Они нашли

Стивенс хмыкает, кидая оценивающий взгляд на Лили. Как девушка, она не в его вкусе. А вот Мари…

Они следуют за кентавром и богом виноделия, больше не разговаривая. Чувствуют что-то странное, но совершенно неописуемое. Лили нервно моргает, кидая непонятливые взгляды в сторону Перси. А Джексон лишь проверяет, идёт ли она всё ещё рядом с ним. Не хочет потерять только найденное.

— Если её признали, значит тебя скоро тоже должны, — Питер упорно не отстаёт от брюнетки, продолжая говорить весьма учтиво. Будто пытается просветить её или же объяснить что-то непонятное.

— Её зовут Лили, если ты всё ещё не понял. И эта шумиха вокруг признаний никак меня не волнует, — отрезает Вуд, шарахаясь от Стивенса, а точнее осторожно отходя на некоторое расстояние. Питер заинтересованно следует по пятам за ней, замечая изучающий и в то же время отчуждённый взгляд Лили на себе.

Он коротко усмехается, передернув плечами. Да, он умеет останавливаться вовремя. Только пока он не видит причин, чтобы отступать.

— Ты ей надоедаешь, — тихо комментирует шёпотом Лили, на секунду подойдя ближе к Стивенсу.

— Понимаю, — он вздыхает, поджимая губы. — Питер Стивенс, сын Гермеса, — любезно представляется.

— Лили Коулман и, как я понимаю, дочь Посейдона, — девушка вздыхает, наблюдая за быстро идущей впереди подругой. Та гордо поднимает подбородок и ускоряет шаг.

— Она такая со всеми, или я просто не приглянулся с первого взгляда? — усмехается Питер, получая в ответ тихий приглушённый смешок Лили, что осторожно прикрывает рот.

— Нет, абсолютно со всеми кроме меня и своих родных. Не поверишь, но порой она такая бука, — смеётся, привлекая внимание Нико и Мари, что оборачивается, хмурясь:

— Любишь же ты меня обсуждать прямо за моей спиной, — поджимает губы, складывая руки на груди. Недовольно смотрит на подругу, которая улыбается.

— Ты же знаешь, что я это делаю из огромной любви к тебе, — обнимает брюнетку за плечи, отсалютовав. Питер скрывает за улыбкой некую печаль и подавленность, ведь у него не было никогда именно такого друга. И всё равно он не говорит ничего, коротко улыбнувшись.

Он следует за Хироном, тихо интересуясь у идущего рядом Нико, что хмурым взглядом буравит Мари и Лили, последняя из которых уже о чём-то радостно щебечет, а её подруга лишь удручённо кивает в ответ, хмурясь:

— Почему Пайпер Маклин и Аннабет Чейз сказали, что я попал в пророчество? Это же невозможно… — ди Анджело выгибает бровь, щуря глаза:

— Похоже, что возможно. Сын Гермеса на севере или как там она сказала. Сам факт того, что Перси сразу рассмотрел твою кандидатуру, меня уже порядком удивляет, — пожимает плечами, без интереса уставившись себе под ноги. Стивенс щёлкает языком, кинув мимолётный взгляд на Аннабет и Перси за спиной.

— Я вообще предлагал ему хоть чуть-чуть навести справки, разобраться со всеми, но он, похоже, решил сделать всё как обычно по-своему, — Нико говорит тихо, практически бубня себе под нос. — Персей Джексон — всегда сам себе на уме.

— Но Перси на самом деле герой. Как и ты, — Питер говорит это едва слышно, последнее уже шепча. Чувствует давящую ауру Нико, который поднимает на него свои тёмные глаза. И тут же Стивенс поникает, склонив голову и уставившись пустым, но в то же время выражающим лёгкую нервозность взглядом.

— Да. Но это не означает, что его решения всегда будут истинными, — угрюмо сужает глаза ди Анджело, прожигая в виске Питера дыру. — Сколько ты знаком с ним?

