Они еще спали

Белка кивнула, и они опять принялись клевать носом.

Проснувшись, они подумали, что спали долго-долго, но солнце по-прежнему висело высоко в небе.

– Ну а почему бы времени и в самом деле не остановиться разок?
– спросила Белка.
– Ну там вздремнуть, или что...

– Никогда!
– завопил Муравей.
– Не бывает!
– Но при этом он озадаченно взглянул наверх.

Внезапно из земли высунулся Крот, поморгал, осмотрелся и фыркнул:

– Это что же, сегодня темнеть не собирается? Ничего себе!

И проворно убрался назад.

Немного погодя из-под земли послышалась его возмущенная возня и ерзанье. За компанию с ним возился и ерзал Червяк.

– Хорошенькие дела, - ворчали они.

– Что-то тут неладно, - засомневалась Белка.

– Нет!
– закричал Муравей.
– Ничего тут нет неладного! Никогда ничего неладного не бывает!

Он встал на голову, сделал неуклюжее сальто мортале, плюхнулся на спину, зажмурился и завопил, перебирая в воздухе лапками:

– Ничего неладного никогда не случалось и никогда не случится!

Но звери заволновались. Одним было чересчур жарко, другим хотелось спать в темноте, третьи как раз собирались немного пройтись в сумерках.

Некоторые звери раньше утверждали: "Вот было бы здорово, если бы солнце никогда не садилось", - но в этот полдень они решительно изменили свои взгляды.

А солнце все спало.

Звери почесали в затылках и решили покричать солнцу хором. Может, тогда оно их услышит?

– Солнце!
– закричали они.
– Солнце! Проснись!

"Э, что такое?
– подумало солнце, вздрогнув.
– Где это я? "

И тут оно заметило, что все еще висит высоко в небе. "Ох...
– подумало солнце, - никак вздремнулось мне... это в полдень-то... вот ведь угораздило... "

Оно тряхнуло лучами и широким шагом спустилось вниз. В считанные секунды оно исчезло за горизонтом.

Так стремительно оно еще никогда не закатывалось.

Звери озадаченно переглянулись. Затем те, кто хотел спать, торопливо отправились спать, а те, кто хотел прогуляться, пошли прогуляться.

Крот с Червяком выбрались из земли.

– Хе-хе, - сказали они, переглянувшись, и осведомились друг у друга, как насчет сплясать.

– А почему бы и нет?
– решили они и пустились в пляс, в глубокой темноте, посреди леса, пока Белка и Муравей на ощупь брели домой, и Муравей приговаривал: "Ну, вот видишь" и "Так дело не пойдет". Но он бормотал это себе под нос, а Белка и не прислушивалась.

БЕЛКА ЛЕЖАЛА В ПОСТЕЛИ. Была ночь. Белка ворочалась с боку на бок, вглядывалась в темноту своей спальни и думала обо всех сонных вещах, какие ей только приходили на ум. Но заснуть не могла.

– Не могу заснуть, - сказала она самой себе.

– И не сможешь, - вдруг послышался снаружи чей-то голос.

Белка вскочила.

– Кто там?
– спросила она.

– Это сон, - ответил голос.
– Я войти не могу.

"Сон? " - подумала Белка.

– Мой сон?
– спросила она.

– Твой, твой, - сказал голос.
– Открывай давай.

– А почему это ты не можешь войти?
– спросила Белка.
– Раньше-то входил.

– Так то раньше, - ответил сон и задумался.

– А я и сам не знаю, - сознался он наконец.

Белка подошла к окну. На дворе было темно.

– Я тут, у дверей, - сказал сон.

Белка распахнула дверь.

– Да мне и щелочки хватит, - сказал сон.

Белка отскочила и уселась на кровать. Она никого не увидела, но явственно расслышала тихие, мягкие шаги и шорох. И в полутьме спальни она рассмотрела, как падает ее стул - медленно, медленно.

– Что происходит?
– спросила она.

– Тихо, - шикнул сон.
– Стул разбудишь.

Потом и стол сдвинулся в сторонку и начал тихонько поскрипывать.

– Стол-то наш храпака задает, - прошептал сон.

Утреннее письмо от Кита само собой свернулось в трубочку, шкаф негромко и размеренно посапывал замочной скважиной, а предметы на стене устраивались поудобнее, повисали вкривь и вкось и засыпали.

– А теперь ты, - сказал сон.

– Ты какой вообще из себя?
– спросила Белка.
– Я ничего не вижу.

– Да никакой я, - ответил сон.
– Мне и не надо никаким из себя быть.

Судя по звуку, он стоял возле кровати.

Белка улеглась и почувствовала, как засыпают ее ноги, колени, хвост и живот.

– Пока, сон, - сказала Белка.

– Пока, Белка, - сказал сон и склонился над Белкой. И она уснула.

Белка и вещи дышали тихонько и размеренно.

Сон еще раз обошел комнату и проверил, все ли спали - гребешок на полу, коробочка с секретами, которую Белка так ни разу и не открыла, пыль в углах.

Все спало.

И тогда сон опять выскользнул наружу и бесшумно прикрыл за собой дверь.

У него было еще невпроворот дела, и он тихонько улетел на поиски других зверей, которые не могли спать. Потому что он мог усыпить всех на свете.

Всех на свете.

– А ВОТ БЫЛ БЫ Я ДЕРЕВОМ, - сказал Слон, - с меня бы никто никогда не свалился. Уж я бы об этом позаботился.

Они с Белкой сидели на травке. Было лето. Распевал Дрозд, высоко в небе носилась Ласточка.

– Я был бы здоровенный, - продолжал Слон, - и жутко ветвистый, - лезь не хочу. А оступится кто - я тут как тут: "Поберегись", или "Эй, там", и вот он спохватился и под ноги посмотрел. А если все-таки оступился, я тут же ветку-то протянул да и поймал его. А если все-таки не поймал я его, и он свалился, и хоть малюсенький синяк себе набил, тогда мне хоть под землю проваливайся...

Белка уже давно клевала носом. Время от времени до ее сознания все-таки доходили слова вроде "падать" и "эй".

– Ну да, - сказал Слон.
– Я же ведь не дерево. Как это ни прискорбно.

Он встал, задрал хобот и крикнул:

– Как это ни прискорбно! Как это ни прискорбно!

Белка уже спала без задних ног.

Слон опять уселся.

– А был бы я землей, Белка, слышь, - сказал он, - уж такой я был бы мягкий, уж такой рассыпчатый!..

Он откинулся на спину и уставился в небо.