Ольга-чаровница и змиев сын

Уже намного позднее она проснулась в пещере: в пруду с темно-синей водой, вряд ли имевшей какое-либо отношение к воде обычной. С поверхности поднимался голубоватый пар, но ни запаха, ни невыносимого жара Ольга не чувствовала. Было слишком хорошо, не беспокоило даже то, что она полностью обнажена, а Горан сидит рядом — только руку протяни.

Она, впрочем, и протянула, а он, поймав ее пальцы, коснулся их губами.

Вот теперь стало действительно жарко.

— Как ты?.. — звенящим шепотом, от которого голова закружилась, а дышать отчего-то стало щекотно и захотелось смеяться.

— Замечательно, — отозвалась Ольга, — только лениво и делать ничего не хочется.

— Вот, — он склонил голову к плечу, рассматривая ее как-то по-особенному, не было во взгляде его ни превосходства, ни поклонения, ни тоски, ни вожделения, но что-то, чему Ольга не могла подобрать названия сияло полной луной во мгле. — Даже меня не прогоняешь…

«И не прогоню», — подумала Ольга, но говорить не стала.

Горан больше не сердился, а выглядел расслабленным и довольным, и еще каким-то совершенно родным. Возмущаться его присутствием не хотелось точно.

— Это?.. — Ольга подняла руку и погладила поверхность синей воды.

— Из-под корней Дуба Мокрецкого, в кощеевом саду произрастающего, множество родников бьет и ключиков. Есть там мертвой и живой воды источники, однако окромя них и просто целебные, исцеляющие не только тело, но и душу, покой в сердце восстанавливающие. Один из родников тех к моему дворцу бежит по пещерам подземным, купальни мои полня. Травы, что в горах зреют, окрашивают его в цвет синий, как очи твои, девица.

Ольга удивилась. Не бывало у людей таких глаз, но Горан вряд ли преувеличивал. Она и сама отражение в воде видела: жуткое и притягательное одновременно. В Яви от людей она не слишком отличалась. Красива? Но мало ли красавиц на Руси. А вот сейчас…

— Навь отпечаток накладывает, не иначе.

— Накладывает, кто бы спорил, — согласился Горан. — Вот только Навь честна: по душе и облик, — он протянул руку и провел кончиками ногтей по ее щеке. Ольга улыбнулась и потянулась за прикосновением — приятно, чуть щекотно и, несмотря ни на что, безопасно; возможность поцарапаться лишь пьянила. Впрочем, не до конца. Она даже успела подумать, что ее собеседник тоже выглядит несколько иначе, не так, как она запомнила, при самой первой встрече, а позже уже и внимания особо не обращала. Раньше Ольге все чаще виделся змий, людскую личину натягивающий, а теперь — человек, временами крылья отращивающий и чешуей обрастающий.

Наваждение? Точно нет, уж она могла понять это.

— Странно, — признался он, — ты не спешишь на меня наорать и вон выставить…

— А ты пока мне не мешаешь.

— Не как обычно?

Она хмыкнула, губу прикусив, отвернулась и вздрогнула, услышав громоподобный хохот. Горан веселился от души, сотрясая своды пещеры. Благо, те были достаточно прочны и, наверняка, выдерживали и не такое.

— Кошмарно! — воскликнул он, смеяться прекратив. — Ольга, ты правда считаешь, будто мне нужна игрушка, которую я стану всем показывать, звать своей собственностью и тем самым ломать?!

— А разве это не присущее всем вам свойство: сокровища копить и сидеть на них сиднем? — поинтересовалась она. — Еще и полагаете, будто человек, назначенный на роль этой самой игрушки, драгоценности или чего-то вроде, должен проникнуться и гордиться отведенной ему участью?

Горан нахмурился, но не рассердился.

— Для огненных — да, очень характерно.

— С каких пор ты перестал им быть?

— Не переставал, просто, похоже, сам себя переломал скорее, чем тебя.

Таковых слов Ольга точно не ожидала. И что ответить на них не знала тоже. К счастью, этого делать не пришлось.

Горан глубоко вздохнул и произнес:

— Моя прекрасная, замечательная чаровница… ты даже не представляешь, сколь сильно способна изменять всех, к кому прикасаешься.

— Разве?

— Да! — Горан вскочил и принялся, заложив руки за спину, мерить шагами пещеру. — А вот инеистые гадины свои богатства не показывают никому, — процедил он сквозь зубы, видать решив русло разговора сменить. Не сказать, чтобы Ольга против была, скорее, наоборот. — Инеистые берегут в сокровищницах всякие диковины и играются с ними сами. Со Снеженом мы в свое время не сошлись именно на этом поприще. Пусть, и не только оно нас разъединило. Воздушникам же все эти игры с собственностью откровенно не интересны, они не привязываются сами и не терпят настойчивости от других. Водяные…

— Сильно мне его взгляд не понравился, — задумчиво проронила Ольга.

— Тревожишься? Даже о змиях не дослушала.

— Опасаюсь.

Горан тихо фыркнул.

— А ты не смейся.

Заинтересованность инеистого змия ей точно не нравилась.

— Снежен… Скальде… — второе имя само бросилось на язык. И почему только?..

Горан удивленно вскинул брови, а Ольга поперхнулась застрявшим в груди воздухом.

— Неужели, угадала?..

— Будто сосульки, звенящие на ветру, — проронил Горан. — Почти…

— Или скованные льдом скалы. Чаровническим льдом…

— Греза щедро порождения одарила.

— Завидуешь.

Горан покачал головой.

— К чему завидовать умению во снах летать, когда и так умеешь? Да и необходимость питаться чужими кошмарами или вожделением — та еще радость. А окромя этого Кощей внимательно присматривает, существам таким не доверяет и всегда готов прибрать к себе в подпол.

— Справедливо, — обронила Ольга и задумалась уже всерьез. Снежен-Скальде притягивал ее внимание, но и отталкивал. Он казался огнем в печи, до которого так и тянет дотронуться, но точно ведь обожжешься. Прикосновение ледяных пальцев Ольга ощущала до сих пор, хотя никаких синяков не появилось.

Руки коснулся подвижный Гораний хвост, тотчас убрался, когда Ольга вздрогнула, но затем вернулся вновь, обвив.

— Разве не у вас, людей, существует поверие, будто любовь нужно отпустить: только тогда она настоящая? — снова сменил русло разговора Горан.

— С каких пор ты обращаешь внимания на людские глупости?

— С тех пор, как увидел тебя.

Хвост потянул, и Ольга нырнула бы не ухвати Горан ее за плечо, подержал так некоторое время, позволяя возмутиться и вырваться, если его действия не приходятся по душе, и только затем начал целовать, в перерывах уверяя:

— Не только люди… меняются… моя чаровница. Особенно… если хотят… этого.

— Наверное, — соглашалась Ольга, жмурясь и подставляясь под ласковые прикосновения, с каждым мигом становившиеся смелее. Прекрасно помнила о своих опасениях и намерении не допускать близости, пока срок не истечет, и она не станет абсолютно свободна и сможет решать сама, уйти или остаться, но сейчас мысленно махнула на них рукой.

— Будет так, как ты пожелаешь, — пообещал Горан. — Я, пусть и змий, но твой.