Он просто спятил

После перелета, девушка наспех убрала в квартире. Вытерла с поверхностей толстый слой пыли, выбросила вон забытую на полке холодильника, и оттого прокисшую за время отъезда, сосиску, вымыла полы. Затем, приняла холодный душ, прилегла на пару минут с намерением отдохнуть, и не заметила как уснула.

Стас открыл дверь своим ключом. Естественно, дубликат ему сделали без ведома хозяйки, но, на такие мелочи, как нарушение уголовного кодекса, мужчина не обращал внимания.

Полина проснулась как от толчка. Открыла глаза и встретилась взглядом со Стасом - он лежал рядом на постели и в упор ее разглядывал.

– Даже не хочу спрашивать, как ты вошел, - зевнула, - для таких проходимцев, как ты, подобные трудности сущие пустяки. Верно, Громов? – сонно потерев рукой глаза, приветствовала девушка.

– Интересовалась биографией? – самодовольно хмыкнул Стас.

– А как же, ведь должна знать фамилию придурка, что не дает мне спокойно жить.

– Губы давно зажили? – поинтересовался, склонив голову набок.

– Смена климата пошла на пользу, - кивнула Полина.

– Кстати о климате. Кто разрешал уезжать? – вдруг нависнув, нахмурился Громов.

Глаза его вмиг стали злыми, уголок рта дернулся и затих. От такой наглости Полина приподнялась на подушках, забыв оттолкнуть от себя Громова, и очутилась с ним нос к носу.

– Ты вообще кто такой, что я должна отпрашиваться? Проваливай, давай из моей постели и жизни – немедленно. Видеть тебя больше не желаю.

– Я - твой полноправный хозяин, - прошипел Стас ей в губы.

Полина рассмеялась ему в лицо и Громову это очень не понравилось.

– Заведешь собаку и будешь ей хозяином, а для меня ты - никто и никем останешься.

Стаса едва не подбросило от бешенства от таких слов.

– Пора преподать тебе маленький урок. Чтоб место свое знала, - прищурившись, ответил мужчина.

И через мгновение, отвесил пощечину. Полина в ответ ударила его головой в нос и, пользуясь минутной заминкой, соскочила с постели. Вреда удар Громову не нанес, только пуще разозлил. Они на миг замерли друг напротив друга, между разделяющей их широкой кровати. Полина часто дышала, грудь высоко подымалась, а руки были сжаты в кулаки. Громов казался расслабленным, но эта поза виделась девушке напускной.

– Еще раз тронешь меня, и я удавлю тебя подушкой, - сказала Полина, подавшись вперед.

– Еще раз сделаешь лишний шаг в сторону, запру в клетке, поняла, сука? – не соображая, что несет, ответил Стас.

– Да кто ты такой, чтоб так себя вести? Пуп земли? Тоже мне, олигарх губернского разлива. Проваливай, давай в ту дыру, откуда совсем недавно выполз, урод!

– Еще одно слово, и ты узнаешь меня с новой, неприятной для себя стороны, - качнулся в ее сторону Стас.

Он чувствовал, что вот-вот сорвется, наделает глупостей, но поделать с собой ничего не мог. Эта девчонка немыслимо выводила его из себя: нервировала, злила, возбуждала. Он потерял голову, едва ее увидел, а она упорно не хотела его замечать.

– Убирайся, – прошипела Полина.

Громов внезапно кинулся на нее, сиганув через кровать. Девушка не успела отскочить, как он больно схватил за плечи и затряс – натурально, как грушу.

– Закрой рот, пока я не сделал того, о чем пожалею, - зло выдохнул в лицо.

– Изобьешь меня? – запрокинув голову, прошипела Полина, вглядываясь в его глаза.

Он напоминал взъерошенного и разозленного зверя: глаза опасно сузились, черты лица заострились, а руки на плечах впились в кожу до синяков.

– Очень может быть, - ответил Громов и впился жестким поцелуем ей в губы.

Обнял покрепче, чтобы отвлечься от гнева, забыться. Насладиться сладкой, бесконечно сладкой девочкой.

В тот раз не был нежен – больно хватал за волосы, кусал ей губы в кровь, и даже не старался быть мягче. Вбивался, и Полина ненавидела себя за слабость – тело предавало, независимо от хозяйки наслаждалось движениями. Внезапно, он резко вышел из нее, приблизил член ко рту и приказал:

– Бери.

Полина не успела ответить, как ткнулся ей в губы - горячий, влажный, терпко пахнущий. Лизнула несмело, а он протяжно застонал, врываясь в рот. Не давая отстраниться, крепко удерживал за голову, хрипел, и девушка точно поняла – зверь и есть: ненасытный, дикий, злой.

Сунул в нее пальцы и, не прекращая движений, дал кончить. Спустя пару минут излился и сам.

– Ненавижу тебя, - отдышавшись, сказала Полина и ушла в душ.

Прошло несколько месяцев, а эти дикие отношения все продолжались. Он звонил и приказывал приехать. Полина поначалу бойкотировала, но ее, и правда, забирали из дому силой. Нет, за волосы не таскали, просто перекидывали через плечо и везли к Громову. Когда синяки и ссадины надоели, она поменяла замки на двери, но это не помогло. И тогда девушка всерьез задумалась о переезде, но Громов позвонил уже через час после встречи с риелтором, и злым шепотом посоветовал хорошо подумать прежде чем делать глупости. Это напоминало тотальный контроль: он следил за ней словно всевидящее око. «Саурон чертов, чтоб тебя», - шипела Полина, но о ситуации задумалась всерьез и принялась просчитывать ходы.

Нельзя сказать, что происходящее приносило только досаду. Появился и плюс – Полина, наконец, почувствовала вкус к жизни. Дни наполнились странным предвкушением – она гадала, что же в этот раз придумает пакостный мерзавец. Девушка похорошела, вопреки грубым нападкам на тело: в глазах зажегся огонь, и дня не проходило без приставаний на улице.

Однажды очередной настойчивый «мачо» схватил ее за руку и попытался зажать в темном переулке. Полина как раз возвращалась с работы, и время было позднее. К тому же наступила осень - зачастили дожди, вечерело рано. Парень, что сперва пристал с глупыми шутками - все не хотел отвязываться. Когда же стал откровенно лапать, и Полина вознамерилась треснуть его сумкой по голове, то появился рослый детина - один из ларца. Парень сгреб «ухажера» за шиворот и, наподдав тяжелым сапогом под зад, обратился к Полине:

– Садись, довезу до дома. Жуть, как надоело за тобой по городу болтаться.

Полина уже давно предполагала нечто такое, поэтому не сильно удивилась.

Вечером позвонила Громову.

– С каких пор твои псы за мной следят? – гневно поинтересовалась, заведясь с полуоборота.

Стас в ответ лениво предложил:

– Приезжай.

Раздумав некоторое время, Полина все же приехала, и, когда встретились, принялись спорить до хрипоты. Она пыталась отстоять свою самостоятельность, он - напирал на благоразумие.

– О каком благоразумии идет речь? – всплеснув руками, крикнула Поля.
– Который месяц уже прошу: оставь меня, наконец, в покое! – глянула на побелевшего Стаса, но смело продолжила: - я о тебе через два дня и думать забуду, а ты все звонишь, все пристаешь! Надоел, сил нет тебя видеть!

На этом высказывании у Стаса закончилось терпение. Схватил ее за волосы и потащил наверх. Втолкнул в одну из комнат, где единственной деталью интерьера была кровать, вышел и запер за собой дверь.

Когда Полина избила руки о запертую створку, всласть наругалась, и порядком успокоилась, он вернулся и снова ошарашил.