Оливия Джонсон и охотники

— Вот мы и пришли, — она открыла дверь.

На мое удивление комната была небольшой, одно окно с тюлевыми шторами, небольшой комод, напротив комода кровать, накрытая одеялом из лоскутков, на стенах висят рисунки, очень много рисунков, куча книг, спрятанных под кроватью, на полу разноцветный, вязаный ковер.

— Я думала тут комнаты больше, чем есть на самом деле.

— Нет, она большая, просто тут есть потайное место, о котором я пока сказать не могу, пока не узнаю тебя лучше.

— Тайное место? Тебе зачем?

— Мы охотники, вся наша жизнь сплошная опасность, у каждого в доме есть потайные ходы и тайные места, но у нас к счастью дружелюбный район, поэтому не так страшно, но капелька безопасного места никому не повредит.

Мы присели на её кровать:

— Одеяло сшила ты?

— Да, мне нравится шить, блузка и юбка, которые на мне я сшила сама, а еще мне нравится вязать, коврик тоже связала я, а ещё я немного умею рисовать.

— Это так здорово! Я ни шить, ни вязать не умею, рисовать вроде умею, но не думаю, что мои рисунки профессиональны, это так круто, когда человек столько всего делает.

— Поправлю, не человек, а охотник, люди это один из низких отрядов живых существ, они в сто раз слабее нас.

— А в чем разница между охотником и человеком? Только то, что они слабее нас?

— Погоди, — она залезла под кровать и достала старую, толстую, пыльную книгу.

— Что это? — Спросила я.

— Это история нашего вида, я могу рассказать ее кратко, но ты мало из этого поймёшь, поэтому вот держи, — она протянула мне книгу.

— Книгу? Мне? Мы с тобой так мало знакомы, а ты уже даешь мне свою вещь, знаешь эта книга такая толстая, что она похожа на википедию,[2] только в виде книги.

— Мне кажется, тебе можно доверять, и ты никогда не была в Долине, тебе сейчас сложно, тем более лето кончается, а значит скоро в академию, а что такое википедия?

— В академию? В какую академию? Ты не знаешь, что такое википедия? Это же одно из самых великих вещей, созданное человеком, мне так Софи сказала.

— В академию №51, Академия охотников, так, что такое википедия?

— А есть другие академии? Это сайт, в котором можно найти любую информацию, которая тебя интересует.

— Да, их очень много. Академия магов, фей, эльфов, сказочных героев, и т. д. Смотря, какого ты вида, найти все что угодно, это очень круто!

— Академия сказочных героев, а русалки и феи не входят в их число?

— Нет, под сказочными персонажами имеются ввиду выдумки людей, герои мультиков и фильмов, то, что было выдумано кем — то.

— То есть, любой рисунок ребенка оживает и учится в академии сказочных героев?

— Именно, но оживает только в их долине, здесь они станут рисунком, как и в любом мире, кроме своего.

— Видимо им не так весело, ты мне хотела объяснить про хамелеонов.

— Точно, спасибо, что напомнила. Хамелеоны — это такие охотники, чьим предкам, когда — то досталось больше, не знаю там пыльцы феи, драконьей чешуи, русалочьих волос или ногтей эльфов.

— Что?

— Вот поэтому, я дала тебе книгу, сейчас тебе ничего не понятно, но потом ты все поймёшь. В общем, об особенностях, у тех, у кого в крови больше пыльцы феи могут менять цвет волос. Те, у кого больше драконьей чешуи могут менять цвет глаз. Те, у кого больше ногтей эльфа могут менять цвет кожи, а с большим количеством русалочьих волос просто не существует, но бывают очень редкие, те, у которых все эти признаки есть, на них самая большая охота.

— Ты хочешь сказать, я могу менять цвет волос? Как круто! То есть я могу поменять их в болотный, без всяких там модификаций?

— Может и не только цвет волос, мы же не можем знать точно, но цвет волос ты можешь поменять. По волосам и коже всегда легко определить, а вот по глазам невозможно, потому что есть охотники, чей родитель дракон, у них глаза могут быть любого цвета.

— То есть наша особенность в том, что мы умеем менять цвет волос, кожи, глаз? И всё? Я думала, мы настолько крутые, что нашу крутость просто нельзя измерить.

— Нет, это не всё, мы можем становиться невидимыми или еще какие — нибудь крутые штучки, поэтому многие хотят получить наши волосы, глаза и даже кожу.

— Фу! Ужас, какой! И это всё из — за того, что мы можем становиться невидимыми? Тоже мне способность, вот проходить сквозь стены или читать мысли людей, это круто!

— Нет, конечно, у нас еще много всяких особенностей, у каждого вида свое, я не могу тебе рассказать, просто мне хочется, чтобы ты сама разобралась.

— Понимаю, как давно ты рисуешь?

— Очень давно, я даже не помню, когда нарисовала свой первый рисунок.

Я осмотрела всю стену возле кровати, которая вся была завешана рисунками, я осмотрела каждую, но самый поразительный рисунок оказался портретом мальчика. Рисунок был нарисован акварелью на альбомном листе, мальчик был лет двенадцати, загорелый, веснушки на носу и щеках, черные волосы, темные глаза, мальчик смеялся. Он был похож на мистера Артура Лебрена, только его детскую копию.

— Это твой папа? — Спросила я, указав на рисунок.

— Нет, это мой старший брат Габриель Лебрен.

— У тебя есть старший брат? Почему ты не познакомила меня с ним?

— Потому что он умер, когда я только родилась, ему было двенадцать, он теперь навсегда остался мальчиком. Сейчас ему было бы двадцать восемь.

— Ой, извини, я же не знала, прости, пожалуйста.

— Ничего, я могу его тебе показать.

— Что? Ты же сказала, что он умер!

Она не стала отвечать, просто взяла какой — то ключ с комода и схватила меня за руку. Через мгновенье мы стояли у двери, напротив, на ней висел замок. Это была единственная дверь с замком.

Ева взяла ключ и вставила его в замок, он послушно открылся. Комната оказалась полупустой, не считая одинокой кровати у окна, мольберта, картин и каменное изваяние кричащего мальчика.

— Это мой старший брат Габриель, ему досталось, во время битвы за власть.

— Но, что он натворил? За что его так?

— Мой брат был вундеркиндом, он нашел способ оживлять картины, в свои двенадцать лет он рисовал превосходные картины и никогда не ошибался, однажды к нам пришла леди Агнесса, о ней ты узнаешь в книге. Она попросила нарисовать её портрет, но он отказывался, и тогда она схватила его. Я не знаю, что она делала с ним, но он все же нарисовал ее портрет. Да нарисовал, портрет был замечательным, но оказалось, что он специально написал на картине «Каждый раненый и погибший на нашей стороне, поднимется или воскреснет. Мертвые протянут к тебе руки, и ты окажешься там, где тебе место!». За это она приехала к нам домой, якобы похвалить его, зашла к нему в комнату и наслала на него проклятие. Оно гласит так: