Она под запретом

— Стараюсь, — я смотрю на него со значением и возвращаю его слова: — Дотянуть и не подвести.

Арсений не понимает моего намёка и спокойно пожимает плечами.

— Молодец, что стараешься. Радкевич тебя хвалил.

Ничего не могу поделать с собой — начинаю краснеть и улыбаться. Валерий Аркадьевич меня хвалил? Перед Арсением? Так приятно.

— Но реклама правда очень помогает, — от восторга слова начинают сыпаться из меня стремительно. — Мы с Катей долго со стратегией сидели. Знал бы ты, какой у нас бюджет на директ выделен, ты бы удивился.

— Догадываюсь, — усмехается Арсений, отправляя кусок пиццы в рот.

Несмотря на то, что он всё ещё одет в брюки и рубашку, сейчас Арсений выглядит почти по-домашнему. Рукава закатаны, галстук исчез, уголок рта перепачкан в соусе. Я быстро отвожу глаза, потому что как раз в этот момент он его слизывает.

С постепенным расслаблением из меня активно лезет желание выглядеть соблазнительной и раскованной. Спокойная манера разговора и то, как Арсений на меня смотрит, придаёт мне уверенности в своей привлекательности. Хочется флиртовать.

— Пицца разве попадает в программу здорового питания? — откинув назад волосы, я изгибаю губы в улыбке.

— Я не одержимый фанатик, считающий калории. Ем всё, что мне нравится, просто в меру.

— А я почему-то думала, что ты помешан на спорте, — в доказательство своих слов киваю на его плечо, плотно обтянутое тканью рубашки. — Много тренируешься.

— Помешательство мешает здравомыслию. А оно необходимо, чтобы вести дела. Фанатизм — это всегда замещение. Мне в жизни всего хватает.

«Арсений умён, — приходит мне в голову. — И очень самоуверен». Могу ли я сказать то же о себе? Что в моей жизни всего достаточно? Точно нет.

Дожевав третий кусок пиццы, я понимаю, что он станет последним. А что дальше? Мы поедим, а потом Арсений предложит пойти в спальню?

Эта мысль вызывает во мне смешанные чувства. Пожалуй, своим прошлым поведением я дала ему повод думать, что можно меня использовать. Сама пришла к нему за сексом и на оба его предложения о встречах ответила сиюминутным согласием. Получается, что в его глазах я легкодоступный объект. Пара кусков пиццы — и не знающая себе цену Аина готова раздвинуть ноги. Так выходит? И кстати, всего этого не пришло бы мне в голову, если бы вчера он позвонил мне или написал.

— Выберешь, какой фильм посмотреть? — вытерев губы салфеткой и кинув её в коробку, Арсений смотрит на меня. — Только не комедию. Они, как правило, тупые.

Глядя, как он встаёт и идёт к раковине, я чувствую растущую вину за собственные мысли. Он предлагает посмотреть кино и не собирается сразу тащить меня в спальню. Ну или вообще не собирается меня туда тащить.

— Эм-м… да, я выберу, — пару секунду понаблюдав, как Арсений моет руки, я встаю и иду в туалет, чтобы сделать то же самое.

Там снова смотрюсь в зеркало. Расстёгиваю лишнюю пуговицу на рубашке, затем выдавливаю на палец немного пасты и быстро чищу зубы. И волосы снова взбиваю. Всё-таки стоило их помыть с утра.

Гостиную я нахожу по звуку включённого телевизора. Арсений сидит посередине большого серого дивана, а его вытянутые ноги покоятся на журнальном столике. Ну да, он же у себя дома.

Я машинально бросаю взгляд на кресло, стоящее чуть поодаль, но решаю не выставлять себя полной идиоткой и сажусь на краешек дивана.

— Держи, — Арсений протягивает мне пульт.

Его взгляд цепляется за мои ключицы в увеличившемся декольте рубашки, касается голых коленок. Вспыхнув, я перевожу взгляд на экран и начинаю увлечённо просматривать список открывшихся фильмов. Мысли фокусируются с трудом, потому что я чувствую, что Арсений продолжает на меня смотреть. Так, выбрать кино. Не комедию.

Нет ни единого шанса, что мои предпочтения совпадают с его вкусами, поэтому минуте на третьей я перестаю себя мучить. Предлагаю посмотреть детектив с известным темнокожим актёром и протягиваю Арсению пульт со словами:

— Но, если тебе не нравится, можешь выбрать сам.

И тут снова случается неожиданное: он перехватывает мою кисть и тянет меня к себе.

— Хорошо, что хотя бы в кресло не полезла, — щекочет висок его ироничный голос.

Я забываю, как дышать. Рука Арсения лежит прямо за мной на спинке дивана, мои плечо и бедро прижаты к его. Он почти меня обнимает.

На экране уже вовсю идут вступительные титры, а мои мысли заняты перерабатыванием нового факта. Мы с ним в обнимку смотрим кино.

Пока я пытаюсь вникнуть в смысл происходящего действа, Арсений просто наслаждается фильмом и про меня, кажется, не вспоминает. Я то и дело поглядываю на гостиничный проём, ведущий в другую комнату. Это спальня? Вот я смешная. Боялась, что Арсений набросится на меня, как только проглотит последний кусок пиццы, а он об этом и не думает. Может быть, после окончания фильма и вовсе отвезёт меня домой. Или просто вызовет такси.

Картина получает свой шанс целиком завладеть моим вниманием, когда на экране вдруг появляются кадры эротической сцены. Пошлые звуки, обнажённая женская грудь и характерные движения бёдрами. Вонзив ногти в ладони, я мечусь взглядом по стенам, утопая в смущении. Боже мой… Да почему же мне так не везёт? Неужели обязательно было выбрать именно этот фильм?

Понятия не имею, как себя вести. Наверное, было бы уместнее пошутить или рассмеяться, но я просто не могу.

— У тебя щёки красные, — дыхание Арсения касается моей шеи, а от хриплых вибрирующих звуков в его тоне вспыхивают даже корни волос. Я сильнее свожу колени и бесшумно цежу воздух. Теперь его внимание целиком обращено на меня.

Глава 46

Пальцы Арсения пробегаются по моим позвонкам, отчего в животе стремительно закручивается воронка возбуждения. Стоны из телевизора по-прежнему не смолкают, но мне уже нет до них никакого дела. Кино разворачивается здесь и сейчас.

Арсений сжимает мой затылок ладонью, дёргает к себе. Грудь утыкается в его рубашку, а дальше я всё делаю сама: перекидываю ногу и седлаю его колени. Юбка неприлично задирается, но сейчас это даже кстати — на обнажившиеся бёдра моментально ложатся его ладони. Рядом с Арсением собственное тело я чувствую по-другому. Более взрослым, красивым, соблазнительным. От его нетерпеливых касаний оно раскрывается. Я вижу себя другими глазами — женственной, с сексуальными изгибами, которых раньше совсем не замечала. Всё это ощущается благодаря жажде, которую он испытывает.