Опасное положение
Шрифт:
— Жизнь может быть гораздо больнее смерти, — с ненавистью цедит голос мне в лицо, обдувая дыханием. Это Янт или Гнесий. — Пусть живет. Он будет оплодотворять столько женщин, сколько понадобится. Хотя бы так он вернет Воронам те жизни, что исчезли из-за его предательства.
Мне вернули дыхание, и я зашелся кашлем, рвано вдыхая воздух горящими легкими. Я понимаю, что надежды больше нет. В стремительно ускользающем сознании мелькнула беременная перемазанная краской Катя среди нарисованных облачков и птиц. Зря не обнял, не поцеловал на прощание. Никогда не знаешь, какой раз последний... Сосредоточившись из оставшихся утекающих сил, послал к ней последнюю мысль:
«Люблю тебя, птенчик.
Не знаю, услышит ли. Я поднимаю ближайшую птицу, но у меня тут же вырывают ее.
— Теперь ты наш, все твои мозги, каждая клеточка. Теперь ты будешь подчиняться. Слышишь, князь?
— ...мало. Я хочу, чтобы он страдал. Чего он больше всего боится, Ангул?
— Кроме поражения? Потерять ее, потерять ребенка.
— У меня есть замечательная идея. Пусть он дождется родов своей княгини. Как только родит, пусть сам же убьет ее, сделает то, что должен был изначально. А когда Драконы будут расследовать, просто предъявим им убийцу.
— Какой изощренный замысел. Мне нравится. Сделаем ещё и так, чтобы он осознавал все, что делает. Приятно будет осознавать, да, князь? — голос сменил тон на озабоченный. — У него на пальцах, что это? Перья?
— Это же... Быстро выжигай его! Жги! Скорее!
Это последнее, что я слышу и страх, который я испытываю, больше всех страхов, которые у меня были когда-либо.
«Срочно беги! Не верь мне! Мне внушили у...»
Великаны выламывают старые доски, расширяя щель, за которой я прячусь. Огромная стопа нависает надо мной и с силой опускается сверху.
Хруст непрекращается, пока они ломают меня.
Во мне раздроблено все.
Все.
Глава 20. Черные перья
Глава 20. Черные перья
Здесь, во тьме передо мной вновь появляется трехглавый дракон, и вновь его пасти скалят на меня зубы... Я завяз перед ним. Но теперь я поднимаю руку, отражая удары длинных клыков. Почему у меня такая крепкая рука? Она не должна быть препятствием для дракона. Недоуменно рассматриваю ладонь и вижу, как на ней переливаются черные перья. Идеально подогнанные друг к другу черные чешуйки кажутся непроницаемыми. Я взмахнул рукой. Свет закрывает непроницаемая ночь, а затем блестящие черные крылья закрывают небо. Это ночь или прилетел тот ворон из сказки?
Нет. Это не он.
Это я.
Взмах крыла. Теперь свет.
Свет!
Я разлепил глаза.
Холодный дневной свет безжалостно ослепил меня, заставив зажмуриться. Оглушенный, я отступил и только спустя минуту смог открыть глаза. Белым бело...
Что... Что со мной? Где я? Где они?
Перед моим ошарашенным взором простиралась территория храма, окруженная снежными сугробами. На одном из них свежие отпечатки. Место, где я тер себя снегом, пытаясь охладиться.
Я схожу с ума? Уже сошел? Умер и брожу тенью? Вижу сон?
Поспешно ощупал себя. Цел. Ничего не понимая, не веря сам себе, собственным ощущениям и глазам, задрал голову на небо.
Полдень. Храм. Я. Всё как было утром.
Но
это же... БЫЛО.Сердце заходило ходуном, и я вновь посмотрел на собственные руки.
Черные перья на пальцах.
Не знаю точно, сколько времени я стоял и пялился на них, каждую секунду ожидая, что сон кончится и я вновь погружусь в небытие.
Но я оставался тут.
Значит ли это, что я... Что я просто «видел»?
В груди заколотилось так, что я начал хватать воздух ртом, презрев все виды правильного дыхания, и, в конце концов, просто рухнул на колени, продолжая смотреть на свои руки.
Видел?! Видящий?!
Мне страшно моргать, чтобы не сморгнуть этот сон. Я таращил глаза сколько мог, пока они не застекленели от зимнего ветра и потом, затаив дыхание, с ужасом моргнул.
Не исчезло.
Не исчезло!
— Я здесь! Здесь! — истерически захохотав, откинулся на спину, не заботясь о том, как выгляжу, не заботясь ни о чем.
Вот оно...
Теперь я не просто всеведущий Ворон... Я — больше. Я — видящий всеведущий.
Вздымаемые холодным ветром снежинки опять пикировали, садясь мне на лицо, на ресницы. Легкая метель укрывала мое тело невесомыми снежинками. Я смотрел на серое небо и хохотал. Из глаз струились неконтролируемые слезы.
Здесь. Сейчас. Еще ничего не произошло. У меня еще есть шанс выжить, обнять жену, и избежать поражения. Еще есть шанс спасти, спастись. Спасибо... Спасибо... Спасибо...
Я прикрыл глаза, едва сдерживая прыгающее в груди счастье и благодарность. Я вспоминал, что дальше.
Дальше... Дальше дворец, Дракон, Катя... У меня есть еще одна попытка.
Шевельнул плечами, чувствуя, как приятно охлаждаются запястья, затылок, как все еще ноют пальцы... Теперь боль казалась приятной. Боль означала Силу и жизнь.
Постигнем настоящее еще раз. Начнем.
Обратившись, взмахнул крыльями, и, рассекая крыльями морозный воздух, поднялся в воздух над комплексом из родовых храмов, на этот раз целенаправленно двигаясь ко дворцу.
«Бывший муж или король? Господи, Катя, соображай уже!» — вновь донесся до меня растерянный голос жены.
Сейчас буду, птенчик.
Глава 21. Радость видения
Глава 21. Радость видения
На полной скорости я влетел в приоткрытое окно дворца, на ходу перевоплощаясь и подхватывая ахнувшую жену с бархатного кресла к себе на руки. Сразу, без предисловий и проволочек.
«Не бойся. Я здесь. Я люблю тебя» , — успеваю сказать, пока горячо целую ее, откровенно наплевав на этикет и выпустившего когти Дракона. Знаю, у него хорошая реакция, не полоснет сразу, успеет разглядеть.