Она что-то скрывает

Я в оцепенении щёлкала пультом, смотрела сюжет об ужасном событии то по одному, то по другому каналу. Трудно представить размер политического ущерба, нанесённого Польше этим трагическим происшествием. Но ещё страшнее человеческое горе – в каком аду сейчас очутились родные погибших? Почти сто человек разбились в том самолёте, и от каждого из них тянутся родственные или дружеские узы – звенящие скорбью струны горя – погиб чей-то отец, или сын, или сестра…

Почему всё время что-то происходит?

И обязательно – трагическое?

В понедельник опять ощутила себя подследственной. Егор Петров снова был рядом, и он задавал вопросы. Я протестовала, но каким-то волшебным образом ему постоянно удаётся вовлечь меня в диалог. Всему виной его обаятельная улыбка. В тот самый момент, когда я готова взорваться и послать парня на три буквы, Егор обезоруживающе улыбается и просит «не кипятиться»… Мои доспехи – осторожность и вредность – с лязгом падают к ногам, звенит кольчуга, клацает забрало шлема, и я становлюсь совершенно беззащитной… Егор всего лишь «хочет уточнить детали». Почему бы нет, ведь мне абсолютно нечего скрывать, не правда ли?

Ну, как сказать…

Сегодня он поймал меня у редакции, проявив исключительную сноровку: это нелёгкая задача – вычислить, когда я появлюсь в «Уральской звезде». Весь день в бегах.

Сейчас я провожала на улицу Королеву Корнеплодов. Без моей трогательной заботы она бы осталась ночевать в редакции. Мне вдруг стало её жаль – коллега сидела за столом, с явным отчаяньем осматривая эверест писем. Да, Викторию Анатольевну по самую макушку завалили бумажными письмами. Люди ещё помнят, как это делается – взять ручку, найти листок в клеточку и накропать послание в газету… Более того, Королеву Корнеплодов грузят и по электронке – её почтовый ящик забит и-мейлами: читатели жаждут знать подноготную топинамбура и последние сенсационные новости о лунном календаре.

Я силком оттащила Королеву Корнеплодов от рабочего стола и повела к выходу из редакции.

– Хватит вкалывать, Виктория Анатольевна, – сказала я. – Ваши читатели ненасытны. Последняя подборка писем и ответов на них была блистательна. Но притормозите, надо отдыхать. Рабочий день давно закончился.

Грузная дама, тяжело дыша, ковыляла за мной по лестнице – лифта мы не дождались. Эту лестницу я обычно преодолеваю за минуту. Но вдвоём мы не уложились и в десять.

Ей бы здоровьем заняться!

Хотя бы похудеть.

Мы вышли на улицу и вдохнули воздух полной грудью. И сразу закашлялись. Дышать полной грудью в семь вечера в центре промышленного мегаполиса, забитого газующими в пробках автомобилями, – не самая удачная затея!

И тут я увидела Егора – он стоял на другой стороне дороги. Он приветливо улыбался и всем своим видом намекал на необходимость тесного общения.

– Ой, Юля, снова этот, – просипела Королева Корнеплодов, тяжело отдуваясь. – Что у вас, а? Похоже, он за тобой бегает. Пудришь мальчику мозги? И себе тоже. А у тебя Никита.

Никита в командировке.

В бессрочной, как я подозреваю.

– Всё нормально, Виктория Анатольевна, – успокоила я. – За мою нравственность не переживайте. За мозги мальчика – тоже. Нет человека более верного принципам моногамного брака, чем я. А у юноши – своя пассия. Роскошная блондинка на белой «ауди». Я – не конкурент, но и не стремлюсь к этому. У меня есть Никита, как вы верно заметили.

– Много текста, – скептически пробухтела Королева Корнеплодов. – Очевидно, ты не совсем уверена в собственных словах…

И тут она ошибается.

Егор Петров как мужчина меня не интересует. Зато как сотрудник «Атланта» вызывает сильное беспокойство.

– Юль, а журналисты в вашей газете хорошо зарабатывают? – поинтересовался Егор.

Мы сидели в «африканском» кафе и сквозь окна рассматривали сияющую вечерним солнцем улицу. Лилово-розовые солнечные лучи пробивались сквозь оранжевые шторы, наполняя зал сказочным сиянием.

– В смысле?

– На какие шиши ты купила дорогую иномарку и квартиру?

– Тебе-то какое дело? – огрызнулась я.

– Просто прикидываю, может, переквалифицироваться в журналисты?

– Лучше – сразу в писатели, – хмыкнула я.

– О, хорошая идея. Мне есть о чём написать.

Подоспевшая официантка прервала наше влюблённое щебетанье. Егор несколько минут смотрел в меню, соображая.

– У вас нет сыра-косички? – с надеждой спросила я у официантки.

– Нет, – засмеялась она. – Но есть сырные шарики.

– Давайте, – вздохнула я.

– Они очень вкусные, – заверила девушка.

– Но наверняка мягкие и липкие. А сыр-косичка… – я мечтательно закатила глаза, – он такой тугой, плотный… Его приятно жевать с усилием, чувствуя, как коренные зубы расплющивают упругие волокна…

Тут я заметила, что Егор и официантка смотрят на меня с недоумением. И даже с некоторой опаской.

Упс.

Увлеклась.

– Хорошо. Сырные шарики и эспрессо, – подвела я итог. – Кстати, Егор, сегодня счёт оплачиваю я.

– Не выйдет, – усмехнулся Егор. – Даже и не надейся. Я закажу салат «Ностальгия», фахитос и мини-пирожки.

– Господи, в человека столько не влезет!

– Вот именно! С какой стати ты будешь оплачивать мой обильный ужин? Сама-то ешь, как птичка.

– Могу посчитать вам отдельно, – разумно предложила официантка.

Наверное, мы её уже утомили.

– Так какую книгу ты мог бы написать?

– Работая в «Атланте», собрал богатый детективный материал.

– Правда? – встрепенулась я. Разговор, начавшийся с бестактного вопроса о деньгах, приобретал занимательный оборот. – Ну-ка, расскажи!

– Ты не представляешь, на какие ухищрения идут клиенты. Хотят получить страховку, когда она им вовсе не полагается. Угоняют сами у себя машины, подставляют вместо одного автомобиля другой, договариваются с гаишниками, с экспертами, устраивают шикарные инсценировки, достойные фантазии Шекспира.

– Надеюсь, к моему случаю твои слова не относятся? – с подозрением уставилась я на Егора. – «Ниссан» разбит вдребезги, и это, увы, вовсе не инсценировка.

– Да, точно.

– А квартиру и машину, кстати, мне подарила мама. Раз уж тебе обязательно надо выяснить, откуда все эти богатства.