Оливия Джонсон и охотники

— Возможно, вы правы, но убивать меня из — за каких — то документов. Которые кстати, можно сделать, соврав про пожар в доме, жила бы я у Софи, насчёт денег, я могла бы устроиться на работу.

— Да, ты действительно умна, видимо чтение книг пошло тебе на пользу. — Видимо устав стоять она села обратно в карету, но развернулась ко мне.

— Благодарю, — я сделала элегантное па.

— Но у меня есть идея еще лучше, — она махнула рукой на соседнее место рядом с ней.

— Нет, я с вами не поеду, — я снова сложила руки вместе, мне казалось, будто так я казалась круче.

— Думаешь, у тебя есть выбор? — Она щелкнула пальцами левой руки.

— Это что, вы что ритм, какой — то уловили, что ли или позвали своего дворецкого?

— Почти, обернись.

Обернувшись, я увидела двух призраков, один был высокий и тощий, во фраке и с цилиндром на голове, насколько можно было разглядеть, на лице у него красовался монокль, крючковатый нос напоминал коршуна, отчего вид его был грозным. Второй был полненький и небольшого роста, также во фраке и цилиндре, его же лицо больше было похоже на поросячью морду.

Не знаю отчего, но в дрожь меня бросало, одно дело читать о приведениях, другое дело их видеть, а это поверьте не одно и то же.

— Выбирай Оливия, либо ты добровольно поедешь со мной, либо ты поедешь со мной под наблюдением Кевина и Синди.

Сама не заметила, как расхохоталась.

— Что смешного? — Недоумевала миссис Генриетта.

— Кто из них Синди? — наконец остановившись, спросила я.

Толстячок поднял руку, явно засмущавшись, наверно по призраку это не определить, но наверно засмущался.

— Кевин и Синди, — произнесла я и снова захохотала.

— Все равно не понимаю над, чем ты смеешься.

— Ну, понимаете, его зовут Синди, а это девчачье имя, — я снова расхохоталась, — а Кевин такой серьезный, что невозможно поверить, что его зовут Кевин, — я повернулась к Кевину и снова расхохоталась.

— Все равно не понимаю, так ты поедешь со мной?

— Нет, — все еще хохоча, ответила я.

— Синди, Кевин! Берите девчонку и поехали.

Даже сейчас мне было смешно, хотя по идее мне было не до смеха, ведь, несмотря на то, что они парили как пушинки над землей, подхватить меня им не составляло труда. И они запихнули меня в карету напротив Миссис Генриетты.

Я перестала смеяться, когда дверца кареты закрылась, и мы двинулись, куда-то вперед. Мы ехали в полном молчании, я смотрела на улицу, пейзажи все время менялись. Они были то яркими, то мрачными и снова яркими.

Призраки сидели возле меня, коршун слева, поросенок справа, я то и дело посматривала на них, иногда я хихикала.

Миссис Генриетте видимо надоело мое хихиканье, и она решила поговорить.

— Как дела? — спросила она весьма обыденным тоном.

«Как дела? Еще что спросила бы, ни чего что на меня напал цербер, ничего, что сквозь меня прошло два человека, ничего, что вы хотите меня убить? Ничего что возле меня сидят два призрака с дурацкими именами?».

— Нормально, а у вас как?

— Весьма недурно, принимая в свой счет, то, что я от тебя скоро избавлюсь.

— Поздравляю вас, — я снова уставилась на толстячка, он занервничал, хотя точно сказать не могу, как я это поняла.

— Мистер Синди, — я старалась не хохотать, называя его имя, — Можно задать вам один вопрос?

— Можно, — от этого голоса у меня побежали мурашки, голос издавался как будто издалека, словно сейчас я слышала эхо.

— А как вы умерли? — Может и нельзя задавать такие вопросы призракам, но меня просто распирало от любопытства.

Он глубоко вздохнул, хотя как он может дышать, когда он мертв? Может это просто старая привычка? Столько вопросов, а времени мало.

— Я утонул, я просто не умел плавать, а они все кричали — «Давай! Синди мы в тебя верим!», а я плавать не умел.

— Но почему тогда вы во фраке?

Он покраснел, скорее всего, покраснел, точно покраснел, ну мне так кажется.

— Я утонул в нем, — он взял, откуда — то платочек и стал вытирать лицо якобы от пота.

— Я тоже плавать не умею. — Сказала я ему.

— Главное не утони, деточка, — он казался взволнованным.

— А вы мистер Кевин, как вы умерли?

Призрак повернулся ко мне:

— Я умер весьма благородной смертью, — его голос заставил меня не просто покрыться мурашками, но и вздрогнуть, голос его также появлялся как будто издалека, но этот голос был не такой приятный, как у толстячка, а наоборот — звук, как будто пилят, то, что нельзя распилить, а он все пилит и пилит.

В этот раз расхохоталась не я, а толстячок:

— Да, весьма благородной, — он так хохотал, что я могла позавидовать таким легким, которых у него уже не было. — Сказать от чего он умер?

— Вы ведете себя неблагоразумно мистер Синди, — он говорил так, словно выплевывает каждое слово.

— Отчего же, это вы называете свою смерть благородной. Когда вы умерли из-за того, что хохотали так, что умерли от сердечного приступа.

Меня вдруг осенило:

— Поэтому вы мистер со смешным именем Кевин такой серьезный?

Толстячок снова расхохотался:

— Да, у него было такое имя, потому что он всех кругом смешил, а потом он умер от смеха и стал серьезным, — он все хохотал и хохотал.

— Я молчу про человека, у которого благородное девичье имя, который утонул чтобы доказать всем, что он умеет плавать, да еще и в дорогом фраке. — Парировал худой, он едва улыбнулся. В то время, когда бедный толстяк, униженный своей смертью смотрел в окно.

— Мистер Синди, а почему родители вас так назвали? — Спросила я.

Он снова грустно вздохнул:

— Они хотели девочку.

— Мистер Синди вы трижды неудачник, — худой заулыбался.

— Ох, как бы я хотел, чтобы мы оба были живы, и я снова мог задушить тебя!

— Воскликнул толстячок

— А разве вы не можете этого сделать, то есть задушить?

— Людей да, друг друга нет, — ответил мне худой.

— Как вы мне надоели, вы все! — Миссис Генриетта обвела нас строгим взглядом, а потом вскрикнула от испуга, мы с призраками тоже всполошились.

Она стала мертвенно — бледной и метала взгляды то на одного призрака, то на другого, сначала я не поняла, что происходит, но потом, взглянув на них, я тоже вскрикнула.

Рядом со мной сидели уже не призраки, а люди. Толстячок смотрел на свои руки и не мог поверить своим глазам, он мог трогать вещи, а они не проходили сквозь него. Живым толстячок мне нравился больше, у него были яркие, рыжие волосы, лицо покрывали веснушки, даже фрак с цилиндром приобрели изумрудный цвет, совместив его рост, цвет волос и цвет его одежды можно было предположить, что он лепрекон.