Олимпийский спецназ
Шрифт:
Шепель воскликнул:
– Да, конечно, решим, командир! Что нам, впервой гасить духов на встречных курсах?
– Хорошо. Вопросы по диспозиции штурмовой группы есть?
– Да какие могут быть вопросы?
Но неугомонный Шепель спросил:
– Залезаем в ниши прямо сейчас, или успеем перекурить?
Тимохин ответил:
– До наступления сигнала о выходе автобуса из Саульской можно перекурить. Но, естественно, не в салоне, выходите на трап, а лучше, чтобы не засветиться, – через иллюминатор. Впрочем, пилоты покажут, где. У меня все!
К Александру подошел
– Мои действия, командир?
– За бортом, Витя, боевики вполне могли установить наблюдение, скажем, из ближайшей лесополосы или из старых ангаров. Прочесывать аэродром мы не можем по понятным причинам. Это станет известно Рабулло, и его действия могут принять непредсказуемый характер, что нам совершенно не надо. Наблюдатели, если таковые выставлены, о нашей группе ничего не знают. Представляют лишь, что она находится внутри самолета и не покидала его. А вот что на борт поднимался я, они видели. Значит, они должны увидеть и то, как поднявшийся на борт человек покинул его. Вот ты и оставишь самолет, уйдя в военный городок. Там обоснуешься в штабе вертолетной эскадрильи. Будешь нужен, вызову.
– Может, мне все же с тобой остаться? Скажем, заменить Бирюкова, или того же Макарова?
– Ну зачем людей обижать? Ты понимаешь, что я оставляю тебя вне игры по необходимости. А ребята могут не понять, особенно если замену провести сейчас, непосредственно перед акцией. Получается, мы кому-то не совсем доверяем? Или в ком-то сомневаемся? Но это же не так, Витя? Не так! Поэтому прикрой физиономию, меня могли сфотографировать по приезде, и уходи в штаб вертолетной эскадрильи. Командир вертолетчиков предупрежден! Он встретит тебя. Можно было бы и машину вызвать, но не стоит.
– Ничего, пешком дойду. Если есть «дятлы», то пусть думают, что к самолету какой-нибудь техник приходил. Это начальство по аэродрому на машинах разъезжает, а младший технический состав все больше пешком передвигается!
– Верно мыслишь!
– Мне идти?
– А чего тянуть? Ступай, Вить! До встречи!
– Удачи вам тут!
– Прорвемся!
В 15.25 телефон Тимохина выдал сигнал вызова. Александр, взглянув на дисплей, ответил:
– Слушаю тебя, Крым!
– Автобус пошел к Черногорску. Как дела у тебя?
– Нормально. Начинаем занимать позиции. Встретим гостей как надо!
– Ты поаккуратней там, думаю, Рабулло еще подкинет нам подлянку.
– Это его не спасет. Лишь бы банда поднялась на борт, остальное дело техники, в прямом и переносном смысле.
– Даже если он втащит на борт всех заложников?
– Это усложнит задачу, но не настолько, чтобы не решить ее.
– Ладно. Удачи тебе!
– Ты сам-то приедешь на аэродром или останешься в станице?
– Конечно, приеду. Сейчас выезжаю.
– «Мираж» и «Алтай» остаются у Саульской?
– Да!
– И чего их тащили сюда?
– Кто знает, Саня, может, захватом Рабулло работа в Саульской не закончится. Многое прояснит Басмач, а вот допросить его как раз времени пока и нет.
Тимохин сказал:
– Остался бы в станице и допрашивал. С Рабулло и без тебя разберемся!
– Всему свое
время. И до Басмача очередь дойдет, пусть зреет. Он сейчас наверняка ломает голову, как выторговать себе жизнь. Вот пусть поломает. Сговорчивее будет!– Ты начальник, тебе видней!
– Так, ты занимай позиции, я выезжаю. Связываемся после того, как проведешь акцию против духов.
– А раньше и не получится.
Тимохин отключил телефон. Подозвал командира экипажа:
– Мы уходим на позиции, пусть твои ребята помогут нам.
– Конечно!
В 15.35 бойцы группы спецназа «Орион» Главного управления по борьбе с терроризмом находились уже в тайниках специального самолета. Экипаж занял место в кабине, и лишь командир лайнера остался стоять у люка, перед трапом.
Автобус прошел путь от станицы до поворота к аэродрому у Черногорска без проблем. Наряд контрольно-пропускного пункта открыл шлагбаум, и «ЛАЗ» свободно въехал на территорию бывшего авиационного центра. Рабулло осмотрел аэродром. Нигде ни души.
Усмехнулся, подмигнув Козлову:
– Похоже, ты оказался прав! На аэродроме никого, самолет стоит у начала полосы. Кто-то ждет наверху трапа.
– Это наверняка командир экипажа.
– Скорей всего! А где же славный российский спецназ?
– Их командир еще свяжется с тобой, но мы переиграли спецов. Теперь они уже ничего не смогут сделать. Если не пошли на штурм здания автостанции в Саульской, ничего не предприняли по пути следования, здесь самолет штурмовать точно не будут.
– Так зачем мне выполнять их условия? И освобождать последних заложников? В Афганистане их можно неплохо продать.
Козлов сказал:
– Я бы не советовал обманывать спецназ. Да, здесь они ничего не смогут сделать, но не забывай, что у русских в Афганистане неплохо отлаженная агентурная сеть. И некоторые полевые командиры напрямую контактируют с российской разведкой. Если в ФСБ захотят отомстить за обман, то тебя достанут, где бы ты ни скрывался. А тебе, Рабулло, это нужно?
Афганец повысил голос:
– А я хочу еще поиграть с русскими. Пусть устроят охоту за мной на Востоке. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Дело, конечно, твое, но я не стал бы рисковать!
– Ты свалишь в Европу, или куда еще там, и для тебя война закончится. Я же не намерен складывать оружия.
– Хоп, Мохаммед! Поступай как знаешь!
– Надо будет хорошенько проверить самолет!
– Надо!
– Вот ты и пойдешь на борт!
– Один?
– Зачем же? Возьмешь с собой Рахима. Он когда-то учился в Союзе на летчика. Так что толк в самолетах знает.
– Он и управлять лайнером может?
– Шайтан его знает! Наверное, может, хотя практики у него никакой!
– Я понял тебя!
Водитель автобуса повернулся к Рабулло:
– Подъезжаем! Как поставить автобус?
Главарь банды ответил:
– Так же, как ставил его у автостанции, дверями к трапу. Но откроешь переднюю дверь. Понял?
– Понял!
Жарин подогнал автобус к трапу. Открыл переднюю дверь. Рабулло выглянул из салона, подняв голову, спросил у пилота, продолжавшего стоять у люка: