Он, она и три кота

— Я тебе ключи еще не отдала и за вещами не пришла. Ты меня выгоняешь? Кстати, папу выставила? Он в каком состоянии: встречаться мне с ними или лучше не надо?

— В приподнятом… Оливия, может хватит этих детских игр? Не хлопай дверью, в которую намереваешься еще зайти.

— Ты сейчас за папу или за себя переживаешь?

— За тебя, Оливия. Пожалуйста, будь взрослой. Побесилась и хватит. В этом мире так мало людей, которых действительно волнует твоя судьба. Не расшвыривайся ими. Остальные — приходящие: сегодня они есть, а завтра тю-тю…

— И о ком ты на сей раз?

— Не о Савелии. Мне на него пофиг. Мне не пофиг только на тебя.

— То есть на папу тоже пофиг, да?

Она меня доведет… Когда-нибудь так точно!

— Мы с папой разберемся без тебя как-нибудь…

— А сейчас вы решили разобраться со мной? — прозвучало из динамика с вызовом. И еще каким! Нет, я зря позвонила. Зря… Надо было оставить этот разговор для папочки. Чтобы прочувствовал.

— С котом. Соломона кормить? Он не ужинал.

— Мам, ну с котами ты можешь сама разобраться, нет?! Если нет, то до вечера он все равно не сдохнет!

— Да я со всеми могу разобраться. До вечера…

Да, так оно и есть. У меня до вечера очень много дел. Неотложных. Вынести мусор, например. Наипервейшее дело!

От мусоропровода я бежала — услышала из закрытой квартиры телефон. На нервах, наверное, повысила громкость звонка до предела!

— Да? — я не узнала номер звонившего. Не из моей записной книжки.

— Здравствуйте, Надежда Витальевна. Это Саша.

О, боже! Я даже не смогла сказать, что он напутал с моим отчеством.

— Вы сейчас дома? А то я кое-какие вещи Оливии хотел закинуть.

— Да, дома. Конечно, приезжай. Мне выйти или ты поднимешься?

— Я поднимусь, если можно?

— Конечно, можно. Когда тебя ждать?

— Через два часа можно?

— Конечно, конечно… Жду.

Да, дождалась… Ну как мне теперь в глаза ему смотреть? Лучше бы я о Саше совсем ничего не знала, как и раньше…

Хотела позвонить Савке, но не смогла… Один «С» за раз, Боливар двоих не вынесет… Как и моя нервная система. Еще и коты объявили голодовку — все. Мир сошел с ума. Даже кошачий! Было б из-за чего от жрачки отказываться! Дурни!

— Да?

Надо было ставить на Супрядкина определенную мелодию. Тогда бы не приняла, не глядя, от него звонок.

— Она уволилась.

— Я в курсе. Но не хочу об этом говорить. Вообще.

О Саше — тоже. А то вдруг Алексей Михайлович на лишний волос поседеет — я еще и в этом виноватой буду!

— Ты к ужину меня ждешь?

— Жду… — ответила тихо. Обреченно.

Ну, а Сашу прямо к обеду, которого нет. Жду! Впрочем, предложу чай с конфетами. Хотя не думаю, что он останется. Так, передаст вещи через порог… Переходить со мной границы общения не станет.

10.5 "Здравствуй, Саша"

— Здравствуйте…

Ну, здравствуй — а где вещи?

Саша заявился с пустыми руками. И с пустым взглядом. Симпатичный мальчик: особенно подкупает вьющаяся каштановая челка. Волосы — мечта любой девчонки, а сам мальчик — выходит, нет. Не всякой. Не Оливки.

— Привет.

Он видел, что я смотрю ему на руки, поэтому спрятал их за спину.

— Я вам наврал…

Это я и без слов поняла.

— Я хотел с вами поговорить.

Приехали… Приехал! Ну, раз приехал…

— Проходи. Можешь тапочки взять. Руки помой. Чай будешь?

Я выдала все пулеметной очередью — той самой, в которую выстроился рой моих мыслей. Нет, я не хочу обсуждать личную жизнь дочери с ее парнем, бывшим…

Да и не парень уже! Молодой мужчина, можно сказать: ему двадцать шесть скоро стукнет. Как раз через три недели. Точно! Главное, не поздравить с наступающим днем варенья… Это теперь не мое дело. Можно убрать из телефона напоминалку. Нужно убрать!

Саша уселся на место Савки, и мне сделалось совсем не по себе.

— Ну… О чем хотел поговорить? — И чтобы не начал, быстро: — Чай будешь?

— Да, если можно… Я не завтракал…

Ну, блин же… А я не обедала!

— Могу бутерброд сделать. Хочешь?

Он кивнул — вот же, блин… Еще не вымыла — нет, уже вымыла… Не накормила, а спрашиваешь… Ну да, такая я баба Яга, теща несостоявшаяся! Корми тут всяких бывших… Не хватало, чтобы еще Савка заглянул на обед — тогда к вечеру Лешка найдет только мои обглоданные косточки!

— Или яичницу с овощами и колбасой? — добавила я в предполагаемый завтрак-обед побольше калорий.

Он кивнул — а кто бы сомневался!

— Мне так неловко об этом говорить…

Боже, знал бы ты, как мне неловко об этом слушать! Даже стоя к тебе спиной с ножом в руках.

— Мне очень нужна ваша помощь с Оливией…

Нет, нет, нет… Я помогаю только котам, пенсионеркам, желающим научиться метать бисер перед свиньями и… Больше никому. Даже себе помочь не в состоянии!

— Саша, я могу тебя накормить. Но больше ничего не могу для тебя сделать, — выдала я заранее, чтобы избежать второго раунда озвучивания их сексуальных проблем.

Господи, у меня проблемы были только с верхней частью мужского тела: у Лешки головы никогда не было! В делах семейных. Наверное, все извилины были заточены под бизнес. Во всех других случаях Супрядкин только шипел, как сейчас масло на сковородке вокруг помидорчиков и перцев. Да, рэд хот чили пеперс — это группа такая моей юности, а не сказ про современных мальчиков.

— Понимаешь, отношения — это практика, опыт, а не теория, и у всех он разный. Тут не посоветуешь.

— Я не прошу совета, — говорил гость мне в спину. — Я прошу помощи.

— В чем помощи?! — перебила я нервно.

— Так вы дослушайте, пожалуйста! — И это «пожалуйста» прозвучало как «заткнись!» — Просто поговорите с дочерью. Я сам сниму квартиру. Я не заставляю ее жить со мной. Я просто хочу получить второй шанс для наших отношений. Ну, я снова хочу начать за ней ухаживать…

Я обернулась вместе с деревянной спатулой — нет, вот так бы и дала его по лбу, чтобы из башки всякую дурь выбить. Второй шанс… А есть ли вообще «второй шанс» в отношениях: это не индейское письмо из веревочки с узелками. Новый груз отношений даже морской узел не выдержит, если они уже порвались… Говорить ему все эти прописные истины или сам догадается? Мне просто точно не надо ничего говорить Оливке. Хотя я бы с удовольствием свела их снова вместе, чтобы места для Савки не осталось. Но ведь это нереально, да? Ну что же ты, разум, спишь? Проснись, я в кой-то веке должна сделать что-то умом, а не на эмоциях.