Она моя зависимость

С головой забираюсь под одеяло, потому что не хочу вылезать из постели. Мне стыдно, мне так стыдно. В горле встает ком.

Обнимаю живот руками. Ночью мне снился сон. Я видела девочку, такую красивую, маленькую девочку. Она мне улыбалась. А когда я сделала то же в ответ, ее образ растворился. Его размыло. Ему на смену пришла темнота. В ней было холодно и пусто.

Так пусто и страшно…

Сворачиваюсь в клубок, стараясь унять дрожь от этих воспоминаний. Они настолько живые, будто все, что мне приснилось, происходило наяву.

В комнате слышатся шаги. Замираю. Наверное, даже не дышу.

Чувствую, как с головы пропадает одеяло, и зажмуриваюсь еще сильнее.

Кровать позади проминается. В нос ударяет запах мужского геля для душа. Рука Андрея касается моего плеча. Пальцы скользят по щеке.

Я чувствую его дыхание. Оно так близко. Меня окутывает теплом.

Медленно переворачиваюсь на другой бок. Глаза открываю не сразу. Беру небольшую паузу, считаю про себя до десяти и только после этого распахиваю веки.

– Привет, – шепчу, как только улавливаю его взгляд.

– Привет.

У него тихий голос. А у меня не хватает смелости сказать что-то еще.

– Завтракать будешь?

Такой обыденный вопрос, но сейчас даже он выбивает из колеи. Робко киваю, а пальчики на ногах поджимаются сами собой.

– Вставай. Поедим и поедем в клинику.

– Зачем? – упираюсь ладонями в матрац.

– Проверить, все ли нормально.

Осознав, что он смотрит на мой живот, улыбаюсь.

– Хорошо.

Андрей выходит из спальни, давая мне время, чтобы привести себя в порядок. Пока чищу зубы, навязчиво думаю о том, что нужно что-то делать. Как-то бороться со своей неуверенностью и страхами.

Оказавшись на кухне, присаживаюсь за стол теперь уже с полным осознанием того, что мне нужно.

Я должна пойти к психологу, потому что сама не справляюсь.

Мы завтракаем молча. Ночью все слова казались правильными, а теперь любой звук – лишним.

Нужно немного времени, чтобы переварить, чтобы попустило. Теперь уже Андрея. За то, что он не выставил меня из дома после моих истерик, ему явно стоит дать медаль.

– Я тогда посуду сейчас быстренько помою, и поедем, – поднимаюсь на ноги, начиная собирать тарелки.

– Оставь, в посудомойку потом загрузим. Иначе опоздаем.

Он смотрит на часы, одернув рукав бадлона, и подталкивает меня в сторону прихожей.

Пока я обуваюсь, Панкратов разговаривает по телефону. В лифте у него местами пропадает связь, отчего он психует. Всю дорогу Андрей решает какие-то рабочие вопросы, а я осознаю, что мы пропустили наш рейс на самолет.

Завтра уже Новый год, и встречать мы его будем в Москве. Честно говоря, это радует.

– Фамилию мою на рецепции назови, – отодвигает телефон от уха, – я сейчас подойду.

Андрей глушит машину.

Послушно кивнув, выбираюсь на улицу и взбегаю по ступенькам клиники. На входе меня встречает улыбчивый администратор. Девушка просит мой паспорт, а потом помогает снять пальто.

– Присаживайтесь, буквально минута, и я вас провожу к доктору.

– Спасибо, – сдержанно улыбаюсь, а у самой руки подрагивают.

Никогда не любила больницы, никогда они ни с чем хорошим не ассоциировались.

– Есения Альбертовна, пройдемте со мной.

Вежливый голос милой администраторши, на бейдже которой написано «Дарья», успокаивает. Интересно, она только на меня так действует или они подбирают персонал по каким-то особым критериям?

Доктор тоже оказывается приветливым и быстро располагает к себе. Он ненавязчиво расспрашивает о моем состоянии и приглашает в гинекологическое кресло.

Пока я натягиваю джинсы обратно, врач делает какие-то записи, полностью сосредотачиваясь на экране ноутбука.

– На кушетку прилягте. Джинсы расстегнуть, свитер приподнять.

– Зачем?

– УЗИ сделаем.

– А, хорошо, – бормочу и снова расстегиваю ремень. Именно в этот момент в кабинете появляется Андрей.

– А я все думаю, где ты потерялся, – мужчина в белом халате протягивает Панкратову ладонь.

Андрей ухмыляется и отвечает на рукопожатие.

– Срочный звонок. Все нормально?

После этого вопроса внимание присутствующих приковывается ко мне.

– Да. Сейчас УЗИ сделаем, выпишу кое-какие лекарства, и можете ехать. Ты, вообще, вчера вовремя позвонил. У меня через шесть часов самолет.

То, что они друг друга знают, я поняла. Как и откуда, неясно. Доктор выглядит намного старше. Ему явно под сорок, а виски уже давно тронула седина.

Стоп! Андрей звонил ему вчера? Вряд ли он делал это ночью, тогда…

Развить мысль я не успеваю. Меня просят все же лечь на кушетку, что я и делаю.

Верхний свет в кабинете гаснет. Рабочей остается только лампа над столом. Лежащие рядом папки отбрасывают тень на стену.

Гель, который наносят на мой живот, слегка холодит. Кожа покрывается мурашками.

Они о чем-то говорят с Андреем, но я этого почти не слышу. Все мое внимание, весь мой мир концентрируется на экране, где уже можно рассмотреть небольшую точку размером с апельсиновое семечко.

Это и есть наш ребенок.

Мои зрачки расширяются, а врач включает звук.

– Пять недель. Уже можно послушать сердцебиение, – доносится до меня размыто.

Делаю глубокий вдох и чувствую прикосновение. Андрей взял меня за руку. Сильнее сжимаю его пальцы, а щеки становятся влажными.

28

Я выхожу из клиники абсолютно разбитой. Если там, смотря на экран УЗИ-аппарата, я улыбалась, то теперь иду в машину с каменным лицом.

Внутри словно что-то лопнуло, и мир вновь стал серым. Я больше не испытываю радости, нет. Во мне злость.

Она магмой растекается по телу, вынуждая меня себяненавидеть.

Все собранные мной за детство, да и за взрослую жизнь, страхи чуть не подтолкнули к глобальной ошибке. К тому, чего я бы уже никогда не смогла исправить, даже если бы очень захотела.