Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

— Почему? — спросил я.

— Почему? О, если бы я рассказал тебе всю свою жизнь, ты бы понял почему, Макумазан. Может быть, я и расскажу ее тебе когда-нибудь.

— Я верю, — ответил я, — что Чака, Динган, Умланган и прочие были нехорошими людьми. Но почему ты мне все это рассказываешь, Зикали? Ведь стоит мне повторить это хоть попугаю, как тебя схватят, и не успеет взойти новая луна, как тебя не будет в живых.

— Ты так полагаешь? В таком случае, я удивляюсь, что меня не убили раньше. А рассказываю я это тебе, Макумазан, потому, что со времени Дингана ты имел такое большое отношение к истории зулусов. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь знал это, может быть, записал бы, когда все кончится. Кроме того, я знаю, что ты умный и осторожный человек, ты даже попугаю не передашь того, что слышал.

Я наклонился вперед и посмотрел на него.

— Но чего ты добиваешься, Зикали? — спросил я. — Ты не из тех, кто попусту бьет палкой по воздуху. Кого ты хочешь ударить палкой?

— Кого? — прошипел он изменившимся глухим голосом. — Ну, конечно, этих гордых зулусов, этот маленький народ, который называет себя «небесным народом» и который проглатывает другие племена, как большая змея проглатывает козлят и поросят. Я из племени ндванда, одного из тех племен, к которым зулусы относятся с презрением и считают их паразитами и свиньями. Так вот, я хочу, чтобы свиньи разорвали охотника. Если же это невозможно, то я хочу, чтобы черный охотник был побежден белым носорогом твоей расы, Макумазан, даже если бы при этом пострадал ндвандский кабан. Вот я все тебе сказал. Вот почему я так долго живу. Я не хочу умереть, пока это не произошло, а я знаю, что это должно случиться. И я, «Тот, кому не следовало родиться», — продолжаю жить, пока не наступит этот день. А когда он наступит, ты и я, Макумазан, будем находиться рядом, и вот почему я раскрыл тебе свою тайну. Я больше не буду говорить о том, что должно произойти. Может быть, я и так сказал слишком много. Однако не забудь мои слова или забудь их, если хочешь, а я напомню их тебе, Макумазан, в тот день, когда твой народ отомстит за ндвандов и за всех прочих, на которых зулусы смотрят, как на навоз.

Странный карлик присел в возбуждении и стал трясти своими длинными седыми волосами, заплетенными в тонкие косички, как полагается знахарям, пока они не свесились наподобие вуали, скрыв его широкое лицо и глубоко ввалившиеся глаза. Затем он снова заговорил сквозь эту завесу:

— Ты удивляешься, Макумазан, какое отношение имеет Садуко к великим событиям, которые должны произойти? Я говорю тебе, что он, наверное, будет играть в них определенную роль, и для этой цели я спас его ребенком от Бангу и воспитал из него воина; он, наверное, убьет Бангу, который теперь поссорился с Пандой. Большое участие во всей этой истории, по всей вероятности, примет Мамина. Она сумеет вызвать войну между сыновьями Панды, и эта война повлечет за собой гибель зулусов, так как победитель окажется плохим правителем и навлечет на свой народ гнев более могучей расы. Таким образом, «Тот, кому не следовало родиться», и ндванды, и все другие племена, которых зулусы называют свиньями, будут отомщены.

— А что будет с Садуко, моим другом и твоим воспитанником?

— Твой друг и мой воспитанник пойдет по назначенному ему пути, Макумазан, как ты и я. Чего большего он может желать? Ведь он сам выбрал этот путь! Не старайся узнать больше. И к чему? Время само раскроет, что произойдет. А теперь иди отдохнуть, Макумазан, и мне тоже нужен отдых, так как я стар и слаб. А когда тебе захочется снова меня повидать, мы поговорим об этом подробнее. Пока же помни, что я только старый колдун, который делает вид, что знает больше других людей. Спокойной ночи и не поминай меня лихом.

Глава III Охота

Я хорошо спал в эту ночь потому, что очень устал. Но на следующий день, во время длинного обратного пути к краалю Умбези, я много раздумывал над теми странными вещами, которые видел и слышал накануне.

Несколько часов мы шагали молча. Молчание прервал мой спутник.

— Ты все еще думаешь пойти на охоту с Умбези, инкузи? — спросил он. — Или боишься?