— Где-то четыре года. Я не помню, когда точно попал в лагерь, но уже знал, что сын Гермеса, — вздыхает, поправляя очки на переносице. Питер кидает короткий взгляд в сторону темноволосой девушки, что, гордо держа спину прямо, идёт перед ними, тихо беседуя со своей лучшей подруги. — А чья дочь Мари?

— Не имею ни малейшего понятия, — рявкает как-то слишком резко Нико, заставляя Питера замолкнуть и вздрогнуть. А сам ди Анджело поджимает губы, чувствуя из-за этой ситуации одно лишь раздражение. В одно время ощущает что-то знакомое, а затем будто упускает связующую нить между ним и чем-то знакомым.

И вновь всё сводиться во ощущениям именно к Мари Вуд, которая бросает один короткий и изучающий взгляд в сторону парней. Сохраняет на лице серьёзно-хмурое выражение, за которым врывается ожесточённая работа мысли. Лили тем временем лишь с неким интересом разглядывает идущего рядом Перси, интересуясь:

— Так это как… Типа я твоя сестра? — ни капли тактичности или стеснительности. Такая молодёжная уверенность, что полностью показывает её лёгкий характер.

— Да, отец, видимо, решил сделать мне очередной подарок, — хмыкает, улыбнувшись.

— Это забавно? — Лили тоже улыбается, сверкнув глазами цвета морских пучин. Перси переглядывается с Аннабет, продолжая:

— Не совсем, но в каком-то роде это даже хорошо. Знаешь, как-никак, а приятно узнать, что у тебя есть сестра, особенно спустя практически десять лет после того, как сам узнаёшь о своём божественном родителе, — кидает взгляд на Нико и поникшего Питера, мысленно для себя вынося лишь один весьма конкретный вывод — кое-кто, а именно ди Анджело, вновь очень толерантно потолковал с сыном Гермеса.

— Ты здесь прямо герой, как и Нико? — тихо изумляется Лили, решив поднять услышанную ранее тему. Сохраняет улыбку на лице.

— Да, два раза мир вместе с ним спас. Ну и ещё парочкой людей, — усмехается по-своему Перси, снова переглянувшись с Аннабет. Лили хмыкает:

— Классно, — тянет гласные, всё ещё чувствуя удивление. Надо же, получается, её родной брат ещё и мир спас два раза. Это же просто…

— Вот мы и здесь, — но её мысли нагло прерывает Перси, указывая на Большой Дом, что возвышается практически буквально прямо над ними. Лили и Мари поднимают изучающие взгляд вверх, разглядывая фасад здания. А затем неуверенно переплетают руки, двинувшись внутрь.

— В этот раз оно правда относиться именно ко мне? — спрашивает Питер, останавливаясь рядом с Перси и лишь потирая затылок.

— Вероятнее всего, — отвечает ему Джексон, только взглянув буквально на несколько секунд. Они уже не дети, как был он когда-то. Но всё равно кто знает, что их ждёт впереди.

========== Глава 3 ==========

Порой наши эмоции выходят наружу, не так ли?

Сказать честно, Мари попросту предпочла молчать, ведь большая часть людей, окружающих её в данный момент, бесила. Да, в этом она была профессионалом, как бы сказала Лили, — быть молчаливой букой, которая всегда сама себе на уме.

Сам факт того, что её лучшая подруга оказалась дочерью Посейдона, ввёл девушку в довольно-таки глубокое удивление. Тут тебе и мифы Древней Греции оказались реальны, а вдобавок ты — тоже их часть.

Она встряхивает волосами, кидая прищуренный взгляд в сторону Лили, что весело болтает со своим новоиспечённым братом и его девушкой. О чём-то заинтересованно расспрашивает Перси Джексона, будто ничего удивительного не случилось за этот день.

Факт того, что Вуд — обычный подросток, был полностью нарушен сегодня. Второе обстоятельство, а именно то, что она всегда была никем, тенью — также можно смело перечеркнуть. Ну и кто теперь сам творец своей судьбы? Боги что-ли?