Оляна. Игры с Артефактами

Конечно, в итоге меня отпустили до утра, не забыв снабдить свертком с едой (хоть Альдред и убеждал, что поймает что-нибудь свежее для костра) и двумя одеялами. Мы вышли за полтора часа до полуночи, чтобы успеть развести костер и поставить готовиться ужин.

На нашей любимой поляне было тихо.

Собирая сухие ветки, я задумалась о том, как за последний месяц изменились мои мысли. «Мы пошли домой»; «На нашей поляне»; «У нас была тренировка»; «Нас позвали на обед»; «Мы ложимся рано, чтобы утром встать на пробежку». Даже в деревне с нами здоровались, как с парой, хотя раньше говорили «привет» мне и «здравствуйте» – Альдреду. Мама кричала: «Оляна, Альдред, идите ужинать!», и мы выходили из папиного кабинета, где Альдред объяснял мне географию и высшую математику. Как я пропустила этот момент, и, главное, что теперь с этим делать?

А еще ведь возвращаться в колледж. Реакция Виктора на присутствие здесь Альдреда будет непростой. Я тоже думаю, что Виктор наверняка уже знает, что Альдред живет в доме моих родителей. И чем ближе становился отъезд, тем больше я нервничала и дергалась, даже когда для этого не было повода. А потому ночь рядом с Альдредом могла стать серьезным испытанием.

– Что мне нужно сделать? – спросила я, когда костер занялся и в мою сторону полетел дым.

– Завернись в одеяло и жди, пока я разберусь с мясом. Будешь готовить.

К счастью, Альдред догадался свежевать кролика вдали от меня. Против убийства животных ради пропитания я ничего не имела. Но смотреть не хотела, я даже мясо резала с трудом. Странно для девушки, выбравшей военное дело в качестве специализации, да?

Потом Альдред караулил свою чудо-траву, а я занималась кроликом. Обсыпала мясо специями, уложила на палочки, из которых мы соорудили некое подобие решетки, и принялась следить, чтобы не подгорело и хорошо прожарилось.

– Зажарь посильнее, – сказал Альдред. – Сырое мясо сейчас есть опасно. Лучше пускай подгорит корочка.

– Из-за никт? – спросила я.

Он кивнул.

– Да, эта зараза может передаваться через мясо и кости зараженных животных. Но обработка температурой ее убивает. А еще достань в моем рюкзаке бутылку и полей настойкой.

Я минуты две рылась в рюкзаке Альдреда, чтобы среди ножей, отмычек, инструментов и кусков бумаги найти небольшую бутылку явно столичного происхождения.

– Только всю не лей, – усмехнулся мужчина. – Она хорошо согревает.

– Медовуха? – Я аккуратно полила тушку прямо над огнем.

Пламя взметнулось ввысь, опалив корочку. По поляне разнесся обалденный запах жареного мяса.

– Мы зверей не привлечем? – Я нахмурилась. – Или никт?

– Не привлечем. А вот комаров – запросто. В рюкзаке есть мазь от них. Если хочешь, можешь воспользоваться. Красная деревянная коробочка в маленьком отделении.

Это было уже проще. В маленькое отделение его рюкзака влезало не так много вещей. Я вытащила все на свет, чтобы найти нужную коробочку, и замерла, увидев широкую атласную ленту красного цвета.

– Альдред, что это? – спросила я.

Мужчина обернулся.

– Это лента. Которую твой отец вчера любезно отдал мне.

– Что?! – Я вскочила на ноги; одеяло упало на землю. – Почему ты мне ничего не сказал? Я думала, ты забыл об этой идее!

– Нет, не забыл. Зачем так кричать? Оляна, я не отказываюсь от своих планов. К тому же эта лента тебя ни к чему не обязывает. Зато Виктора она остановит. Или ты хочешь терпеть его ревность?

– Я вообще не хочу терпеть никого из вас.

– А вот здесь ты врешь, моя дорогая. Ты отлично почти месяц терпишь меня. И даже получаешь от этого удовольствие. Завернись в одеяло, холодно же. А до полуночи еще минут двадцать.

Все еще недовольная, я послушалась, ибо и впрямь стало холодно.

– Мы пойдем домой после того, как соберем траву?

– Нет. Я начертил там оберег, домой нельзя. Нельзя разрывать круг. Здесь заночуем.

– Но… я не могу! Холодно же!

– Сможешь, будь уверена. – Голос какой-то холодный. Обиделся он, что ли?

– Ты-то к холоду невосприимчив. А я, между прочим, постоянно болею.

Хотя в последнее время как-то обходилась без простуд, что было довольно странно. Виной всему Артефакт Виктора?

– Так, я пошел рвать эту гадость, – сообщил Альдред. – Чтоб сидела и не дергалась. Ешь лучше.

И он, не дав мне возразить, скрылся в чаще.

Как бы я ни злилась на Альдреда, с ним было безопасно и относительно спокойно. А без него – страшно. Уговаривать себя, что я взрослая, что могу в случае чего отбиться магией, что Альдред рядом, было бесполезно. Да и кто вообще мог в этой чаще появиться? Против никты я выстою, от толпы никт убегу. Зверей отпугнет огонь.

Но разве ж прикажешь себе, когда тебя охватывает глупый иррациональный страх? Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую бросили в лесу.

Я осторожно взяла горячую ножку и начала есть. Хоть так отвлекусь. Неуютно было сидеть, зная, что за твоей спиной чаща. И сбоку. И впереди.

В свертке, что мама дала с собой, нашелся хлеб, пирожки, немного остатков овощей и кулек с ягодами. Столько мне при всем желании не съесть, да и Альдреду хватит. Только питья мы взять не догадались, а после ароматного пряного мяса очень хотелось пить.

Шорох сзади заставил меня вскочить на ноги. Но это был всего лишь Альдред, его фигуру я узнала сразу же.

– Испугалась? – ухмыльнулся он.

В руке мужчина сжимал пучок какой-то светлой травы.

– Нет.

– Врешь. Чего тогда подскочила?

– Меры предосторожности. – Я нашлась, что ответить. – Ты же сам говорил, что нужно быть внимательной. Уходил ты в одну сторону, а вышел – с другой.

Альдред на это хмыкнул и бросил половину пучка в костер. Взметнулось пламя, посыпались искры.

– Будем считать, что поверил. Поутру надо будет пепел собрать, если я забуду, напомни. Чего ешь всухомятку? Есть же медовуха.

– Она алкогольная. – Я даже поперхнулась куском хлеба. – Мне нельзя.

– Издеваешься? Ты же не ребенок. Это вкусно, попробуй.

Нерешительно я поднесла бутыль к губам и попробовала питье буквально кончиком языка. Сладко, приятно. Уже смелее сделала небольшой глоток, и по телу разлилось приятное тепло. Кружек у нас не было, поэтому пришлось довольствоваться одной бутылкой на двоих. И меня быстро потянуло в сон.