Опасная связь

— Глаза на то и даны, чтобы смотреть, — рикошетит, пожимая плечами.

— Вот на этом и тормозни. Надеюсь, ты меня понял.

— Понял, — отворачиваясь к окну, кивает он.

— У Димыча еще братья есть. Младшему семь вроде. В школу в этом году идет. Пятеро детей в семье, капец. Тут бы на одного когда-нибудь решиться, — качает головой Дымницкий.

— А что за операцию Ангелине делать будут? — не унимается Антон.

— Да икс знает, как называется. Что-то связанное с позвоночником, в подробности не вдавался, — сигналю впереди стоящей белой ауди.

Уснул он там, что ли?

— Илюх, что решил насчет Кощея? Примем? — спрашивает Дымницкий, почесывая щетину на подбородке.

— Пусть работает с нами, но не спешите ему доверять. Время покажет, стоит ли…

— Лады.

— А я бы его послал. Надо было с самого начала к нам подключаться, — обиженно выкатывает Черепанов.

— Главное не с кем начинали. Главное, кто останется с тобой до конца, — обгоняю медленно плетущегося задрота..

— Гля, это случайно не Харитонова там в ауди, на пассажирском? — внезапно огорошивает Антон.

— Ты промолчать не мог? — недовольно произносит Кирилл.

А ну-ка…

Помимо воли все же оборачиваюсь.

Да. Она. Что-то печатает в телефоне, склонив голову.

Значит, не показалось, что видел рыжую копну кудрей на территории больницы. Думал, померещилось.

— А че за кавказец с ней рядом?

— Ее друг, Камиль, — поясняет всезнающий Дымницкий, в то время как у меня в груди от этой новости бомбит.

Камиль.

Мало того, что они вместе учатся, так теперь еще и выходные на пару проводят.

Ясно, че. Не дурак, понимаю.

В тот вечер, почти два месяца назад, он тоже ждал ее во дворе нашего дома. Когда Саша к пацанам моим пришла извиняться. Загорелая и одетая в ментовскую форму.

Я при этом, к сожалению, не присутствовал. Мы с ней позже в подъезде пересеклись. И пока она упражнялась со Свечкой в остроречии, я тупо прошел мимо, нарочно продемонстрировав свое безразличие к ней и ее визиту.

— Дружбы между мужчиной и женщиной быть не может, — давлюсь этими словами и жму на педаль газа.

— Хочешь, щеманем его и как следует вломим! — на ходу предлагает Череп.

— Ну и на хера? Мне плевать, пусть развлекается, — бросаю равнодушно и пытаюсь сфокусировать на дороге налитые кровью глаза.

— А че нет-то?

— Ты глухой, Антон? Она с ним дружит, — упрямо повторяет Дымыч.

— Ой блять, Кир, самому не смешно? — взрываюсь, перестраиваясь в другую полосу. — Взрослый человек, а веришь в подобную чушь!

— Ты скорость сбавь, Илюх… А то вон стрелку практически положил на полупустой дороге и не замечаешь даже, — спокойно отзывается тот. — Завязывай в шахматы играть. Разложимся.

Утрирует конечно, но тормоз все-таки поджимаю, а пять минут спустя и вовсе, как порядочный, встаю на регулируемом перекрестке. У черты.

Достаю сигарету и зажигалку, опускаю тонированное стекло. В нетерпении барабаню пальцами по рулю.

Когда затянувшееся молчание нарушает странное покашливание Черепанова, сидящего сзади, резко поворачиваю голову влево. И, сука, натыкаюсь взглядом прямо на Рыжую.

Ну пиздец!

Кажется, будто до костей друг друга просвечиваем.

Подгораем оба моментально.

Вовсю искрят высоковольтные провода, незримо натянутые между нами.

Вот-вот долбанет двести двадцать. Спасайся, кто может…

Она нервно сглатывает. Как и я, этой встречи не ожидала, оттого и отражаются картинкой все эмоции на ее лице. Спрятать-то не успевает. Преимущество было у меня одного.

Секунда. Две. Три.

Замерла.

Таращится.

Удивление. Растерянность. Шок…

Принимаю, перерабатываю но ничего не даю взамен, хотя собственный «мотор» лубцует на самых высоких оборотах. Захлебывается кипящей от ревности кровью. Гулко тарабанит о ребра.

Ожил, твою мать. Здрасьте!

Заставляю себя прервать наш зрительный мазохизм. Отворачиваюсь первым. Сосредоточившись на трехглазом светофоре, вдыхаю порцию никотина в легкие. Сдерживаю кашель.

Полный игнор на нее положил после того нашего последнего разговора. Удалил ее номер и свой сменил на всякий случай.

Помимо личного, сильно зацепил тот факт, что она, толком не разобравшись, на пацанов моих ту кражу повесила. И хоть умом понимал, почему так решила, смириться по итогу не смог. Еще и поддался в какой-то степени ее словам, идиот. Сам в своих же друзьях усомнился.

Мы ведь разосрались тогда с братвой конкретно. Череп по беспределу физически от меня получил. Динамит словесно. Спасибо, Дымницкому.

А когда-то клялись, что ни одна баба причиной разлада не станет.

Ага, да-да…

Сжимаю челюсти, возвращаясь в сейчас.

Со стороны, наверное, выгляжу более чем достойно. В том плане, что морда кирпичом, и внешне я точно не отражаю того, что глубоко внутри топит.

А топит и разъедает душу дурацкое, незнакомое чувство — тоска по ней. По ее стройному, юному телу, нежной коже, ангельскому голосу, солнечной улыбке.

Гоню прочь настырные мысли.

Вот ведь дичь сопливая!

— Счастливой не выглядит, заметь, — ощущаю на себе пристальный взгляд Дымницкого.

«Мы расстаемся»

«Ты… и твои пацаны… Вы… вы просто социальное дно! Ничего святого!» — острым лезвием режут память слова Рыжей.

— Мне похуй, — отрезаю холодно. Поднимаю стекло и, едва загорается желтый, срываюсь с места, выжимая педаль газа до упора.

Ниче. Переживу как-нибудь.

Ну привязался. С кем не бывает.

Пройдет…

* * *

— Ты на заправку хотел заехать, не забыл? — напоминает Кир, какое-то время спустя указывая на удачно подвернувшийся знак.

Точно. Надо бы подлить бенза в тачку. Почти на нуле уже.

Включаю поворотник, смотрю на обстановку в зеркало, перестраиваюсь в крайнюю правую полосу. А там уже сворачиваю на узкую дорогу, ведущую прямиком к АЗС.