Она мое безумие

— Как я тебе? — спрашиваю, подходя к Владу, его взгляд уже не ускользает от меня. Он заходит ко мне с легкой небрежностью, застегивая кожаный ремешок на дорогущих часах.

Время, казалось бы, существует только для того, чтобы он успевал смотреть на меня, а не наоборот.

— Ты идеальна, — коротко, но с таким ощущением, что я вся в его глазах. Это не просто комплимент, а какая-то вера, без слов. Он ставит точку, после чего снова быстро окидывает меня взглядом, не отрываясь.

— Тогда пойдем? — спрашивает он, а его рука, как будто само собой, протягивает мне локоть.

Я ухватываюсь за него, и мы выходим, как пара из старинной легенды. Спускаемся по лестнице, шаги мягкие, но уверенные. И тут появляется Тим — с обыкновенным блинчиком в руке, от которого уже откусил кусочек. Он всегда такой легкий, без лишних заморочек.

— Влад, Иза, не хотите позавтракать? — его улыбка искрится, как утренний свет. В его руке блин откуссаный. — Ли такие вкусные блинчики приготовила, пальчики оближешь.

— Мы спешим, а Изабелла не любит рано завтракать, — произнес Влад, его голос звучал немного раздраженно, хотя я чувствовала, что на самом деле он просто сдерживает свои эмоции. Он всегда таким был — внешне спокойный, а внутри его всегда бурлили мысли и чувства, скрытые за маской невозмутимости. — Доброго дня тебе, Тим. Ты обещал мне отчет прислать еще на той неделе. Ты забыл об этом?

Его голос становился все более строгим, как если бы он пытался вернуть младшего брата в рамки обязательств.

Тим стоял перед нами, слегка наклонив голову в знак уважения, но его взгляд, полный легкой игривости, не скрывал того, что его мысли сейчас были далеко от отчетов и обязанностей. Он был младшим, но не по статусу, а по времени, и его независимость часто проявлялась именно в таких вот мелочах, как утренние разговоры.

Тим, немного теряя свою легкость, но не показывая этого, быстро ответил:

— Нет, конечно. С этой учебой я замотался, — его слова прозвучали скорее как оправдание, но видно было, что он не привык оправдываться. — Сегодня вечером пришлю, обещаю.

Старший Кадоган кивнул, но не сказал больше ни слова, лишь взгляд его оставался твердым, как камень. Это был знак — брат понял, но не забыл. Я стояла в стороне, наблюдая за их отношениями, понимая, как важно для Влада, чтобы все было по плану. Это была не просто требовательность, а некоторая забота, скрытая под внешней жесткостью.

Мы направились к выходу, и я не могла не заметить, как Влад всегда ведет себя с достоинством, будто ничто не могло нарушить его мир. За дверями нас уже ждал водитель, одетый в строгую форму, как всегда, без лишних слов и жестов. Он открыл дверь сначала мне, затем Владу, и, несмотря на всю нашу спешку, я почувствовала, как этот момент, маленький, но важный, спокойно вкрался в мою жизнь.

Машина выехала из усадьбы, и через несколько минут зимний лес предстал перед нами, словно живое полотно, застигнутое в своем самом тихом и загадочном состоянии. Снег уже начал ложиться на землю, создавая идеальный контраст с густыми темными ветвями деревьев. Погода была довольно обычной для зимы — холодной, пронизывающей, но не настолько суровой, чтобы задерживать нас. В России почти всегда холодно, и я давно привыкла к этим долгим зимам. Но сегодня я чувствовала, что важно не просто согреться, а гармонично вписаться в этот холодный мир. Поэтому я выбрала пальто в цвет своего образа — глубокий бордовый, почти красный, чтобы ощущать себя частью этого мира, а не его противоположностью.

Влад, как всегда, был непреклонен в своем стиле — классическое пальто, темное и элегантное, соответствующее каждому его движению. Он не любил, когда внимание сосредотачивалось на нем, но при этом был безупречен в каждой детали. Даже этот момент — как он выходил из машины, стоял рядом, невидимо охраняя меня, — был тщательно выверен.

