Оно вершится…

– Во дела!

– Лучше и не скажешь, – кивнул Абракадабр. – Я даже подумываю написать об этом книгу. Никто не поверит, конечно, поэтому я подпишусь другим именем. Что-нибудь типа Гарри, сын Гарри…

– А что с дедом-то? – напомнил Рагнар.

– Сигурном. Да, юноша оказался исключительно способным. Он отчаянно сражался за чужую Сферу и вообще очень близко к сердцу воспринял всю эту историю.

– И где он сейчас?

– Он погнался за Махинацием, и они вдвоем провалились в новую временную дыру. Я пытался пойти за ним, но не успел. Кристалла у меня не было, и взять его было негде. В тот момент мы уже спасли ученых, привезли их обратно, и уже там случилась эта схватка. Причем Сигурн и Махинаций отправились не в прошлое, а в будущее, примерно на семьдесят лет. Лет через двадцать я поеду в Арганию и встречу их там, где они оказались полвека назад.

– У меня сейчас кровь носом пойдет.

– Да, это все слишком запутанно, чтобы разобраться с первого раза. Главное, что твой дед жив, и, возможно, ты его еще увидишь.

– А Драгомор там был?

– Еще бы! Кто, по-твоему, надоумил Махинация создать времяпрокалыватель? Мы тогда с Верховным Демоном крепко сцепились.

* * *

Находиться в голове Кричера было невыносимо тоскливо. Пусть Зигмунд и не имел прямого отношения к похищению обезьянки, но король почувствовал такой стыд, словно сам гонялся с громадным сачком за будущим секретарем. Владыка Мурляндии поспешил переселиться в Мора.

Дорожка продолжала спускаться, своды пещеры поднимались ввысь, исчезая в темноте. В каменных стенах стали появляться щели, сквозь которые виднелось ночное небо, залитое светом Алой Звезды. Где-то недалеко шумела горная речка. Мор не думал о выпивке или пальцах. Его размышления оказались на удивление глубокими и поучительными.

Всю свою жизнь орк был орком. Он явился на свет мрачным существом, в раннем возрасте попал в гарнизон Кронвейра, постиг владение оружием, получил доспехи и встал в строй себе подобных. Никто ни разу не спросил Мора, не хочет ли он заниматься чем-нибудь другим. Стать доктором или садовником, пекарем или музыкантом. Мор был орком, и у окружающих не возникало сомнений в его предназначении. Он мог появиться на свет в семье могильщиков или солдат и пойти по одной из двух жизненных троп, продолжая дело родителей. Мор родился в семье солдат. Вообще, само слово «рождение» совсем не подходило к церемонии выкапывания из земли кокона с зародышем и последующего его согревания в котле над огнем вместе с десятками таких же. Родителями Мора были два орка, которые до этого момента вполне могли не знать друг друга. Просто они достигли возраста в тридцать лет и были обязаны воспитать первенца, как того требовал закон. После вылупления Мора родители дали ему имя и кормили быстро растущего малыша ровно три года, а потом отправили на учебу. С тех пор Мор их ни разу не видел. В казармах, в которых тренировали юных орков, был оружейник, старый гном по имени Вальдис. Именно он стал для Мора и семьей, и другом, и наставником. Что уж он разглядел в бестолковом юном орке, неизвестно, но благодаря ему Мор сохранил человеческое лицо, как бы смешно это ни звучало.

Вспоминая былые годы, орк косился на бесчувственного короля и с негодованием думал, почему несправедливая судьба назначает таким, как Зигмунд, сидеть на троне, а таким, как Мор, служить чудищем. Будь все наоборот, Кронвейр не превратился бы в центр зловредных наук и рассадник темной магии. Владыка Мурляндии Мор сделал бы свое королевство цветущим садом. Кто бы тогда посмел высмеивать могущественного правителя и его прекрасные идеи? И никто – ни Гем, ни даже Рой – не навешивал бы тумаков. Уж Мор бы окружил свой народ заботой и гармонией.

Простодушное, а потому искреннее негодование Мора, вкупе с картинами благоухающего Кронвейра, так потрясли Зигмунда, что король, находясь во власти эмоций, разжал руки орка. В тот момент он ненавидел свое обморочное тело не меньше Мора. Рой не ожидал перераспределения нагрузки и оступился. Гем запнулся и потерял равновесие. В итоге венценосная ноша выскользнула из орочьих ладоней и почти забавно покатилась вниз по дорожке.

