Она была такая хорошая

— Человек может только то, что он может. Это общий закон. Мало ли чего от нас требуют?

— Пожалуйста, не говорите мне прописные истины, да еще таким тоном, — сердито сказала она. — Я не ребенок.

На секунду воцарилось молчание. Затем он поднялся.

— Но что же будет со мной? Если вы не поможете…

Он обошел вокруг стола.

— Значит, вам все равно, что со мной будет? — спросила она. И тут Люси впервые почувствовала, что доктору не терпится выпроводить ее.

— Вы не вправе рассчитывать, барышня, что я буду вас спасать, — сказал он.

Она поднялась и посмотрела ему прямо в лицо — он уже стоял у двери.

— Пожалуйста, не читайте мне нотаций с высоты своего величия. Я не намерена выслушивать поучения совершенно незнакомого человека, который ровно ничего не знает о том, что мне пришлось перенести. Я совсем не такая, как все эти восемнадцатилетние девчонки, и не нуждаюсь в ваших нотациях.

— А что же вы хотели услышать? — спросил он раздраженно.

— То есть?

— Я спрашиваю, на что вы рассчитывали? Да, Люси, вы совершенно правы, — сказал он, — вы совсем не такая, как все эти восемнадцатилетние девчонки. — Он распахнул дверь.

— Но что же будет со мной? Как вы можете быть таким жестоким?

— Надеюсь, все-таки найдется человек, которого вы послушаете, — отозвался он.

— Вряд ли, — ответила она резко.

— Тем хуже для вас.

— Ну что ж, — сказала Люси, застегивая пальто, — желаю вам счастья в вашем уютном домике. Да, ступайте домой и будьте счастливы со своей мудростью, со своими очками, со своим дипломом в рамочке и со своей трусостью!

— Прощайте, — сказал он, па мгновенье прикрыв глаза. — Желаю удачи.

— Я не привыкла надеяться на удачу, доктор. Да и на людей тоже.

— Тогда на кого же вы надеетесь?

— На себя! — сказала она и прошествовала мимо него в раскрытую дверь.

— Всего доброго, — мягко произнес доктор, когда Люси промчалась мимо, и закрыл за ней дверь.

„Ах ты трус, — стонала она сквозь зубы, спеша в „Кофейню“. — Ах ты рохля, — плача, бормотала она, когда шла к автомату с телефонной книгой в руках. — Ах ты жалкий, подлый эгоист“, — когда водила пальцем по желтой странице, отыскивая телефоны врачей и представляя, как все они, один за другим, произносят: „Вы не вправе рассчитывать, барышня, что я буду вас спасать“, и она уходит ни с чем и бредет к другому, точно такому же, униженная, отверженная, несчастная.

В День Благодарения, когда вся семья собралась в столовой за праздничной индейкой, Люси объяснила родным, что она и Рой Бассарт решили пожениться.

— Что? — изумился отец.

Она повторила.

— С чего это вдруг? — резко спросил отец и отшвырнул нож — он собирался разрезать индейку.

— С того, что нам так захотелось.

Через пять минут за столом осталась одна бабушка. Она продолжала есть и спокойно дошла до кулебяки, пока наверху остальные члены семьи, каждый по-своему, пытались уговорить Люси открыть дверь. Однако Берта все же не упустила случая заявить, что смертельно устала от вечного кавардака и постоянных трагедий — нет, больше она не допустит, чтобы не тот, так другой отравляли ей жизнь изо дня в день.

В четыре часа позвонил Рой. Люси вышла из спальни, но не начала разговора, покуда кухня не опустела. Рой сказал, что им не удастся встретиться до девяти.

Ну, а как вели себя его родные, когда он им рассказал?

Никак. Он еще ничего не сказал.

В половине десятого он позвонил от Сауэрби и сказал, что решил подождать до дома, чтобы сообщить новость родителям наедине. „Хорошо, а когда ты им скажешь, Рой?“ — „Точно не знаю. Ну, а как я могу знать точно? Попозже“. Но ведь неделю назад он сам хотел позвонить им из Форт Кина, ему самому казалось, говорила Люси, что здесь не может быть никаких осложнений: всем и так ясно, что они рано или поздно поженятся. И он сам…

— Слушай, — прервал он, — тут Элли хочет с тобой поговорить.

— Рой!

— Привет! — влезла Элли. — Привет, Люси. Извини, что так долго не писала.

— Хелло, Элинор.

— Ты знаешь, дела, дела, дела. Ну, ты можешь себе представить. Я прямо схожу с ума от всех этих наук. А сейчас мы тут слушали про приключения Роя в „Британии“ и просто животики надорвали. Ну и местечко! Хватанули уже — будь здоров! Слушай, давай сюда.

— Нет, мне надо быть дома.

— Ты, я думаю, не обижаешься, что я тебе не писала… или обижаешься?

— Нет, что ты!

— Ну, тогда хорошо. До завтра. Мне надо тебе кое-что рассказать. Я познакомилась с таким замечательным типом, — Элли перешла на шепот, — чуть было не послала тебе его карточку, вот до чего дошла. Он прелесть, просто прелесть!

В полночь Люси вышла из спальни и сама позвонила Рою.

— Ну как, сказал?

— Слушай, ну что ты делаешь? Все уже спят.

— Значит, ты не говорил?

— Было уже поздно.

— Но я ведь уже своим сказала.

— Слушай, отец вышел на лестницу и спрашивает, кто звонит.

— Ну и что такого? Скажи, что я.

— Знаешь, будь добра, прекрати указывать, что мне делать, — ответил он, — я скажу, когда мне…

Вдруг он повесил трубку. Она опять набрала номер. На этот раз к телефону подошел мистер Бассарт.

— Кто это? — спросил он.

Люси задержала дыхание.

— Послушайте, кто бы вы ни были, советую вам не безобразничать в такой час. А если это кто-нибудь из моего пятого класса, так и знайте, я сумею вас разыскать.

С утра она позвонила снова.

— Я как раз собирался набрать твой номер, — сказал Рой.

— А когда ты соберешься поговорить с ними?

— Еще только восемь. Мы даже не завтракали. Тут тетя Айрин должна подъехать.

— Значит, ты уже разговаривал?

— Откуда ты взяла?

— Нетрудно догадаться — поэтому она и приезжает.

— Откуда ты только все берешь? Откуда ты все знаешь?

— Рой, ты от меня что-то скрываешь.

— Ничего подобного. Слушай, пустим все на самотек хоть на пару часов. О господи!

— А зачем бы твоей тете приезжать в восемь утра? Кому это она так понадобилась?

— Ну ладно, ладно, — внезапно сказал он, — если тебе не терпится узнать…

— Еще бы!

— Так вот, отец хочет, чтобы я подождал до июня.

— Значит, ты все же сказал!