Она под запретом

Да, ночью всё проще: сознание засыпает и на первый план выходят эмоции. Утром по-другому. Мозг выключить невозможно.

— А ты? — спрашиваю первое, что приходит на ум.

— Сны мне не снятся, поэтому я всегда хорошо сплю.

— Я забрала у тебя одеяло, — я виновато стягиваю его с колен, но, вспомнив, что на мне по-прежнему нет белья, возвращаю на место. — Мама говорила, что со мной тяжело спать.

— Вряд ли у тебя получилось бы что-то у меня отобрать, — насмешливо произносит Арсений, скользя по мне взглядом.

Внизу живота судорожно сжимается, горло будто сдавило невидимой ладонью. Я знаю природу этих переливающихся оттенков в его глазах.

И в подтверждение моих мыслей Арсений перехватывает моё бедро и рывком тянет к себе. Я перестаю дышать — полностью парализована. Моя промежность прижата к его голому животу, ладони упираются в грудь. Я сижу на нём сверху, и у Арсения по-прежнему эрекция.

С трудом сглотнув, я смотрю ему в глаза. Арсений тоже смотрит. Его губы приоткрыты, ладони поглаживают мои бёдра. Он хочет снова заняться сексом? Сейчас? В такой позе?

Жжение под пупком нарастает, грозя превратиться в костёр, но воспрявшие мысли всё равно не отпускают. Закрыта ли дверь? Не услышат ли нас? Я не успела сходить в душ. Сейчас ведь уже не ночь, а утро, а после нам предстоит провести весь день вместе.

— Мне лучше вернуться в свою комнату, пока никто не проснулся, — я едва ворочаю языком. — Если кто-то увидит, как я выхожу из твоей спальни, это будет катастрофа. И ещё твоя дверь не закрыта.

Интимность в глазах Арсения рассеивается, его ладони освобождают мои бёдра. Его ведь это не задело? Он и сам всё должен понимать.

Я осторожно слезаю с него и непроизвольно кошусь ему на живот. Будет ужасно, что на нём останутся мои следы. Выяснить это возможности не получаю, потому что Арсений встаёт.

Я машинально отвожу глаза, чувствуя, как меня вновь заливает смущение. Его член до сих пор твёрдый. Ну почему всё так? Мы занимались сексом уже трижды, но каждый раз после я теряюсь, как школьница у доски.

Наверное, потому что это Арсений. Я годами видела в нём человека, который меня на дух не выносит. Высокомерный, холодный до жестокости, закрытый к людям и общающийся только с избранными. В настоящем я сплю в его кровати, он меня обнимает и свободно разгуливает передо мной голый. Полный разрыв шаблонов.

Остановившись у входа в ванную, Арсений оборачивается.

— Не забудь трусы, — кивок в изножье кровати. — На полу лежат.

Я смотрю на захлопнувшуюся дверь и чувствую поднимающуюся обиду. В его тоне нет ни усмешки, ни холодности, но мне всё равно становится не по себе. И я снова не могу объяснить почему.

Я подбираю скромный комочек кружев, по очереди продеваю в него ноги и на цыпочках крадусь к двери. Приоткрыв её, вслушиваюсь. Слава богу, не слышно ни топота ног, ни грохота чашек, ни разговоров.

Прикусив губу от волнения, быстро иду в противоположный конец коридора. И даже скрипучую половицу обогнуть не забываю. Сердце колотится как сумасшедшее. Кажется, что в любую секунду дверь одной из комнат распахнётся, и моя тайна будет раскрыта. Если это будет Пётр, я навечно превращусь в камень. Он мечтает породниться с Ладыгиными, а тут я выхожу из спальни его сына. Господи, что же я вообще творю.

Лишь спустя пару минут, после того как я закрываюсь у себя в комнате, я начинаю чувствовать себя в безопасности. Футболку выбрасываю в корзину для белья, а сама встаю под душ. Запах Арсения повсюду, и даже мытьё головы и тела с шампунем не помогает его вытравить.

* * *

— Хватит уже тостов в мою честь, — нетерпеливым жестом отчим осекает очередную попытку Луизы его поздравить и сам поднимает бокал. — Выпьем за мою семью.

Его взгляд поочередно задевает каждого сидящего за столом, включая меня и Данила, который сидит напротив. Его Пётр тоже считает членом семьи, разумеется. Он ведь лучший друг Арсения уже много лет, а теперь ещё встречается с Луизой.

Я чувствую, что Даня на меня смотрит, но встретиться с ним глазами избегаю. Это получается непроизвольно, и причину таких перемен в себе я не до конца понимаю.

— Пап! — предупредительно шипит Луиза. — Это уже третий бокал. Врач ограничил алкоголь, ты ведь помнишь?

— Мужем будешь командовать, командирша, — добродушно усмехается Пётр, отпивая вино. — На меня верещать не нужно.

Я машинально смотрю на Арсения. Сестра ведь права, ему нельзя много пить. Луизу отчим, может быть, и не послушает, а старшего сына, которого считает себе равным, вполне может. Но Арсений продолжает молча пить сок и никак не вмешивается в происходящее.

— Ты слышал? Твоя сестра нам путешествие семейное организовать хочет, — Пётр обращается к сыну. — Как на это смотришь?

— Когда? Мне нужно сначала с одним объектом закончить.

— В начале сентября, — звонко произносит Луиза, снова оживившаяся при упоминании путешествий. — Даня как раз своего нового технического директора в курс дела введёт, и с чистой душой можно ехать.

— В сентябре, возможно, получится.

— Инессу тогда уж с собой возьми, — с намёком произносит Петр. — Чтобы Луизе было с кем болтать.

Я нервно скрещиваю под столом ноги, не зная, куда себя деть. Любой, кто посмотрит на меня в этот момент, сможет прочесть замешательство на моём лице. Я снова не могу понять, чем оно вызвано: тем, что меня не приглашают с собой, либо упоминанием Инессы. Я бы всё равно не смогла поехать из-за работы, но…

— Луизу пусть Данил развлекает, — отрубает Арсений.

Время незаметно близится к вечеру, а это означает, что мне нужно вызывать такси до дома. Я пообещала себе уехать пораньше, памятуя о намеченной уборке и о том, что мне нужно приготовить одежду к новому рабочему дню. Если уж эмоциональные порывы мне неподвластны, то хотя бы в распорядке дня нужно пытаться блюсти контроль.

— Мне нужно ехать, — поднявшись, я окидываю стол взглядом. — Домашние дела сами себя не переделают.

— Аина, тебя в путешествие намеренно не зову, — неожиданно произносит отчим. — С Валерой на юбилее парой слов перекинулся: у вас сейчас самая работа начинается. Не получится у тебя.

У меня словно камень с души свалился. Пётр не обязан ничего пояснять, а я не имею право на него за это обижаться, но как же я ему благодарна за то, что он всё-таки это сделал. Даже узнавал у Радкевича, смогу ли я поехать. Ну какой же он необыкновенный человек!

— Да, я знаю, что не получится, — я часто моргаю, потому что ощущаю, как краснеют глаза. — У нас сейчас много постояльцев. Это очень здорово.

— Я через полчаса тоже в город поеду, — подаёт голос Данил. — Можешь подождать немного, я тебя довезу.