Через час мы уже подъехали к зданию, которое казалось частью самого города. «Москва-Сити» возвышалась перед нами, как современная крепость, из стекла и стали, полная таинственных возможностей и величия. Я взглянула на башню, в которой находился офис Влада, и меня невольно охватила беспокойная смесь волнения и любопытства. Это место было настолько мощным, что даже взгляд на него вызывал ощущение неизбежности.

Мы вошли в холл, и сразу стало ясно, что здесь все настроено на безупречный порядок. Люди шли, не обращая внимания друг на друга, но при этом каждый их шаг был полон уважения и понимания своего места. Влад, как всегда, был в центре этого мира, его присутствие было неоспоримым. Мы прошли мимо ресепшн, где на нас уже ждала очередь приветствий и поклонов.

— Доброе утро, Владислав Дмитриевич, — услышала я голос парня, которого не знала, но в его словах не было ничего лишнего, только уважение, скрытое в каждом слове. Он пиликнул пропуском, и турникет открылся, позволяя нам пройти.

Затем, тот же процесс прошел и со мной. Я не ожидала этого, но удивляться не было времени. Просто еще один момент, когда я ощущала себя частью системы, не имеющей права на ошибку. Это был мир, в который я только встраивалась, и каждый новый жест, каждый взгляд Влада подсказывал мне, что я должна быть абсолютно уверена в каждом своем действии.

К нам подошел Марк, за ним следовали еще двое мужчин. Братья обменялись короткими кивками, и молча направились к лифту. Не было нужды в словах — их отношения давно находились на уровне простых жестов и понимания. Лифт был пуст, и, когда кнопка с номером «сорок пять» загорелась, я почувствовала, как все вокруг нас снова стало тихо, будто этот момент был единственным, который имел значение.

Мы поднимались наверх, а Влад невзначай, но уверенно, нашел мою руку. Его пальцы, горячие и твердые, вплелись в мои, и я почувствовала, как сердце начинает бешено стучать. Но как бы я ни пыталась, прежняя невозмутимость, которой я гордилась, вернулась ко мне, как старый друг, и я позволила себе раствориться в этом чувстве. В этот момент я понимала: несмотря на всю строгость и силу, Влад был тем, кто создавал пространство, в котором я могла быть собой, в котором я могла быть рядом с ним.

И хотя лифт поднимал нас ввысь, а время уходило, я все равно чувствовала, что в этом мгновении не было ничего случайного.

Все было на своем месте.

Мы выходим из стеклянного лифта, и в этот момент мне кажется, что мир вокруг как будто замедляется. Влад идет первым, его фигура уверенно направляется к двери, в его походке читается нечто недосягаемое, что-то ледяное, но при этом сильно притягивающее. Я иду за ним, невольно подстраиваясь под его шаги, почти сливаясь с его темной тенью. Следом идут Марк и двое мужчин, в строгих костюмах, как будто в их присутствии воздух становится еще плотнее, а каждый их взгляд — как легкий удар по нервам. Все это создает ощущение, что мы как некие фигурки на шахматной доске, где каждый ход просчитан заранее.

Когда двери лифта открываются, к Владу стремительно подбегает девушка. Она приблизительно моего возраста, но в ее глазах горит не просто любопытство — там огонь, который не оставляет сомнений. Я бы даже сказала, что она горит им, как свеча в темной комнате. Ее фигура в облегающей юбке и белой блузке, а в руках стопка папок — она явно здесь по делу. Но когда она видит Влада, ее взгляд меняется. Эти глаза… Они полны такого обожания, что я едва могу сдержать внутреннее раздражение. Это не просто восхищение — это почти поклонение. И в этот момент я понимаю, что она не видит меня, она не замечает ничего, кроме его. Она влюблена в монстра, и это чувство для нее уже стало частью реальности, частью ее жизни.