Она

На столе, словно голубь, заворковал мобильный телефон Франсуа. Он взглянул на экран, помрачнел, покачал головой, как бы говоря: «Ничего не могу поделать», потыкал своими тонкими пальцами в иконки, разблокировал телефон, приложил руку ко рту, повернулся к Алисе и Лемпереру с извинениями:

— Прошу прощения, звонит одна моя студентка, я должен ответить. Алло! Что это тебе вдруг пришло в голову? Здесь, в саду? Где? Это недалеко от нас. Ну хорошо. Иди к нам.

В этот момент кто-то помахал Франсуа, он помахал в ответ, повернулся к Лемпереру:

— Пойдемте, я вас кое с кем познакомлю, — позвал он Лемперера и обратился к Алисе. — Придет моя студентка, пусть немного подождет.

И ушел, приобняв Лемперера за плечи.

Подошла Мириам, в глазах ее — ожидание, но Франсуа у столика под липой не оказалось. Там сидела в одиночестве элегантная дама и поигрывала с платком, задумчиво пропуская его между пальцами. Сперва Мириам ее не узнала. А потом, когда ветерок приподнял листья и смел тени с лица Алисы, узнала лекторшу из Лиона, которую недавно слушала. «А она-то что здесь делает?» — промелькнуло в голове у Мириам.

Мириам Шапиро родилась в еврейской семье, где религиозность воспринималась по большей части как обычай, приятный и необременительный. Однако в последнее время, в те несколько месяцев, когда жизнь стала походить на ходульные театральные репризы, только на этот раз игравшиеся в парижских декорациях, где роль бога Мардука [43] взяла на себя партия «Мусульманское братство», это ни к чему не обязывающее еврейство вдруг обернулось насущной проблемой. Но Мириам была молода и свою избранность в случае массовых расправ не принимала близко к сердцу. Она же парижанка! Изучает французскую литературу в Сорбонне! Религия в ее глазах — это дела давно минувших дней. Она, свободомыслящий и уверенный в себе человек, или, по крайней мере, такой ей хотелось быть, любовные отношения тоже не принимает близко к сердцу. Случай с профессором французской литературы особый, но Мириам хорошо понимала: эту любовную карусель, кружившую их целый год, очень скоро кто-нибудь да остановит — может, она сама, а может, и он. Ей это было ясно с самого начала, и не только потому, что у Франсуа была репутация любовника на семестр, а потому что известно: любовный магнит рано или поздно перестает притягивать.

43

Мардук — верховный бог Вавилона, куда насильственно переселяли жителей Иудейского царства с 597 по 539 год до нашей эры в ответ на антивавилонские восстания в Иудее.

— Профессор просил передать, чтобы вы его подождали, — сказала Алиса, девушку она узнала сразу: это она стояла у входа в музей, это она уснула на ее лекции.

Алиса, представляясь, протянула руку. Может, на лекцию она забрела по ошибке, просто заблудилась, может, не знает моего имени, подумала Алиса. Но Мириам перебила ее мысли:

— Очень приятно с вами познакомиться лично.

На самом деле Мириам не помнила, как зовут эту женщину-доцента, но сделала вид, что знает ее имя.

— Я была сегодня на вашей лекции, меня зовут Мириам. Мириам Шапиро.

Она сказала это машинально, из вежливости, ей хотелось скрыть свое разочарование, что вместо Франсуа она встретила здесь университетскую профессоршу.

Наступило молчание.

Сколько ей может быть лет? Двадцать? Алиса задумалась. Почему он с ней? Ястребу уж не вспорхнуть с терновой ветки. А к нему слетаются все моложе и моложе. Стало прохладно. Куда я дела свой платок? Выпью, пожалуй, еще бокальчик.

Ей, должно быть, уже за сорок, размышляла Мириам. Выглядит молодо. И вполне ничего. Ну почему я прямо на нее наткнулась? Она точно видела, что я уснула на ее лекции, сразу поняла, как только свет включили. Где же этот Франсуа?

Мысли проплывали, словно сумки на багажной ленте в зале прилета, кружились вхолостую. Наконец, Алиса схватилась за сумочку, которая ехала последней.

