Они нашли

Она чувствует вибрацию, а затем поднимает голову, настороженно хмуря брови. Снимает один наушник, теперь уже чётко слыша медленные размеренные шаги в паре метров от себя.

— Кто ты? — молвит довольно-таки громко, когда песня сменяется другой.

— Ты знаешь, — отвечает ей из полутьмы голос мужчины, слегка хриплый, но в то же время безмерно уверенный. — Прекрасно знаешь, Мари, — девушка едва заметно вздрагивает, услышав из уст незнакомца своё собственное имя. — Ты умна так же, как и твоя мать, и хитра, как отец, — тихий смешок, а затем Мари замечает тень в паре метров от себя. Она непроглядно-черна и глубока, её обладатель явно человек подтянутый, но в то же время и накачанный.

— Нет, ты лжёшь, — мотнув головой, говорит девушка. С громким хлопком захлопывает книгу, тут же поднимаясь в полный рост.

— Ты знаешь, что нет, — она делает несколько шагов в темноту, постепенно отдаляясь от света.

Что-то впереди определённо манит и тянет к себе. Знакомое и родственное, в то же время необычное.

— Я — загадка для людей, — говорит она, выдыхая. Мурашки бегут по обнаженным рукам, воздух заметно холодеет. — И им тяжело отгадать без подсказок, — сглатывает, ведя беседу с кем-то, кого здесь уж точно не должно быть.

Это пугает. Это настораживает, заставляя невольно сглотнуть и потерянно оглянуться вокруг себя.

— И это я знаю тоже, — незнакомец усмехается, белоснежная улыбка мелькает во тьме. Мари делает ещё один шаг вперёд, скрывая невольную дрожь пальцев.

— Ты не можешь знать всё, — отрезает, тихо кашлянув. Мари пальцами сжимает свою майку, чёрную и со странным, чаще всего непонятным людям, рисунком.

— Могу, — усмешка из темноты, а тень будто бы становится ближе. Она неподвижна, расслаблена. Похоже, в этой комнате напряжена сейчас только она.

— Ты не можешь быть богом, — говорит она, мотнув головой. Отрицает, понимая, что правда вряд ли сойдётся с её предположениями сейчас.

Чаще всего они ошибочны.

Чаще всего они правдивы.

— Могу, — хмыкает тёмная фигура, сделав ещё один шаг вперёд.

Между ними остаётся примерно два метра.

— Не можешь, — вновь отрицает девушка, оборачиваясь. Обводит взглядом кресло, в котором она ранее сидела, и книгу, теперь мирно лежащую на столе.

— Ты пошла в мать, — Мари качает головой, нервно сжимая пальцами тёмную ткань футболки.

— Тогда почему я всё ещё жива в отличии от неё? — внезапно чувствует прилив смелости, выпрямляясь. Она держит спину прямо, глазами уже скользя по фигуре взрослого мужчины.

— Твоя мать была удивительным человеком, — её раздражает его уверенность. Мари тихо рычит, сужая глаза.

— Плевать. Она мертва. Мой отец для меня — тоже, — отрезает хмуро, едва сдерживая злость внутри.

— Это как минимум невежливо, — вновь следует фраза, что тут же получает ответ:

— Плевать.

— Ты не хочешь нормально поговорить со своим отцом? — учтиво интересуется он, вздыхая. Волосы острижены коротко, но взлохмачены.

А вот глаза, как и у Нико, непроглядно-чёрные.

— Я уже это делаю, — громко произносит девушка, теперь отступая назад. — И я не хочу продолжать. Меня с тобой ничего не связывает, — она хватает книгу и клетчатую рубашку, затем уже телефон с наушниками. Музыка стремительно набирает обороты, теперь её уже хорошо слышно и без наушников.

— Ты правда считаешь, что тебя не связывает со мной совсем ничего? — незнакомец наступает, останавливаясь уже в метре от неё.

— Я…я… — она теряется, оглядываясь. Тьма будто сгущается. Это пугает. — Я знаю, что ты — мой отец. Так же знаю, что ты — властитель мира мёртвых и фактически изгой на Олимпе.

— Я никогда не сомневался в твоём уме, — хмыкает мужчина, проводя пальцами по короткой щетине.

— Я в себе никогда не сомневалась. Но теперь мне плевать на тебя, Аид. Тебя не было в моей жизни никогда. Ты не учавствовал в ней, я никогда не знала своих настоящих родителей. И я не побегу, внезапно обрадовавшись, к тебе в объятия, — девушка набрасывает на плечи клетчатую рубашку. Брюнетка шурит глаза, не реагируя ни на что, но в то же время стойко выдерживая пронзительный взгляд тёмных глаз, на глазах становящихся тёмно-голубыми.

Взгляд Аида спокоен и печален. Бог мёртвых хмур и задумчив.

— Ты моя дочь.

— Это ничего не меняет. Ты мне — лишь отец, пакет генов. Спасибо, что решил подняться из своего грёбанного…

— Достаточно, — резко говорит бог, выходя из тени. Он одет в джинсовую рубашку и джинсы, теперь уже раздражен. — Я не пришел, чтобы выяснять с тобой отношения. Я не пришел, чтобы доказывать тебе, что я важен для тебя самой, — Мари выгибает бровь, сжимая губы. — Я здесь, чтобы помочь тебе, как своей дочери, что теперь — часть пророчества. Я хочу сделать так, чтобы у меня тоже были наследники.

— Значит, всё сводится к власти, — хмыкает Мари, уже собираясь уходить.

— Ты такая же, как мать. Ты любопытна, но спокойна.

— Мне плевать на свою биологическую мать, — Мари хмурит брови, оборачиваясь. Моргает, озадаченно приоткрыв губы в немом вопросе.

— А зря, но мы не об этом поговорим сегодня, — вздыхает Аид раздраженно. — Тебе остаётся выбор. Я хочу заполучить Яблоко.

— Ты его не получишь, — отрезает девушка.

— С твоей помощью.

— А если я откажу? — оживляется девушка, чувствуя нарастающую в дцше силу.

— Я заставлю тебя.

— Я убегу, — девушка отступает назад, понимая, что их разговор зашел в тупик.

Она не сомневалась в собственном отце. Она знала, что Аид — не лучший друг. И он — ужасный враг.

Но Мари — человек принципов. Она знает, чего хочет. И прекрасно понимает, что вокруг — такие же манипуляторы, как она.

— Ты как твой брат, слишком упорна, — качает головой бог, отступая назад. — Но ты — личность. И тебя вряд ли будут контролировать боги, — усмехается Аид. — Но за это, я открою тебе секрет: твой дружок, сын Гермеса, скрывает кое-что важное. А как ты знаешь, враньё обычно рушит жизни, — бог мёртвых отступает, совсем скрываясь в тени и постепенно исчезая.

А Мари остаётся наедине с собствеными мыслями. Но затем тут же резко поднимает голову, начиная шептать самой себе под нос:

— Секрет сына Гермеса… — она хмурит брови, сжимая в руке книгу. — Питер?.. Нет, не может же быть…

Перед глазами мелькают моменты.

Питер с мешками под глазами и уставшими глазами.

Стивенс убегает в ванную, крича что-то про аптечку.

И полный рюкзак.

— Питер, Питер, Питер… Что же с тобой не так? — она качает головой, озадаченно оглядываясь.