— Чего мне бояться? — спросил я резко. — Я этим предсказаниям не придаю никакого значения.

— Я все же опасаюсь за тебя, Макумазан. Если ты будешь ранен, то не сможешь пойти со мной забрать скот Бангу.

— Кажется, друг Садуко, ты думаешь только о своем благополучии, а не о моей безопасности, — заметил я насмешливо.

— Если бы было так, как ты говоришь, Макумазан, разве стал бы я советовать тебе не идти на охоту, теряя таким образом хорошее двуствольное ружье, которое ты мне обещал? Хотя, правда, я охотно остался бы в краале Умбези с Маминой, в особенности в отсутствие Умбези.

Нет ничего более неинтересного, чем выслушивать рассказы о любовных делах посторонних. Видя, что при малейшем поощрении Садуко готов снова рассказывать историю своих ухаживаний, я не поддерживал его разговора. Так молча мы и закончили наш путь. Прибыв в крааль Умбези вскоре после заката солнца, мы с разочарованием убедились, что Мамины все еще нет.

На следующее утро мы отправились на охоту. Наша компания состояла из меня, моего слуги Скауля, наполовину готтентота, как я, кажется, уже говорил, Садуко, старого весельчака зулуса, Умбези и из нескольких негров — носильщиков и загонщиков. Вначале охота оказалась очень удачной: в то время в этом районе было необычайно много зверья. Менее чем в две недели я убил четырех слонов, из них двоих с огромными клыками, а Садуко, из которого вскоре получился хороший стрелок, пристрелил тоже слона из двуствольного ружья, которое я ему обещал. И даже Умбези — это граничило с чудом — удалось убить слониху с красивыми клыками из старого ружья, которое стреляло при полувзведенном курке.

Никогда не видел я, чтобы человек — чернокожий или белый — был в таком восторге, как этот тщеславный кафр. Целыми часами он танцевал и пел, нюхал табак и делал приветственные жесты рукой, рассказывая мне несколько раз подряд историю своего подвига, причем новая версия не походила на прежнюю. Он принял также новый титул — Гроза слонов и приказал одному из своих людей восхвалять его и величать всю ночь напролет, не дав нам сомкнуть глаз, пока, наконец, бедняга сам не свалился от усталости. Это было действительно очень забавно, пока не наскучило нам до смерти.

Кроме слонов, мы убили много других зверей, в том числе двух львов, трех белых носорогов, которые в настоящее время, увы, почти совсем вымерли. К концу третьей недели наши люди оказались навьюченными разными трофеями — слоновой костью, рогами носорогов, шкурами и высушенной на солнце козлятиной. Мы решили отправиться на следующий день в обратный путь, так как запасы пороха и свинца заканчивались.

Правду сказать, я был очень рад, что наша экспедиция закончилась так благополучно, и, возвращаясь в последний вечер с охоты, я указал на это Садуко, прибавив, что только суеверные туземцы могут верить в болтовню кафрских ниангов. Садуко выслушал меня и ничего не сказал.

Никогда не следует преждевременно хвастаться. Находясь, в частности, на охоте, не хвастайтесь до тех пор, пока не очутится в безопасности у себя дома. Правоту этой старинной поговорки мне суждено было теперь испытать на себе.

Местность, где мы расположились лагерем, покрывал редкий кустарник, а внизу, под холмом, тянулось большое пространство, поросшее сухими камышами. Вероятно, в период дождей эта местность представляла собою болото, которое питалось небольшой рекой, впадавшей в него с противоположной стороны нашего лагеря. Ночью я проснулся, так как мне показалось, что какие-то большие звери двигались в камышах. Не услышав никаких дальнейших звуков, я снова заснул.

На рассвете меня разбудил чей-то голос. Сквозь сон я узнал Умбези.

— Макумазан, — хриплым шепотом говорил он, — камыши внизу кишат буйволами. Вставай! Вставай скорее!

— Для чего? — спросил я. — Если буйволы вошли в камыши, то они тем же путем выйдут из них. Нам не нужно мясо.

— Нет, Макумазан, но мне нужны их шкуры. Панда потребовал от меня пятьдесят щитов; у меня нет столько кожи, а убивать для этого моих быков я не хочу. Эти же буйволы здесь, как в ловушке. Болото походит на нору с одним выходом. Они не могут выйти сбоку, а проход, по которому они пришли, очень узкий. Если мы встанем по обе стороны, то можем убить много буйволов.