Опасная связь

— От нее? Ну ясно!

Зараза! Специально так удобненько время подгадала, стервозина! На все сто была уверена в том, что Илья не бросит ее в беде.

Браво! Отличный ход!

— Не от нее, — тут же ломает эту теорию Паровозов. — Мне позвонила ее перепуганная соседка. Девчонка, с которой она снимает квартиру.

Вот ведь…

Неприятно признавать, но Свечкарева в моих глазах прям поднялась.

— Мир, Бесстыжая? — наклоняется еще ближе. Трется своим носом о мой.

— Я подумаю.

— Подумает она… Еще раз обозначим: если я с тобой, то с тобой. И телом, и душой, — аккуратно сжимает мое плечо, гладит по намокшим волосам.

— Красиво стелишь, — прищуриваю один глаз.

— Левая баба мне к чему? Я этого дерьма насмотрелся в детстве, когда папаша при матери таскал в дом кого попало.

— Извини.

По выражению лица вижу, что эта тема для него болезненная.

— Принято. Целуй давай. Задолбала коротить, — притягивает к себе, и мы еще долго стоим под проливным дождем…

Глава 31. Мы расстаемся

Илья

— Да заглохните, придурки! — недовольно гаркаю на своих пацанов, когда в трубке раздается грустное «алло» от моей Сашки.

— Солнце, как дела? — вскидываю руку и смотрю на часы.

Половина первого ночи.

— Да как… Честно говоря, не так я себе выпускной представляла, — признается она расстроенно.

— Вроде у вас там, в парке Горького, весело, судя по шуму.

— Может, кому-то и весело, не знаю, а я домой хочу. Зря только мать послушала. Надо было тупо уйти после выдачи аттестатов. Кстати, спасибо, что «пришел», — выталкивает обиженно.

Не пришел, дабы не видеть ее танец с уже знакомым кавказцем. Накрыло бы точно, а мне скандал сейчас совершенно ни к чему.

— Совсем тухляк что ль? — задумчиво чешу затылок и вспоминаю свой деревенский выпускной. Реально до самого утра гудели. Тот еще Гай-Гуй [1] устроили…

— Эти гоблины надрались как свиньи. Кто-то вон уже в кустах блюет. Прям ночь мечты, — заключает разочарованно.

— Сама-то как? Не пьешь? — уточняю будто невзначай, а в ожидании ответа все тело напрягается.

— Нет, я ведь тебе обещала.

— Моя умница, — хвалю ее.

Мы с ней после поездки к озеру договорились: хочет выпить — пьет со мной. И ни с кем больше.

— Черепанов на месте, видит цель, — тихо докладывает мне Дымницкий.

Киваю и непроизвольно улыбаюсь, когда слышу Сашкин смех. Такой по-девичьи звонкий и заливистый.

Аж растаскивает меня.

Тепло в груди разливается от этого богичного звука.

— Блин, тут ко мне какой-то медведь пристает, — рассказывает удивленно. — Навязчивый жуть. Ну привет, привет…

— Белый громадный уродец с колонкой? — уточняю, прочищая горло.

— Ага. Забавный такой! Танцует передо мной, — пытается перекричать музыку. — Постой, а откуда тебе известно, что он белый? — ее нежный голосок пропитан подозрением.

— Угадал типа.

— Не гони давай, Паровозов! Еще и песня моя любимая играет! Признавайся, твоих рук дело?

Да уж. Дочь мента, что сказать…

— Короче, ты должна пойти с ним.

— Куда это?

Прямо вижу, как ее глазища загораются живым любопытством..

— Не очкуй. Бери его за лапу и вперед.

— Ну и шоу ты устроил! На меня все пялятся! — вроде как возмущается, но по эмоциям чувствую, что настроение Тоха ей поднял.

Да-да, в костюм медведя мы засунули именно Черепанова. Он у нас тот еще танцор диско. В юности крутил брейк-данс. Всякие крутецкие штуки на полу выделывал…

— Все пялятся, Харитонова, потому что ты там самая красивая.

— Ты меня даже не видел сегодня вообще-то.

— Думаешь? — загадочно ухмыляюсь. — Мелкая, когда дойдешь до машины, не пугайся. Наш общий друг-медведь завяжет тебе глаза.

— Даже так? Ну ничего себе! — восклицает она изумленно.

— До встречи, — сбрасываю вызов и убираю телефон в карман джинс.

— Че, скоро будут? — Кир достает сигареты. Одну по привычке отдает мне.

— Да. Свалите уже. У меня, мать его, свидание.

— Погоди, Паровоз, надо кое-че обсудить.

— Ну…

— Камеры в доме Стрелецкого сегодня рубанули. Калаш, везде же отключили?

— Везде, — подтверждает тот.

— Охранник говорит, что тот заявится завтра. С бабой, телохранителем и водилой.

— С бабой? Жена, что ли? — уточняю, нахмурившись.

— Нет, речь о шляндре, с которой он периодически зажигает.

— Значит, детей с ним не будет, — рассуждаю вслух.

— Однозначно.

— Итого трое, если без сюрпризов. Девка не в счет.

— Ага. Какой план? Вывезем Стрелецкого в ближайшую лесополосу? — интересуется Дымницкий.

— Вывезем, если понадобится. Посмотрим по обстоятельствам. Нам надо, чтобы он подписал документы как можно быстрее.

— Ну заметано, лады. Дожмем.

— Выпишем ему знатных пиздюлей, шуганем стволом, и его закорючка наша.

— Одному уже выписали. Чуть не откинулся.

— С Гундаревым чуток переборщили, — разводит руками Дима.

— Башку-то включайте хоть иногда. Есть и другие рабочие рычаги воздействия.

— Есть, но, как ни крути, пиздюля испокон веков — самый эффективный метод, — не соглашается со мной он.

— Ладно, братва, погнали, а то вон принцессу привезли. Удачи, Илюх! — Кир хлопает меня по плечу.

Достаю из салона цветы. Продавщица посоветовала купить вместо хризантем так называемые черные розы на длинной ножке. Мол смотрится более празднично и дорого. Особенно, когда их много.

Сейчас, глядя на пышные темно-бордовые бутоны, понимаю, что она была права. Выглядит букет достойно.

— Хера се цветы!

— А нарядился-то нарядился! Заметили? Белая рубашка…

— Пижон блять, — присвистывая, поддерживают волну стеба парни.

— Пошли на хер, — расправляю плечи.

— Саньке привет, — бросает Калашников.

— Жигу верните. Чем я, по-вашему, все это поджигать должен?

— Идут. Не успеешь.

— Свинтили в закат быстро, — командую, забирая у Стаса свою зажигалку.