Омеги

Меня вытащили, а я ничего не соображаю. Только подвываю.

Что делать со мной никто не знал. На ночь бараки закрыты, ни выйти, ни войти.

Кое как успокоили.

Я не первая Омега в не-волчьей части барака, и не последняя.

Но обычно к не-волкам попадают на передержку, те кому 18 лет не исполнилось и кого ещё не извергали из статуса.

А такие Отверженные как я сразу же утром после Обряда уходят к волкам, на волчью половину.

Я вся была в всякой дряни на меня смотреть было тошно, до сих пор, как вспомню, хочется вихоткой оттираться. Мыльня рядом совсем, да только из барака ночью не выйдешь.

Затопили старый большой самовар, нагрели воды и в туалете прямо над унитазом, отмыли.

А потом собрали у кого остались какие объедки и натаскали мне целую миску сухарей. Я полтора дня не ела. Только перекусила утром, когда меня отвозили сюда.

Такие сухари вкусные оказываются. Да ещё под чай.

Мне дали пустую лежанку, и одеяло я забралась, укуталась с головой и заснула.

С бабами хорошо жить, не обижают, только вот рано утром вставать надо, я не против, только не отправляйте меня к другим Омегам, злые они какие то, норовят меня обидеть.

Я как-то подошла к одной спросить, о чём то, она меня по щекам отхлестала.

Смеялась, она что от меня орчатиной пахнет, и что я с рабами живу.

Я, когда сказала, что я тоже волк, как и она, она меня повалила на землю наступила на меня ботинком

— Мы волки, живём с волками, а ты орочья подстилка спишь в не-волчьем углу, и ты не волк, ты жалкое подобие, и мы все тебя презираем! Как к нам попадёшь мы тебя отверженной сделаем всех ублажать сука будешь!

Сама себя, наверное, принцессой считает.

Я больше к ним не подхожу, стараюсь обойти их стороной. Они когда меня видят в меня пальцы тыкают, посмеиваются. Ждут, когда к ним переведут.

Сдохнуть лучше, чем к курсантам быть назначенным. Днём всё отделение по мне елозить будет, а на ночь запрут в барак и там такие же Омеги ублажать заставят.

Я лучше всю жизнь в училище проживу до выпуска с орками и ящерами, но только не со своими одно-кровниками. Те меня ненавидят, за что?

Я спросила одного человека, преподавателя, что здесь преподаёт.

Учитель посадил меня на колени себе, и долго рассказывал, что те, кто унижен всегда хотят возвыситься над ещё более униженными. Он видел, что у меня слёзы на глазах стоят и не стал как обычно брать меня. Я ему иногда доставляю наслаждение ротиком, он добрый, не бьёт меня как другие, под хвост не лезет, мне там больно. И угощает потом конфетами. А ещё ему нравится гладить мои титьки, мне так приятно, когда он гладит и немного щекотно.

Как меня семья извергла, я с человеками много общаюсь они хорошие, почти не обижают. Хоть они и не красивые, у них нет ни ушей ни хвоста.

Вернее, уши есть, но маленькие, совсем маленькие, и без меха как у нас, а хвоста нет – совсем нет, я когда была маленькой думала, что у не-волков тоже хвосты есть. Не могут же люди жить без хвостов? Правда ведь? Наверное, они его под одеждой прячут, но нет я, когда хозяйку мыла, всё подробно рассмотрела там у них где спина заканчивается, там сразу жопа начинается.

Я хотела бы стать человеком! Я в их книге читала такую вещь:

«Человек это звучит гордо!»

Я бы хотела бы быть человеком, а не волком!

А вот если я себе отрежу хвост и уши, я человеком стану? Спросить бы у кого как стать человеком. Может человеки меня без ушей и хвоста за свою посчитают?

Нам на рабской кухне уже готов завтрак, кухонные варят всё рабам с вечера и стоит набухает до утра.

Для нас обычная гречневая каша иногда варят рыбные супы с гречкой вперемешку. Я с неё не наедаюсь. Хожу голодная.

Вот бы заглянуть в волчий котёл, там Омегам варят гречку с мясом. Им нужно хорошо питаться, иначе они Кур ублажать не смогут. И станут тощие.

Ой извините читатели. «Куры» — это по-рабски «Курсанты военного училища», уж больно длинное слово, вот мы и укоротили до Кур.

Но сегодня повезло, выбрасывали старую картошку со склада и всем наварили с вечера картохи к утру она остыла, но и холодная, да в мундире объедение!

И мне даже достался кусок слегка подгнившего яблока, и хлеб. Я сложила картоху полные ладони, сверху яблоко, и хлеб в зубы и ушла с за стол.

На столе получилась горка еды, нужно всё съесть и по-быстрому, нет отобрать не отберут, времени просто мало разъедаться.

Бабы хлеб с собой носят, чтобы перекусить днём, но мне библиотекарша запретила крошки в библиотеку таскать, чтоб не сорить.

Орка повела нас в учебный корпус, времени мало до восьми должно всё сверкать, тяжёлая дверь открылась, и мы разошлись по кабинетам. Мне нужно всё промыть, убрать и навести порядок, мусор собираем в мешки из рогожки и вытаскиваем на задний двор.

Орка шутит что меня туалеты дожидаются, мне туалеты не надо чистить, даже запрещено, я прислуга при преподавателях, что-то принести поднеси, но в основном сбегать с записками к кому ни будь, или встретить, и проводить кого-нибудь.

Я за месяц, уже наблатыкалась. Знаю всё где что находится, и всех преподавателей.

К счастью Куры, тупые, сил нет и их не напрягают лишними знаниями, в основном классы стоят пустые.

Редко приходится таскать книги для занятий.

Я потому и сижу в библиотеке, что тут есть телефон, и если что-то кому-то надо, то звонят и заказывают принести книги на класс, и я перетаскиваю сперва в класс, а потом обратно.

Обычным Омегам в учебные классы заходить нельзя, и они стоят на улице. А я в тепле бегаю по этажам.

Ну иногда преподавателям хочется немного расслабиться, ну вы понимаете, тогда они меня вызывают после урока, я не возражаю, подобные потребности возникают не слишком часто, и ничего особого не требуется. Все они в возрасте, у всех семьи и любовницы.

С некоторыми приятно даже пообщаться, я люблю спрашивать нашего мага, о чём-нибудь, если у него хорошее настроение он может на полчаса закатать о чём ни будь лекцию только слушай, а ещё скажет какие книги почитать.

Его все уважают и ценят, но никто не слушает что он говорит, меня он часто заказывает на урок поднести принести, закрыть шторы, я его слушаю заворожённо, а вот Куры, только разве что не шумят, но кто спит, кто в ухе ковыряет, или целуются на задних партах.