Она любит плохих парней

«Что за чушь?! Где твоя логика?!» — злится внутренний редактор. — «Ты нравишься ему, а он нравится нам! Не смей все портить!»

Медленно пересекаю комнату и заглядываю в спальню через открытый проем. Дарий лежит на животе, руки до локтей спрятаны под большой темно-синей подушкой, а нижняя половина тела скрыта одеялом. Не вижу его лица, только затылок, но уверена, что он красивый даже когда спит.

«Та-а-ак… а теперь медленно ложись к нему в постель», — говорит внутренний редактор, угрожая мне игрушечным пистолетом.

Кусаю кожу на губах и расслабляю пальцы, которые держат плед. Дарий глубоко вдыхает, его плечи и шея напрягаются, словно он собирается повернуть голову, и я мигом шагаю назад, скрываясь за стеной. Тихо выпускаю воздух из легких и возвращаюсь в гостиную, игнорируя злобные ругательства внутреннего редактора. Торопливо складываю плед и оставляю его на диване, шагаю в ванную комнату и переодеваюсь в свою одежду. Внутренний редактор в бешенстве, сердце ритмично вторит его крикам. Забираю пальто и сумку из прихожей, надеваю сапоги и бесшумно открываю входную дверь.

«Давай хоть милую записку оставим!» — умоляет внутренний редактор, но я в режиме непробиваемого танка.

Вхожу в свою квартиру и бросаю вещи на обувную полку, раздеваюсь и валюсь в постель. Натягиваю одеяло до самых ушей и зажмуриваюсь от воплей внутреннего редактора.

«Трусиха! Какого черта ты делаешь?! Нам нужен план! Нам нужен Дарий! Вернись немедленно! Давай приготовим ему завтрак! Фартук на голое тело, и старикан наш!»

«Не хочу больше никаких планов,» — отвечаю я и поворачиваюсь на бок, обнимая подушку. — «Или все будет по-настоящему, или никак не будет».

«И ты собираешься так рисковать?»

«Собираюсь хоть раз поступить правильно».

Внутренний редактор громко хлопает дверью каморки, а я вжимаю лицо в подушку. Нужно поспать. Хотя бы еще немного, совсем чуть-чуть. Проходят минуты мучительных и безуспешных попыток вновь забыться в темноте сна, но все тщетно. Выбираюсь из постели и отправляюсь на поиски мобильного телефона, который нахожу на дне кармана пальто. Черный экран показывает средний палец и мигает изображением пустой батареи.

Ставлю телефон на зарядку и отправляюсь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Правда, стоит взглянуть на отражение, как становится ясно — мне уже ничего не поможет. Чищу зубы, завариваю крепкий черный чай и выхожу на балкон. Через оконные стекла бьет яркий солнечный свет, но в воздухе почти не ощущается тепла. Октябрь в зените, через месяц мой день рождения.

«Двадцать лет, а ума нет», — едко усмехается внутренний редактор.

И не только ума, у меня еще много чего нет, но в двадцать это еще не так страшно, как в сорок или пятьдесят.

«Убеждай себя в этом», — саркастично говорит внутренний редактор. — «Если отступишь сейчас и будешь ждать чуда, то в сорок мы будем гуглить новые изобретения из мира секс-индустрии в надежде на то, что уже придумали член с искусственным интеллектом, который может поддержать разговор». 

Прикрываю глаза и вздыхаю. Кажется, еще никто не пугал меня больше, чем я сама. Поворачиваюсь в сторону торцевого окна и еще раз вздыхаю. Подхожу ближе и открываю жалюзи. Это ведь можно считать шагом навстречу? Я не сбежала, а просто ушла домой, и если Дарий захочет… Опускаю голову, скривившись. Мне не нравятся собственные мысли, не нравится дичайшая слабость, от которой подкашиваются ноги, и сопротивление, что ощущается в сбитом сердечном ритме. Медленно отступаю и снимаю с подвесной полки первую попавшуюся книгу, забираюсь на импровизированный диванчик и кутаю ноги в плед. Лучший способ избавиться от шума — погрузиться в историю, в которой тебе уже не нужно ничего решать. 

Недопитый чай медленно остывает, в левой руке сжимаю внушительную стопку прочитанных страниц, блуждая по строчкам и рисуя яркие картинки в воображении. Героиня истории, которую я читаю, очень несчастна, но я, как ни стараюсь, не могу искренне посочувствовать, потому что в ее жизни уже появился он. Сильный, смелый, решительный, божественно красивый и… Тихий треск бьет по ушам, выдергивая назад в холодную реальность. Еще один стук, и я отрываюсь от книги. В стекло торцевого окна ударяется маленький камешек, и я поднимаюсь, накидывая плед на продрогшие плечи. 

Дарий опускает руку в большую коричневую пачку M&M’s и снова бросает конфету в мое окно. Открываю створку, и Дарий тоже выглядывает на улицу. Его темные волосы всклокочены, взгляд с поволокой сна скользит по моему лицу.

— Привет, — с бархатной хрипотцой произносит он.

Выдавливаю слабую улыбку и тихо отвечаю:

— Привет.

— Ты хоть бы номер телефона оставила.

— Учитывая наше место жительства… — мямлю я, — в этом нет особой необходимости.

Дарий коротко ухмыляется, но не похоже, что ответ его удовлетворяет.

— Как спалось? — летит в меня следующий вопрос.

— Хорошо. Спасибо за…

— Я собирался перенести тебя в кровать, но как только дотронулся, ты начала делать так — м-м-м, м-м-м, — пищит Дарий. — Испугался, что взорвешься, и решил не беспокоить. 

Тихо смеюсь. Ничего хуже я еще не слышала.

— Как себя чувствуешь?

Поднимаю взгляд, беспокойство набирает обороты. Дарий волнуется за меня потому что чувствует ответственность или?..

«Хватит думать! Веди диалог!» — приказывает внутренний редактор.

— Хорошо, — отвечаю коротко и Дарию, и редактору.

— Чем занята?

— Читаю.

— Есть планы на вечер?

— Это и есть мои планы. Причем, на всю оставшуюся жизнь.

— Ты должна мне ужин, — с хитрой улыбкой говорит Дарий.

— Опять ты за свое, — хмуро отзываюсь я. — Тебе настолько скучно?

Дарий приподнимает брови, внутренний редактор злобно рычит. Это не он за свое, а я. Снова давлю, снова пытаюсь все анализировать и контролировать, используя привычную схему.

«Исправляйся, пока я не навел на тебя порчу!» — цедит внутренний редактор.

— Что… что ты хочешь на ужин? — вздыхаю я.

— Тебя, — четко произносит Дарий, и ветер приносит жар его голоса.

Замираю на несколько мгновений, теряясь в мыслях. Дарий криво ухмыляется и закрывает клейкий замок на пачке конфет:

— Как тебе ответ, Катюш? Я заслужил еще один плюсик в список?

— И не один, — честно отвечаю я, потому что весь список уже перечеркнут одним большим плюсом, который означает — влюбилась, дура!