Ониксовый шторм

Мое сердце грохочет, как стук копыт в ушах.

“Но Вайолет...” Тон Андарны меняется с отрицания на… Амари, помоги мне, это что, беспокойство?

Я бледнею, когда до меня доходит. Она хочет уйти. Конечно, хочет. Он - ее семья, единственный дракон в ее роде, готовый принять ее. Я тот, кто сдерживает ее.

“Другие узы будут поддерживать ее жизнь”, - заявляет Леотан, как будто это все, что есть между мной и Андарной. – Если ты решишь вернуться, ты всегда сможешь перековать узы заново.

Когда она не отвечает, он опускает голову на уровень моих глаз. “ Она эмоционально загнана в ловушку из-за своего возраста. Что бы ты хотел, чтобы она сделала?

Андарна опускает голову.

– Я... ” Тепло отливает от моего лица, но я не отрываю от нее глаз, запоминая каждую деталь, как будто вижу ее в последний раз. Вероятность непостижима — я разработал свою печатку из-за явной потребности в ней– и все же мне кажется, что мы несемся к какой-то пропасти. “Я люблю тебя и хочу, чтобы ты чувствовала себя полноценной”, - говорю я ей, и она медленно встречается со мной взглядом. “Я хочу, чтобы ты была счастлива, в безопасности и процветала. Я хочу, чтобы ты жила”. Мой голос срывается.
– Даже если это не со мной.

“Восхитительно”, - говорит Леотан. – Я понимаю твой выбор.

Тоска переполняет связь, такая глубокая, что у меня самого щемит в груди, и от этой боли у меня перехватывает дыхание. Я заставляю себя кивнуть, чувствуя все, что она не может сказать.

—Я не знаю, как...
– начинает она.

В моей голове раздается пронзительный свист, а затем остается только тишина. Я тянусь к узам и натыкаюсь только на стену ... потом ничего.

Андарна поворачивает голову в сторону Леотана.

Он взлетает без предупреждения, проносясь высоко надо мной. Его крылья раскрываются, и ветер обдувает мое лицо, когда он набирает высоту. Его чешуя мерцает, приобретая цвет облачного ночного неба, и он начинает исчезать.

Андарна рычит на него, а затем ее взгляд дико метается, фокусируясь за моей спиной, затем направо, а затем на долю удара сердца останавливается на мне. Ее глаза вспыхивают, как будто она хочет что-то сказать, и я бросаюсь к стене, где должна быть наша связь.

Но это ушло.

Мгновение спустя она тоже.

Все, что осталось, - это порыв ветра, когда ее чешуя сливается с небом.

От рева вибрируют все мои кости, в ушах звенит, перед глазами темнеет. Мое сердце замирает, а легкие перестают сопротивляться. Здесь нет воздуха и нет причин искать его. Я был бесконечен, но пришвартован, а теперь я опустошен и плыву по течению в водах, слишком обширных, чтобы их можно было постичь.

Мои колени подгибаются, затем ударяются о землю.

“Вайолет!” - кричит кто-то, и за секунду до того, как она приседает передо мной, ее карие глаза ищут в моих ответах ответы, которых у меня нет. “С тобой все в порядке?”

Я ничто.

Небо темнеет, и земля дрожит. Я смотрю в черную пустоту, и круг моего зрения сужается. Не небо. Крыло.

Появляются строгие, требовательные золотистые глаза.

“Ты будешь дышать!” Его глубокий, хрипловатый голос наполняет мою голову, и несгибаемая сила разливается по тропинке, которая соединяет нас.

Таирн.

Он существует, следовательно, я должна, потому что мы связаны. Никогда не одиноки. Всегда связаны.

Я задыхаюсь, и воздух врывается внутрь. Мое сердце колотится в неровном, болезненном ритме, но очертания моего зрения проясняются. “ Она бросила нас. Она бросила нас. Она бросила нас. Это все, о чем я могу думать.

– Мы остаемся, - приказывает Таирн, как будто у меня есть выбор не делать этого.

– Что случилось? Кто-то опускается на колени рядом со мной, и мой взгляд перемещается, встречаясь с ониксом с янтарными крапинками. Не кто—то - Ксаден. “Вайолет?” Беспокойство и страх ослабляют связь, которая связывает нас, и эта связь закрепляет биение моего сердца.

Я существую ради Таирна, но я живу ради Ксадена.

“Я не знаю”, - отвечает Рианнон, и я замечаю, что она смотрит на меня с душераздирающим беспокойством, которое мне немедленно хочется успокоить.

Ри все еще здесь. Как и Мира, и Бреннан, и Ридок, и Сойер, и Дейн, и Джесиния, и Имоджин, и Арик ... Здесь все, кроме нее .

“Как она могла это сделать?”– Огрызается Сгэйль, ярость превращает слова в кинжалы.

“Она ушла”, - шепчу я Ри, затем сгибаюсь под тяжестью невыносимой правды. Ксаден ловит меня, прижимая мое плечо к своей груди, и его брови хмурятся, когда наши взгляды встречаются.
– Андарна ушел.

Ни один всадник никогда не переживал потерю своего дракона. Я не могу представить, что хочу этого.

—Полевой справочник полковника Каори по драконьему Роду

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

А ндарна ушел.

Следующие три дня я не выхожу из нашей комнаты. Я почти не встаю с постели.

Андарны больше нет.

Но я никогда не бываю один.

Бреннан читает в кресле у моей кровати по утрам, пока я проваливаюсь в сон. Мои товарищи по отряду заступают на смену днем, но их голоса едва пробиваются сквозь туман усталости. Это бесконечный поток людей, которые не знают, что сказать, и меня это устраивает, поскольку у меня нет сил отвечать. Ксаден обнимает меня по ночам, обнимая своими руками и своим разумом.

Андарны больше нет.

Таирн оставляет нашу связь широко открытой, предоставляя мне беспрепятственный доступ к нему так, как у меня никогда не было. Он всегда был со мной, но теперь и я с ним. Я слышу его версию разговора, когда он рассказывает старейшинам об уходе Андарны. Я слышу, как он препирается со Сгэйль из-за того, что он называет ее чрезмерным зависанием , и я в курсе лекции, которую он читает Ксадену о том, как следить за тем, чтобы я ела.

Это не все, что я слышу. В течение первых двух дней каждый раз, когда открывается дверь, царит атмосфера праздника, раздаются счастливые голоса и смех, которые стихают, как только кто-то входит.

Конечно, они счастливы. Аретия в безопасности. То, чего мы так отчаянно желали несколько месяцев назад, достигнуто. Я не виню их за празднование — я просто не могу присоединиться к ним. Для этого нужно что-то почувствовать, что угодно.

Я сплю, но мне не снятся сны.

Андарны больше нет.