Омут

Третьяков прихлебнул из стакана.

— Нужна очень заманчивая приманка, — заметил Шумов.

— Угу. Приманка есть. Жирная. Слюнки у них побегут, это факт. Но слюнок мало. Нужно, чтобы проглотили. Вот в чем трудность. Потому я тебя и вызвал.

— Я готов.

— Молодец, что готов. Но не спеши с козами на торг. На блюде такое жаркое не поднесешь. Нужно, чтобы издалека запах учуяли. «Сами». Лучше, если через тебя, но не от тебя. Понимаешь? Посредник нужен. Для них авторитетный, надежный. Понимаешь, куда я гну?

— Догадываюсь.

— Ты «своих» изучил?

Он сделал еще глоток.

— С одной стороны, они вроде бы на поверхности. То есть, люди чуждые, но ведь этого мало.

— Если уверен, что, они не преступники, совсем не мало.

— Я, Иван Митрофанович, не уверен. Что-то под поверхностью есть.

— Ну, давай осмыслим вместе.

— Связаны с Техником.

— Связаны или только знакомы?

— Где-то на грани.

— И хочется, и колется?

— Притяжение налицо.

— Взаимное? Или они к нему?

— Ему что-то нужно.

— Значит, ему от них?

— Во время последней встречи я был в этом уверен. Такой человек во имя гимназической дружбы в игрушки играть не будет. Ему реальное подавай. И Юрий готов был кинуться и опалить крылышки. И вдруг эта неожиданная любовь…

— Думаешь, такой не бывает? По-моему, давно уже известна. С первого взгляда называется.

— Может, и бывает. Я тут не знаток.

— Жаль. По такому предмету мы тебя на курсы не пошлем.

— Шутите, Иван Митрофанович. А Татьяна?

— Максимова сестра?

— Да. Я же докладывал вам. У них много лет отношения складывались.

— У нас с Максимом тоже. Семья, видать, у них один к одному.

— Семья неоднородная. Татьяна всегда к буржуазной жизни тянулась. Мне Максим много раз жаловался. Идейно они с Юрием близки. Это факт.

— Другими словами, ты в новой его любви сомневаешься?

Шумов поколебался.

— Они с этой Софи нравятся друг другу.

— Вот видишь. Одной-то идейной близости для любви маловато. Так выходит?

— Не совсем так.

— Ну, брат, Шерлок Холмс больше уверенности в своих заключениях проявлял! Короче, если я правильно твои сомнения понял, новая любовь тебя не устраивает. Чуешь в ней панаму?

— Не могу отделаться от подозрения, что это инсценировка.

— В постановке Техника?

— Прямое вступление в банду я исключаю. Хотя люди это чуждые — потерпи мы поражение, они бы нас не без удовольствия на фонарях увидели, — грабить они не пойдут.

— Смотря для чего грабить.

— Понимаю. Просто старушку резать нехорошо, а во имя высокой цели…

— Молодец. Достоевского читал?

— Читал.

— Я тоже. Две книжки. «Преступление и наказание» и «Мертвый дом». Глубоко он человека понимал в низменных стремлениях.

— И в высоких.

— Пусть по-твоему.

— Вы подозреваете, что Техник не только бандитов объединяет?

— В том-то и дело, что подозреваю. Но не его так высоко ставлю. Вряд ли он объединяет. А вот смычка какого-то рода быть может. Контрреволюция-то оружия не сложила. На Кубани офицеры активизируются. А мы рядом.

— Муравьев бывший офицер.

— Я знаю. А невеста новая?

— И она. Была в белой армии, сестрой милосердия.

— А сейчас в клинике?

— Да. Отзывы о ней хорошие.

— А личное, твое впечатление?

— Меня она невзлюбила.

— Чем же ты не угодил?

— Может быть, классовое чутье.

— Заподозрила?

— Если бы заподозрила и опасалась, неприязнь скрывала б.

Третьяков допил чай, отодвинул стакан.

— Может быть, это и неплохо.

— Что именно? — не понял Шумов.

— Сейчас. Сначала о приманке. Я говорил, нужно, чтобы блюдо это они издалека увидели.

— А в блюде что?

— Один запах. Но ароматный. Выглядит так: банк получил деньги, много денег. Из банка деньги повезут по городам края. Зарплату и прочее. Повезут инкассаторы, конечно, с охраной, но небольшой. Почему небольшой? Чтобы не привлекать внимания. Хитрость, мол, такая. Повезут на пароходе. Старая посудина каботажного плавания. Тоже хитрость. А ты все эти хитрости знаешь. Из надежных рук. Ну как?

— Соблазнительно.

— Что бы ты на их месте предпринял?

— Атаковал в открытом море.

— По-пиратски? Ну, ты романтик. Они, скорее, под видом пассажиров сядут. В море деньги возьмут и на судовой шлюпке отчалят.

— А люди?

— Людей мы перебить не дадим.

— Задумано крепко.

— Клюнут?

— Если убедительно будет.

— Если очень убедительно, они не поверят. Тут важнее правдоподобие. Красивая упаковка. Вот что тебе придется Технику передать.

— Мне?

— Я говорил, через тебя. Ты личность промежуточная. С одной стороны, коммерсант начинающий, а тут финансы, банк и так далее… Короче, можешь иметь доступ к исходным данным. Это правдоподобно. С другой, фигура не крупная. Вот из чего будем исходить.

— Я понимаю так, — суммировал Шумов, — Данные о банке и пароходе я довожу до сведения Техника не в лоб, а косвенно, с собственной заинтересованностью, но осторожно.

— Именно.

— Сведения хорошо бы подкрепить помимо меня. Создать объективную достоверность.

— Так и будем действовать. Ты в промежутке. А в цепочке еще два звена, для непосредственной передачи и для подтверждения. Прикинь хорошенько, кого тут можно использовать. Обрати внимание на сестру из клиники.

— Я же докладывал вам.

— Потому и обрати.

* * *

Техник взял в руки бутылку Абрау.

Дом был куплен. Брак оформлен.

Наутро, после ночной беседы с Воздвиженским, Юрий еще раз продумал свое положение. Мысли, казалось, стали стройнее. Конечно, он не должен был болтать лишнее Шумову, и о разговоре с ним следовало сообщить Барановскому… Но какие выводы сделает подполковник? Наверняка заподозрит Шумова. И зря. Разве не видно по его вечно приветливой, глупой физиономии; что он просто купчик! Купчик по призванию и ничего больше. Зачем же опасаться Шумова? Правда, он знает Максима, немного Таню. Но Максим уже не большевик. Что же ему грозит реально? Новые осложнения с Таней? И об этом докладывать Барановскому?.. Да тот посмеется только.