– Ты чего отпустил? – устало поинтересовался Рой у Мора.

– Не знаю, – честно признался тот.

– Далеко укатился, – сказал Гем, всматриваясь в темноту.

– Пойдем, посмотрим, – подвел итог Эммануил.

Процессия спустилась вслед за укатившимся королем и достаточно скоро обнаружила его. Владыка Мурляндии сидел, уперевшись лбом в тяжелую деревянную дверь.

– Живой? – почесал щеку темнокожий колдун.

– Вроде да, – ответил Кричер, ощупывая запястье Хозяина.

Услышав вердикт секретаря, Зигмунд переместился в свое тело и открыл глаза. Он внимательно изучил себя, затем своих спутников, встал и толкнул плечом дверь.

– Нам сюда, – кивнул он на длинный коридор.

Абракадабр подошел к таверне первым, опасливо вглядываясь в окружающие кусты. Убедившись в отсутствии западни, друид воткнул факел в кованый держатель возле входной двери и махнул викингу:

– Подходите, вроде все тихо.

Рагнар с мечом наизготовку, а следом и Эйрвон, и Эйбус с Ширлом ступили на скрипучие доски крыльца. Друид вопросительно кивнул:

– Готовы?

Получив ответные кивки, Абракадабр потянул на себя дверь таверны. Внутри царила непроглядная темень, но лишь до тех пор, пока с ладони друида не взвился в воздух светящийся шарик. Он быстро облетел помещение и поджег все имеющиеся в наличии свечи, пару масляных ламп и камин, то есть все, что предназначалось для поджигания. Прежде чем мрак отступил, Рагнару померещился Говард, сидящий на полке за стойкой. Викинг моргнул, и кот исчез.

Вдоль стен стояли тяжелые столы, увенчанные перевернутыми стульями и скамьями. Вид у них был такой, словно их сдвинули в сторону, чтобы помыть пол. Абракадабр поманил рукой один из них, и стол покорно подполз к волшебнику, снимая с себя по дороге скамьи и стулья.

– Садитесь сюда, – друид облизнул сухие губы, – а я раздобуду чего-нибудь выпить.

Абракадабр подошел к шкафу, извлек из него пару бутылок с мутной зеленоватой жидкостью, прихватил стаканы и вернулся к друзьям. Компания расселась, чокнулась и молча выпила. Пойло оказалось знатное.

– Хвойный бальзам, – сказал друид, шумно выдохнув. – Его делали недалеко отсюда, в Дебрянске. Я по нему сильно скучал.

За стойкой послышался далекий шум, похожий на шаги. Абракадабр поднял руку, жестом усаживая привставших и схватившихся за оружие товарищей. Шум сделался громче, потом разделился на голоса и скрип петель. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял Зигмунд, за ним торчала голова Эммануила. По бокам выглядывали орки и Кричер.

– Добрый вечер, – сказал Абракадабр так спокойно, словно увидел соседей по этажу, спустившихся поужинать. – Проходите, садитесь. – Он гостеприимно указал пришельцам на стулья напротив.

Зигмунд быстро осмотрел помещение, небрежно поправил нагрудник и шагнул в зал. Затем медленно подошел к столу, сел за него и достал трубку. Его спутники последовали примеру короля.

– Угощайтесь. – Друид придвинул бутылку с бальзамом к Эммануилу.

– Я с тобой не пить пришел, – тихо сказал Зигмунд, сжимая в зубах трубку.

– Не бойся, – ответил Абракадабр, – я не собираюсь тебя травить. Мне интересно посмотреть, какой финал уготовило для тебя Пророчество.

Владыка Мурляндии так стиснул зубы, что едва не откусил мундштук. Рой покосился на короля и, не дождавшись реакции, взял бутылку. Гем и Мор с готовностью подставили стаканы.

– Старик давит, – шепотом сообщила соседке сидящая на потолочной балке ящерица.

– Провоцирует, – согласилась та и помахала языком.

Зигмунд смотрел в глаза Абракадабру и молча расстегивал замки на ремнях нагрудника.

– Ты не имел права возрождать Средние Земли, – наконец сообщил король.

– Отчего же? – удивился друид. – Я их утопил, я их и возродил.

– И то, и другое позволено делать только Главному Друиду, – парировал Зигмунд, бросая нагрудник на пол.

– А я кто, по-твоему?