— Не хотите ли выпить чего-нибудь?

— Да, с удовольствием, — обрадовалась Мириам.

— Принесите, пожалуйста, и мне бокальчик. Это там, — Алиса кивнула в сторону оранжереи. — Подождите… шампанского больше не надо, мне, пожалуй, белого сухого.

Мириам уже направилась за вином, как вдруг неожиданно, наверное, от растерянности, что попала в такую странную ситуацию, выпалила:

— А где же все-таки Франсуа?

И, тут же осознав свою ошибку, поправилась:

— Я хотела сказать, где профессор.

Она втянула голову в плечи, закусила нижнюю губу и широко раскрыла глаза. Дитя малое, подумала Алиса, секунду-другую наслаждаясь этим забавным faux pas [44] , и громко рассмеялась.

Сблизиться им так и не удалось. Обе решили просто махнуть рукой на то, что происходило между ними в тот вечер, пока они сидели за бокалами вина. Мириам несколько раз приносила вино, Франсуа где-то задерживался, а близости все не возникало.

44

Промах (фр.).

— Я здесь, чтобы попрощаться с Франсуа, я скоро уезжаю, — объяснила Мириам свое присутствие на этой вечеринке сугубо для профессорско-преподавательского состава и выпивая свой первый бокал.

Она назвала Франсуа по имени, уже ничуть не смущаясь.

— Почему уезжаете? — спросила Алиса равнодушно.

— Уезжаю в Израиль.

— Боитесь здесь оставаться?

— Родители боятся. Все время твердят: мы знаем, что это за люди, мы знаем, на что они способны. Заладили одно и то же. Я с ними еду. Поступлю в университет в Тель-Авиве, но только так, для виду, а потом поеду путешествовать. Мне очень хочется путешествовать.

— Куда?

Мириам задумалась и ответила вопросом, словно сама себя спрашивая:

— В Южную Америку?

— Южная Америка большая, — засмеялась Алиса.

— Перу? Может быть, в Перу.

Похоже, это пришло ей в голову только сейчас.

— Почему в Перу? — в голосе Алисы прозвучало любопытство.

— Там климат здоровый и горы высокие.

Алису такое объяснение немного удивило, и она спросила с легкой иронией:

— Интересуетесь здоровым образом жизни?

— Да, интересуюсь, — ответила Мириам серьезно. — Но, главное, я хочу путешествовать, просто так, налегке, может, еще с парочкой человек для компании. Хотелось бы поехать в Восточную Африку. В Кению, например. Там потрясающие пляжи. Одна подруга рассказывала, что там прекрасный серфинг.

Алиса кивала головой и молча прихлебывала вино. Она и раньше слышала такие рассуждения о путешествиях от своих студентов, привыкла. Потом спросила:

— А как ваша учеба? Будете продолжать изучать литературу? Какой период вас интересует?

— Мне нравится современная литература, — почти скороговоркой выпалила Мириам.

— Яник Лахенс? [45]

— Ну, не совсем.

Было ясно, что это имя ей незнакомо.

— Скорее Уэльбек. Ему тоже это все надоело. То, что творится вокруг. Пусть наше поколение и воспринимает все по-другому. Не так болезненно. А он — отчаянная голова. Но меня не интересуют отдельные авторы, меня интересует инфраструктура. Меня интересует то, что стоит за книгоизданием. Экономический и социальные аспекты, власть. Меня это интересует в литературе.

45

Яник Лахенс — гаитянская франкоязычная писательница, лауреат премии Prix Femina 2014 года.

— Но вы, наверное, что-то читаете? — Алиса попыталась увести разговор в сторону от затасканных клише.

— Ну, допустим, — протянула Мириам в нерешительности и пожаловалась: — Франсуа тоже меня все время спрашивает, что я читаю.

— А знаете что? Принесите-ка еще по бокальчику. А потом расскажите мне о нем, — предложила Алиса и посмотрела на Мириам одновременно сочувственно и лукаво.

Мириам поняла ее взгляд. Он напомнил ей выражение глаз Франсуа, в них тоже порой проскальзывало что-то похожее. На пути к оранжерее она оглянулась по сторонам, может, увидит его где-нибудь.