Она мое безумие
Шрифт:
— Владислав Дмитриевич, рада вас видеть! Мы так скучали, — произносит она, и ее голос, чуть томный, словно по капле льется, выделяя последнее слово, почти заставляет меня скривиться. Это не просто слова, это какая-то игра, но он, похоже, даже не замечает этого.
Мой взгляд невольно перемещается на Влада, и он, не изменяя выражения лица, отвечает с той же холодной вежливостью, что и всегда. Он словно не видит, не слышит, не ощущает этой бурной радости, которую она испытывает от его присутствия.
— Галина, это Изабелла Николаевна. Вы должны помочь ей вникнуть в дела компании. Теперь
Ее глаза, до этого полные восхищения, теперь становятся узкими, когда она замечает, как я смотрю на нее. И вот, только спустя мгновение, она осознает, где оказалась — не рядом с ним, а рядом со мной. Но ей ничего не остается, как принять этот факт. В следующее мгновение ее лицо меняется, словно под воздействием какого-то магического заклинания. Из холодной, почти враждебной фурии она превращается в ангела — безмятежная улыбка и уступчивое выражение.
— Да, конечно, Владислав Дмитриевич, — произносит она, медленно кивая, и я чувствую, как она сводит свои глаза с моего взгляда, направляя их к полу.
Влад поворачивается ко мне, его взгляд бесстрастен, но в нем что-то есть — словно он оценивает меня, но делает это без всяких иллюзий. Его голос остается холодным, как лед, но в нем не проскакивает ни тени сомнения.
— Если возникнут проблемы, обратись ко мне или к Марку, хорошо?
— Хорошо, — отвечаю я, кивая и на мгновение улыбаясь. Но эта улыбка не достигает глаз, она скорее напоминает маску, которую я надеваю, когда не хочу показывать, что внутри все бурлит.
Влад с Марком направляются в кабинет, и мужчины в строгих костюмах следуют за ними. Тот момент, когда они оставляют меня с Галиной, становится почти невыносимо тяжелым. Я остаюсь один на один с ней — с его любовницей, женщиной, которая не скрывает своего восхищения им, и теперь будет вынуждена работать со мной. А я точно знаю, что она не оставит своих чувств к нему.
Я наблюдаю за Галиной, слегка прищурив глаза, из-под длинных ресниц, словно моя невидимая маска — холодный и непроницаемый взгляд — способна растопить её уверенность. С каждым мгновением я всё больше ощущаю, как она пытается обвести меня вокруг пальца, манипулировать моими реакциями.
Но я не такая.
Владислав Дмитриевич, взявший её под свою опеку, явно не понимает, что её присутствие в его жизни — это не просто романтический эпизод. Это заведомо низкий ход. И если честно, я не ожидала, что он дойдёт до такого.
Галина отвечает мне, но её взгляд — резкий и наглый, с чуть заметным вызовом. На губах появляется скользящая улыбка, сладкая, как мёд, но с явным привкусом яда. Она вольётся в мой мир, как кровь в плоть, и поднимет волну раздражения, если я позволю ей.
— Вы, Изабелла Николаевна? — её голос будто пронзает воздух, и в нём слышится лёгкая насмешка.
— Слышали обо мне?
Галина будто замирает, пытаясь понять, как мне ответить, но её глаза начинают блескать, а её улыбка становится ещё более провокационной.
Она всё так же держится на грани — не слишком откровенно, но достаточно уверенно, чтобы мне не было сомнений: она с легкостью развернёт всё, что я сказала, против меня. Это её игра, и она умеет её вести.чувствую, как её слова проникают в воздух, как насмешка по-настоящему резонирует внутри. Я спокойно улыбаюсь, не теряя самообладания, и медленно хлопаю в ладоши.
— У тебя отличное чувство юмора. Именно за это ты нас и привлекаешь.
Это было как игла в шарик, почти незаметно, но я ясно вижу, как её лицо слегка меняется. Одно слово, и её зрачки расширяются, а губы сжимаются в тонкую линию. Маленький кулачок сжимается, и я знаю, что сейчас она готова броситься на меня. Я могу почувствовать, как напряжение в воздухе растёт.
Но я не стану отступать.
Никогда.
— Так вот, — говорю я, обводя её взглядом, — Где моё рабочее место?
Звучит как приглашение в новый этап игры, и я явно чувствую, как мои слова начинают занимать её мысли. В взгляде девушки мелькает что-то острое, что-то опасное, но в то же время, она снова сдерживает себя.
И мне это нравится.
Девушка плавно и аккуратно ведет меня к двери кабинета, ее шаги звучат тихо, будто бы все вокруг замерло. Нам открывают дерь, и в этот момент мой взгляд сразу же фиксируется на единственном рабочем столе в центре комнаты. Он кажется одиноким и неуместным в этом просторном кабинете, словно всё пространство вокруг него тянет в пустоту.
Но самое заметное — это огромные панорамные окна от пола до потолка, которые открывают вид на серое небо, затянутое тучами. Кажется, что за этим стеклом скрывается весь мир, поглощенный мраком и дождем.
— Владислав Дмитриевич распорядился, чтобы вы работали в отдельном кабинете, — произносит Галина с той самой улыбкой, которая поначалу кажется милой, но я замечаю что-то холодное, расчетливое в ее глазах. Блеск в них похож на хищный взгляд, который не скрывает намерений, что-то большее, чем просто профессиональный интерес.
Я киваю, не отрывая взгляда от окна, ощущая, как напряжение в комнате растет.
— Отлично. Рада, что он заботится о моем комфорте.
— Изабелла Николаевна, — продолжает она, подходя ко мне с шагами, которые звенят, будто этот офис был единственным, где она действительно чувствовала себя уверенно. — Прошу ваше пальто.
Она помогает мне снять верхнюю одежду, осторожно держа его, а затем направляется к полкам с документами. Я замечаю, как ее длинные, острые ногти с аккуратным маникюром касаются бумаг с такой грацией, что это выглядит почти насмешливо.
— Вот все дела, которые вам предстоит пересмотреть, — говорит она, не сводя взгляда с документации. — Нужно решить, согласны ли вы с решениями или нет. И еще… пароль на iMac — это ваше день рождения. Если возникнут трудности, а они точно возникнут, — она говорит это так, будто бы в этом нет ничего необычного, — просто нажимайте на кнопку.
Я не могу скрыть свою раздрожительность, но пытаюсь не выдать себя.
— Поняла вас. Но, Галина, прошу вас, не судите других по себе, — произношу сдержанно, стараясь вернуть разговор в нормальное русло.