Омеги

— Формальности соблюдены человек, ты был полностью прав потребовав их исполнения, я должен сразу извиниться, я не хотел оскорбить ни тебя, ни Дом, которому ты служишь.

Я потряс головой приходя в себя после всего этого ужаса, у меня перед лицом раскрытая ладонь эльфа, белая и хрупкая на вид, я аккуратно взялся за неё обоими руками и приложился лбом, символизируя принятие его Власти, не только силой магии подчинения, но и человеческим разумом.

Это знак моей новой социализации.

Эльф, сжал мою ладонь и поднял меня на ноги как пушинку, они сильнее чем выглядят.

— Дом Вар’ел’ин я прекрасно знаком с этим благородным домом, один из его представителей учился со мной в одном классе. Надеюсь, ты человек оправдаешь принадлежность к Высокому Дому

Эльф поправил мне на моей шее ошейник, и на него повесил чёрную жемчужину в серебристом обрамлении.

Не нравится мне непонятные артефакты подчинения.

— Пресветлый, а что это за артефакт — я сразу решил узнать мучающий меня вопрос.

— Ах, да, ты только что из школы, всё будет хорошо, человек, мы верим в вас. Возьми на бой своих волчат, это приказ! — и эльф перешёл к буряту

Тот привычным движением достал цепь ошейника из-под кирасы и принял на неё такую же жемчужину.

— Удаче тебе! Встретимся в Вальгалле мой друг! — эльф похлопал по плечу Баира.

— Семёныч! Я рад встретить тебя на своём пути! Пусть Господь Триединый, в которого ты веруешь, оборонит тебя.

Деду досталась точно такая же подвеска никто из человеков не остался обделённым, интересно что это за хрень.

— Приказ Именем Рабских Богов! Оборонять ворота даже ценной жизни, обязательно сразить хоть одного оборотня, и не дать им пройти сквозь ворота. Боги слышат! — закончил он ритуальной фразой.

Я почувствовал, что этот приказ въедается в мой мозг. Я могу конечно его превозмочь, хоть и с большим трудом

Потом с эльфийской печалью оглядел нас всех поникших и свернул планёрку:

— Пусть Ваши души пройдя путём корней и кроны переродятся свободными людьми! Я сам лично прослежу, чтобы Вы получили все обряды погребения. Мужайтесь! — благословил нас на последний бой Эльф.

У меня было паскудное состояние. Ноги будто ватные, руки не знаю куда и деть.

В Реале я прожил тихую спокойную жизнь, как-то войны все прошли мимо меня. Я ни разу не подвергал свою шкурку опасности.

Страшно!

Кое как доплёлся до калитки посреди дороги с права и слева от которой стоят запертые ворота.

— Ну что дрожишь! — меня хлопнул по спине бурят — не хочешь в Фамильяры назад попроситься?

— Да ну их на Йух жополизов, не хочу. — буркнул я недовольно.

Не хотелось говорить, было страшно и хотелось ссать. У меня всегда на нервной почве, такое состояние и в туалет по малому тянет и не могу. Нервы ни к чёрту. Ну не готов я к бою. Я трусло. Я трусоват и малодушен, и у меня кажется начинают стучать зубы.

— Слушай Лёшь, а у тебя нету с собой? — толкнул меня в бок бурят.

— Да нет у меня ничего не брони ни артефактов, я только после школы, здесь должны были обеспечить. — мне было стыдно признаться, что я голодранец.

— Да не, я о том самом… — продолжил бурят.

— Ну есть зелье регенерации, но оно одно и слабенькое. — я погружённый в свои мысли как-то не очень понимал куда он клонит

— А у зелья 40 градусов? меньше 35 не берём! — похохатнул дедок.

Я глянул на рабов, которые будут умирать вместе со мной, самой несчастной кроме меня была Пеструшка, она сжалась, и выглядела такой же несчастной, будто я себя в зеркале увидел.

Дедок, улыбался моей трусости в усы, Актаре, сидела на жопе ровно, почёсывая задней лапой за ухом, а бурят, просто хотел накатить.

Мне как-то стало стыдно за себя, и я прижал Пеструшку к себе, обнял, и поцеловал между ушами.

— Прости деточка, я втянул тебя в эту хрень.

— Прощу, только за стопарик. — подколол бурят тонким женственным голосом. Прямо как в аниме говорят лоли.

Из Хранилища я достал бутылочку дороговатого коньячка. Я купил его ещё в эльфийском мире, и привёз с собой. В винной лавке мне его порекомендовали как достойную вещь. Я всё равно не разбираюсь, а там все этикетки были по-эльфийски.

А вот рюмашек не было, я как-то не сообразил. Надо в следующий раз взять, вот только будет ли следующий раз…

— О! «Слеза Л’отариеля» как давно я не брал тебя в руки, — нежно проворковал дедок, — вот уважил так уважил.

Его глаза затянулись поволокой воспоминаний. Вот ведь хрень, я со страху ссусь, а он коньяку радуется.

— Деда! Ну тут рюмок нет, придётся из горла.

— Нет! Нет! Нет! пить из горла это «mauvais ton», это недостойно, божественного напитка! Это преступление перед эльфийским вкусом! Это… — деда прервали посреди гневной филиппики.

— Семёныч лови кружку! Оставите мне на донышке! — кто-то из мелитаресов сбросил сверху с боевого хода.

Пеструшка подпрыгнула и поймала обычную эмалированную кружку, серой эмали с красным цветком посредине.

— Хозяин возьмите пожалуйста. — подала мне с поклоном.

Мы налили коньячок до краёв. Первому дали попробовать деду, это было замотивировано тем что: «а вдруг эльфы отравили, а тебя старого хрыча не жалко», дедок ополовинил кружку, прослезившись от радости.

Следующая по кругу досталось буряту, который только крякнул, и сказал во всеуслышание, что эльфы молодцы.

Кружка была снова наполнена, и я отхлебнул от души. Коньяк прокатился по нёбу, как нежная, наждачка-нулёвка, бархатно срезая шероховатости нёба и глотки и растаяло чуть горьковатым теплом в желудке.

Конина была классная. Вполне достойного уровня даже для Реала.

Я мысленно обругал себя последними словами, как растлителя малолетних, и протянул кружку Пеструшке.

— Глотни, сегодня можно!

Она испуганно глянула на меня.

— А мне можно хозяин? Это очень дорогой коньяк, — я видел, как она стесняется.

Но ей хочется попробовать что-то из мира эльфов.

— Пей деточка тебе сегодня можно, это как наркомовские сто грамм перед боем. — разрешил дедок.

Откуда он, родившийся здесь всё это знает?

Девчонка взяла обоими руками кружку и хлебнула.

Разумеется, закашлялась и чуток пролила.

Мы все заржали аки кони, над её неопытностью, и она вместо того чтобы расплакаться улыбнулась мне.

Мне было приятно видеть улыбку девушки особенно в это время и в этом месте.