признаться, почти смирился с чем-нибудь подобным, — сказал Горан. — Ты не из тех, кто доверяет мне достаточно, чтобы об услугах просить… — упрек все же прозвучал, и он поспешил исправиться: — Я рад, что ошибся, и ты не пренебрегаешь мной более.

Ольга покачала головой. Наверняка, осуждающе. Впрочем, через проклятую водную пелену, которая еще и рябью исходила, словно на нее ветерок дул, мало чего удавалось рассмотреть. Это злило. Очень злило. Однако радость от возможности говорить и видеть хоть как-то была больше. А когда она сказала, что тоже соскучилась, у Горана даже в ушах зашумело.

«Наваждение, — подумал он. — Но даже если оно, я точно не желаю, чтобы спадало».

— Тебе понадобилась моя сила?! — спросил он, когда показалось, будто молчит невыносимо долго. — Я вылечу немедленно. Я уже здоров! — почти полностью, но этого можно и не уточнять.

— Увы, — Ольга куснула нижнюю губу и поморщилась. — Все самые отвратительные мои предположения сбылись, и с этой тварью ничего не сможешь поделать даже ты.

— Да неужели?! — Горан опасно сощурился.

Ольга глядела внимательно, неторопливо слова подбирая.

— Помнишь, говорили мы с тобой об океане, мир наш омывающем? — спросила она.

Горан кивнул, нахмурившись еще больше.

— Предположения строили, от кого Великий Змий яйцо, снесенное Родом в виде утицы, охранял. Да и болото безвременья недалече. Долина грез у самых границ Нави пролегает. Я уж про любимиц Маревны не говорю, их разве лишь Кощей и сдерживает, но… его мы беспокоить не станем. Пока.